Гражданское законодательство. Статьи. Комментарии. Практика. Выпуск 42 (Под редакцией доктора юридических наук, профессора А.Г. Диденко)

Беляневич Елена Анатольевна, доктор юридических наук, профессор, главный научный сотрудник НИИ частного права и предпринимательства Национальной академии правовых наук Украины, belyanevich.helen@gmail.com

Бурибаев Ермек Абильтаевич, доктор юридических наук, нотариус, г. Алматы, ermek_a@rambler.ru

Диденко Анатолий Григорьевич, доктор юридических наук, профессор Каспийского общественного университета, an_didenko@mail.ru

Ильясова Куляш Муратовна, доктор юридических наук, профессор Каспийского общественного университета, servitut2005@mail.ru

Комиссарова Елена Генриховна, доктор юридических наук, профессор ГОАУ ВПО «Тюменская государственная академия мировой экономики, управления и права», eg-komissarova@yandex.ru

Михеева Лидия Юрьевна, доктор юридических наук, профессор, зам. председателя Совета Исследовательского центра частного права при Президенте Российской Федерации, mlu@yandex.ru

Свадковская Елена Александровна, кандидат юридических наук, главный специалист НПЦ Генеральной прокуратуры Республики Беларусь, helen_popova@mail.ru

Печеный Олег Петрович, кандидат юридических наук, доцент Научной юридической академии им. Я. Мудрого, г. Харьков, rdash@km.ru

Рузакова Ольга Александровна, доктор юридических наук, зам. руководителя аппарата Комитета Государственной Думы ФС РФ по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству, ruza@duma.gov.ru

Радзивилюк Валерия Викторовна, кандидат юридических наук, доцент Киевского национального университета им. Т. Шевченко

Рузаков Алексей Борисович, преподаватель Московского финансово-промышленного университета

Саукенова Светлана Олеговна, нотариус, г. Алматы

Спасибо-Фатеева Инна Валентиновна, доктор юридических наук, член-корреспондент Академии наук Украины, профессор Научной юридической академии им. Я. Мудрого, i.spasibo-fateeva@yandex.ru

Телюкина Марина Викторовна, доктор юридических наук, старший научный сотрудник Института государства и права Российской АН, marwict@rambler.ru

Татаринцева Елена Александровна, кандидат юридических наук, Светлоградский филиал ННОУ ВПО «Институт дружбы народов Кавказа»

Щенникова Лариса Владимировна, доктор юридических наук, профессор Кубанского государственного университета, alexander_mikov@mail.ru

Под редакцией доктора юридических наук, профессора А.Г. Диденко

Поставить закладку
Посмотреть закладки
Добавить комментарий

Раздел I

СТАТЬИ

Е. БЕЛЯНЕВИЧ

СУДЕБНЫЕ СИМУЛЯЦИИ КАК АНТИПОД ПРАВУ НА СУД

Верховенство права как основополагающая ценностная идея, имеющая универсальный, надотраслевой характер и регулятивную силу, должна восприниматься и непосредственно реализовываться как принцип процессуального права, в том числе хозяйственного процессуального, независимо от ее закрепления в тексте процессуального закона¹. Осуществление хозяйственного судопроизводства на основе верховенства права означает, помимо прочего, необходимость соблюдения в судебном процессе добросовестности как составляющей верховенства права, как правового стандарта поведения каждого его участника. Так же как и иные социальные нормы, имеющие моральную природу, требование добросовестности «вырастает» из предметно-практической деятельности людей, формируясь в процессе сосуществования и совместной деятельности членов общества и их ассоциаций. В различных отраслях права добросовестность как регулятор действует в сочетании с отраслевыми принципами в зависимости от характера общественных отношений, охватываемых определенной сферой нормативно-правового регулирования и его типом.

________________

¹ Из трех действующих в Украине процессуальных кодексов - Гражданского процессуального, Хозяйственного процессуального и Кодекса административного судопроизводства - только в последнем верховенство права определено как принцип осуществления правосудия в административных судах.

Если в гражданском законодательстве (ст. 3 Гражданского кодекса Украины, далее - ГК) добросовестность признана одной из его общих основ и может служить способом преодоления пробелов в правовом регулировании гражданских отношений (ч. 2 ст. 8 ГК), то в хозяйственном процессуальном законодательстве регулятивный потенциал добросовестности остается не раскрытым, равно как и неопределенность юридических последствий недобросовестного поведения.

Социальные нормы, к которым относится и требование добросовестности, в целом являются более устойчивыми, чем нормы позитивного права, но и они время от времени изменяются вместе со сменой социальной среды, в которой сформировались. В современной Украине, переживающей глубокий кризис общественной морали и ценностных жизненных ориентиров, почти стерта грань между этически (морально) дозволенным и недозволенным, в том числе и в тех отношениях, которые регулируются позитивным правом. С недобросовестностью как одним из внешних проявлений этого кризиса все чаще сталкиваются суды и участники судебного процесса. Одной из форм, в которую воплощается недобросовестность, стали судебные симуляции¹, т.е. такие умышленные действия участника или участников судебного процесса, которые направлены на достижение противоправного результата с помощью использования предусмотренных процессуальным законом прав в противоречии с их назначением.

В реальной жизни судебные симуляции если и не превратились в обыденное дело, то стали весьма обычным и распространенным явлением, которое у юридического сообщества в целом уже не вызывает активного сопротивления и открытого осуждения.

________________

¹ От лат. simulatio - видимость, притворность. Авторство термина «симулятивный процесс» принадлежит, как указывается в литературе, немецкому ученому Зинтенису, который обозначал им судебный спор, в котором стороны на основании предварительной договоренности заявляют перед судом о наличии несуществующего спора ради достижения собственной, скрытой от суда цели. См.: Аболонин В.О. Злоупотребление правом на иск в гражданском процессе Германии. М.: Волтерс Клувер, 2009. C. 132.

Более того, некоторая часть представителей юридической профессии открыто предлагает услуги по применению сомнительных путей (так называемых «схем») реализации незаконных интересов физических и юридических лиц. Судебные симуляции имеют место тогда, когда цель обращения к суду и совершения определенных процессуальных действий заведомо неправомерна, т.е. действия истца направлены не на защиту права, которое нарушается, оспаривается или не признается, и законного интереса, а на обход закона при помощи судебного решения. Квазилегитимация при помощи судебного решения ничтожных, в том числе антипубличных, сделок, обход при помощи судебных решений установленных законодательством мораториев (на отчуждение земель сельскохозяйственного назначения, принудительную реализацию государственного имущества), освобождение судебным решением неисправного должника в обязательстве от ответственности за его неисполнение, признание недействительными договоров, не имеющих пороков воли и волеизъявления, с целью освобождения недобросовестного контрагента от их исполнения, фиктивное банкротство с целью уклонения от исполнения денежных обязательств перед кредиторами, незаконное завладение чужим имуществом на основании судебного решения о признании права, причинение вреда третьим лицам, блокирование деятельности хозяйственных обществ путем инициирования судебных процессов, препятствование осуществлению судопроизводства недобросовестным пользованием процессуальными правами (так называемое злоупотребление процессуальными правами), предъявление безосновательного встречного иска с целью затягивания судебного процесса и т.п. Таков неполный перечень недобросовестных действий в сфере судопроизводства, вследствие которых уродуется цель судопроизводства, порождается недоверие к судебной власти, судебные решения не приобретают свойства законности, нарушаются права иных лиц, что в итоге разрушает правовой порядок в государстве, превращает в иллюзию стремление воплощения в общественную практику идей верховенства права и подрывает состояние правовой уверенности (определенности) членов общества.

Проблема судебной симуляции рассматривается в этой статье только в отношении лиц, наделенных хозяйственной процессуальной правосубъектностью, а именно для указанных в ст. 1 Хозяйственного процессуального кодекса Украины (далее - ХПК) лиц, для которых обращение в суд с иском является правом¹. Что касается государственных органов, обращающихся в хозяйственный суд в случаях, предусмотренных законодательными актами Украины, а также прокуроров, обращающихся в хозяйственный суд в интересах государства, то заведомо безосновательное обращение в суд этих субъектов следует рассматривать не как симуляцию (или злоупотребление правом на иск), а как заведомо незаконные действия (превышение властных полномочий), поскольку реализация властных полномочий не может отождествляться с реализацией субъективного права. Критерием законности в данном случае является общая норма ч. 2 ст. 19 Конституции Украины: «Органы государственной власти и органы местного самоуправления, их должностные лица обязаны действовать только на основании, в пределах полномочий и способом, которые предусмотрены Конституцией и законами Украины».

__________________

¹ Оговоримся, что это касается и обращения в хозяйственный суд государственных и иных органов с целью защиты своих прав и законных интересов, когда они действуют как участники хозяйственных или гражданских отношений, а не как субъекты властных полномочий.

Как свидетельствуют дореволюционные правовые литературные источники, такое крайне негативное явление, как симуляция, в судебной практике не ново. Так, у Е.В. Васьковского находим характеристику симуляции как одного из случаев умышленного несоответствия волеизъявления тяжущегося его действительной воле. В известном учебнике по гражданскому процессу Е.В. Васьковский не дает развернутого анализа сущности судебных симуляций, ограничиваясь сжатой характеристикой их видов - полной (с участием всех трех субъектов процесса - суда и сторон) и неполной (когда симулируют только стороны или же суд с одной из сторон), но безусловно их осуждает: суд в качестве органа государственной власти не должен содействовать обходу закона; симуляция суда в сговоре с одной из сторон во вред другой стороне подвергает судей ответственности за неправосудие; если суд знает о симуляции сторон, он должен игнорировать их притворные действия, в противном случае он стал бы соучастником сторон и нарушил бы свои служебные обязанности¹.

Другой авторитетный правовед дореволюционной эпохи в сфере процессуального права - А.Л. Боровиковский, рассуждая о законе и судейской совести, отмечал: как законы материального права рассчитаны на добросовестность и правдивость, так и законы процессуальные рассчитаны на добросовестные споры о праве. Но случается, что под формой процесса пытаются проскользнуть и действительно проскальзывают недобросовестные ухищрения. Подобными решениями достигаются разного рода обходы закона, подготавливаются дутые несостоятельности, осуществляются хищения имущества, находящегося под опекой, и пр.

____________________

¹ Васьковский Е.В. Учебник гражданского процесса / Под ред. и с предисл. В.А. Томсинова. М.: Зерцало, 2003. С. 194-195.

Поскольку гражданский процесс рассчитан на спор о праве, добросовестный по меньшей мере с одной стороны, то в случаях, когда суд с достаточной ясностью установит, что к нему обратились не за разрешением спора, а для того, чтобы облечь в форму иска и признания противозаконную или недобросовестную сдел-ку, он обязан отказать в иске, вовсе не ограничиваясь состязательным началом процесса¹.

В литературе по гражданскому и арбитражному процессу советского периода вопрос судебных симуляций широко не обсуждался. Возможно, принципиально иная социально-экономическая система, принципиально иной тип правового регулирования хозяйственных отношений («разрешено только то, что предусмотрено законом»), иные принципы деятельности государственного арбитража, иная система ценностей, наконец, иное правосознание не были той благоприятной средой, в которой недобросовестность могла достигнуть таких масштабов и безнаказанности, как сегодня².

Статья 19 Конституции Украины декларирует, что правовой порядок в Украине основывается на началах, в соответствии с которыми никто не может быть принужден делать то, что не предусмотрено законодательством. В этой норме воплощен один из общих принципов правового регулирования - «разрешено все, что не запрещено».

____________________

¹ См.: Боровиковский А. Отчет судьи. Т. 1: І. Чиншевое право. ІІ. Третьи лица в процессе. ІІІ. Закон и судейская совесть. СПб., 1909. С. 259-260.

² Впрочем, объективности ради следует признать, что недобросовестность сторон в судебном процессе, как и недобросовестность вообще, границ не имеет. Подробнее о проблеме нечестности стороны в процессе см., например, лекцию, прочитанную судьей Верховного Суда Соединенного Королевства Великобритании Лордом Ридом в Университете Эдинбурга 26.10.2012. См.: The Rt Hon Lord Reed. Lies, damned lies: Abuse of process and the dishonest litigant. This lecture was delivered at the University of Edinburgh on as the fifth Annual Lecture at the Centre for Commercial Law. URL: http://www.supremecourt.gov.uk/docs/speech-121026.pdf

В литературе обращалось внимание на то, что отсутствие запретов (обязанности воздерживаться от совершения действий определенного вида) само по себе еще не означает, что относительно определенного действия есть юридическое дозволение: во многих случаях такая обусловленность существует, но не всегда¹. В современном украинском законодательстве запреты могут формулироваться как непосредственно (и явно) в виде императивных норм, так и опосредованно - в оценочных понятиях².

Не будет преувеличением утверждать, что чем либеральнее гражданское и хозяйственное законодательство, чем больше предоставленных законом возможностей действовать по собственному усмотрению, чем глубже диспозитивные начала хозяйственного судопроизводства, тем в большей степени правопорядок зависит от добросовестности субъектов - участников определенных правоотношений. Не в последнюю очередь ситуация, сложившаяся в сфере судопроизводства с судебными симуляциями, обусловлена и гиперболизацией нормы ч. 2 ст. 124 Конституции Украины о распространении юрисдикции судов на все правоотношения, возникающие в государстве, вследствие чего в настоящее время практически исчезли процессуальные «фильтры», которые препятствовали бы принятию и рассмотрению судами бесспорных требований.

Иллюстрацией изложенного может быть ситуация, сложившаяся в свое время с введением моратория на отчуждение земель сельскохозяйственного назначения. С целью обеспечения реализации требований статей 13 и 14 Конституции Украины о гарантиях права собственности на землю как основное национальное богатство, пребывающее под особой охраной государства, был введен мораторий на отчуждение земель сельскохозяйственного назначения, что в совокупности с определенными экономическими и политическими факторами привело к значительным злоупотреблениям в сфере земельных отношений и благоприятствовало формированию теневого рынка земель.

_____________________

¹ См.: Алексеев С.С. Общие дозволения и общие запреты в советском праве. М.: Юридическая литература, 1989. С. 67. Д.А. Керимов высказался по этому поводу жестче: провозглашенная в период перестройки вредная формула «Разрешено все, что не запрещено законом» является глубоко ошибочной, поскольку, во-первых, отнюдь не все разрешено, позволено за пределами запрещенного законом; во-вторых, разрешено, позволено лишь то, что соответствует общечеловеческим ценностям, морали, справедливости, свободе личности и общества». См.: Керимов Д.А. Методология права (предмет, функции, проблемы философии права). М.: Аванта+, 2000. С. 496.

² Так, в соответствии с ч. 3 ст. 13 ГК Украины не допускаются действия лица, совершаемые с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах.

Например, для передачи в обход закона права собственности на земельные участки широко использовались различные договорные конструкции (непоименованные в законе договоры возвратной финансовой помощи, займа и пр.). Единственной целью таких договоров было создание «неисправного» должника, который «отвечал по обязательствам всем своим имуществом», но на основании судебного решения взыскание обращалось именно на земельный участок с одновременным изменением судебным решением целевого назначения земель. Очевидно, такие договоры подпадали под признаки сделки, нарушающей публичный порядок, совершенной с целью, противоречащей интересам государства и общества (ст. 228 ГК), причем все участники таких договоров действовали с целью, заведомо противоречащей основам правопорядка¹. О наличии умысла можно говорить исходя из того, как себя вели участники судебного процесса: признание ответчиками исков, быстрота рассмотрения дел, отказ от обжалования решений.

__________________

¹В постановлении Пленума Верховного Суда Украины от 06.11.2009 г. № 9 «О судебной практике рассмотрения гражданских дел о признании сделок недействительными» указывается, что сделками, нарушающими публичный порядок, являются: сделки, направленные на использование в противоречии с законом коммунальной, государственной или частной собственности; сделки, направленные на незаконное отчуждение или незаконное владение, пользование, распоряжение объектами права собственности украинского народа- землей как основным национальным богатством, пребывающим под особой охраной государства, ее недрами, иными природными ресурсами (ст. 14 Конституции Украины); сделки об отчуждении украденного имущества; сделки, нарушающие правовой режим изъятых из оборота или ограниченных в обороте объектов гражданского права и т.п.

Противоправные способы обхода моратория включали и иные конструкции (продажа земельного участка частями, изменение целевого назначения земель, использование договора эмфитевзиса), но ключевым элементом были судебные решения, которые выносились в симулятивных судебных процессах и с помощью которых осуществлялась квазилегитимация противозаконных действий, несмотря на то что нормами земельного законодательства не предусмотрено такое основание возникновения права собственности юридических лиц на земельный участок, как решение суда¹. Более того, позиция Верховного Суда Украины (далее - ВСУ) по вопросу допустимости перехода права собственности на земельные участки по судебным решениям была изложена еще в 2004 г., о чем и непосредственные участники обхода моратория, и, тем более, суды не могли не знать.

_____________

¹ Так, в одном из гражданских дел истцом был избран ненадлежащий способ защиты права, т.е. не соответствующий сущности обязательственных отношений, которые возникли между сторонами из договора возвратной финансовой помощи (займа), - обращение взыскания на земельный участок. Надлежащим же способом защиты в этом случае могло быть возмещение убытков или принудительное исполнение обязанности в натуре. Суд же не только удовлетворил требование истца об обращении взыскания на земельный участок, но и вышел за пределы исковых требований, а именно: 1) прекратил право собственности должника на земельные участки сельскохозяйственного назначения, 2) признал право собственности истца на указанные земельные участки, 3) обязал изготовить государственные акты о праве собственности на землю с указанием иного целевого назначения («для ведения подсобного сельского хозяйства»), 4) установил ряд запретов всем компетентным органам осуществлять любые действия, которые препятствовали бы выдаче истцу государственных актов на земельные участки с измененным судом целевым назначением (использованием) земель, а также иных документов, необходимых для получения таких актов, 5) в нарушение ст. 367 ГПК Украины допустил немедленное исполнение решения.

Так, в постановлении Пленума ВСУ от 16.04.2004 г. № 7 «О практике применения судами земельного законодательства при рассмотрении гражданских дел» подчеркивалось, что не может осуществляться переход права собственности по судебному решению (признанием права собственности на отчужденный земельный участок или признанием действительным договора о его отчуждении, обращением взыскания на земельный участок в счет обязательств собственника земельного участка или передачей его в собственность кредитору на этих основаниях, выдачей исполнительного документа по аналогичным решениям третейского суда и т.п.) на земельные участки, относительно которых установлен запрет на продажу или отчуждение иным способом.

Наличие фактов использования судебных решений для противоправного приобретения права собственности на земельные участки (права пользования землей и т.п.) было признано высшей судебной инстанцией существующей в правоприменительной судебной практике проблемой. Во исполнение полномочий, которыми был наделен ВСУ, Законом Украины «О судоустройстве Украины» от 07.02.2002 г., Верховным Судом в период с 18 сентября по 1 октября 2008 г. была изучена практика рассмотрения земельных споров судами Киевской области. По результатам проверки было подготовлено письмо от 29.10.2008 г. № 19-3767/0/8-08 «О рассмотрении земельных споров». В этом письме содержится ряд принципиально важных для судебной практики выводов, в том числе:

- по решению суда не может осуществляться переход права собственности на земельные участки и земельные доли (паи), относительно которых существует запрет на их отчуждение (кроме передачи их по наследству, обмена земельного участка на другой земельный участок в соответствии с законом и изъятия (выкупа) земельных участков для общественных нужд), установленный п. 15 раздела X «Переходные положения» Земельного кодекса Украины. Не допускается также изменение их целевого назначения (п. 1);

- недопустимо обращение взыскания на земельные участки по решению суда в случае неисполнения должником обязательств по договору займа и иным обязательствам с одновременным прекращением на них права собственности должника и признанием права собственности за кредитором (ст. 139 ЗК Украины) (п. 2);

- не может приобретаться право собственности на земельные участки по решению суда путем установления факта, имеющего юридическое значение (п. 4).

В реализации незаконных операций в сфере земельных отношений в обход существующего запрета особую роль сыграли и третейские суды, что в конце концов вызвало изменения, внесенные 05.03.2009 г. в ст. 6 Закона Украины «О третейских судах», которыми из подведомственности третейских судов были изъяты дела по спорам касательно недвижимого имущества, в том числе земельных участков. Как указано в п. 16 письма ВСУ от 29.10.2008 г. № 19-3767/0/8-08, суды на основании п. 2 ч. 6 ст. 56 Закона «О третейских судах» должны отказывать в удовлетворении заявлений о выдаче исполнительного документа на решение третейских судов, которыми признаны действительными договоры купли-продажи земельных участков с одновременным признанием права собственности приобретателей по таким договорам, поскольку эти дела подведомственны третейскому суду. Признание сделки действительной не является основанием возникновения права собственности на земельный участок. Такая сделка в соответствии со ст. 210 ГК Украины является заключенной с момента ее государственной регистрации, что не относится к компетенции третейских судов.

Таким образом, высшей судебной инстанцией были предложены, по сути, действенные и универсальные способы противодействия судебным симуляциям.

***

Конвенция о защите прав человека и основных свобод провозглашает право каждого на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона, который решит спор касательно его прав и обязанностей гражданского характера или установит обоснованность любого выдвинутого против него уголовного обвинения (п. 1 ст. 6). С учетом цели Конвенции при толковании этой нормы обычно акценты расставляются так: право лица на суд и корреспондирующая ему обязанность государства это право обеспечить. Но если в рамках цивилистической традиции право на иск - это элемент субъективного гражданского права, то можно ли и право на суд считать субъективным гражданским (частным) правом? Все еще сохраняют актуальность слова В.М. Гордона: «характеризуя право на иск как свойство гражданского материального права, сторонники этого воззрения оставляли совершенно в тени публично-правовую сторону вопроса»¹. Считаем, что сегодня идея о праве на иск как праве публичном в правовой науке должна быть развита и аргументирована, поскольку дает возможность дать удовлетворительные теоретические ответы на запросы правоприменительной практики.

_______________________

¹И далее: «Право на иск представляется... результатом последовательного развития социального быта. С запретом некогда допускавшейся самопомощи в деле защиты своего гражданского права должно было быть признано государственною властью право на иск. В противном случае, ограждая обязанного от насилия со стороны управомоченного и во имя этого отнимая у последнего право самопомощи, общественная власть допустила бы несправедливость, оставив без возмещения такое ограничение. Право на иск и является необходимым следствием запрета самопомощи, возмещением, эквивалентом этого ограничения, требуемым соображениями справедливого разграничения интересов управомоченного и обязанного. Таковы, в сущности, те основания, на которых признается право гражданства на право на иск как правом к государству» // См.: Гордон В.М. Иски о признании. Ярославль, 1906. С. 75, 78.

Одним из условий реализации этого права является, на мой взгляд, требование добросовестности действий лица, обращающегося в суд за защитой. Именно критерий добросовестности помогает отличить субъективную ошибку (неверное представление) истца относительно существования своего права или необходимости его защиты от нарушения, и действий, которые могут быть квалифицированы как использование права на суд не по назначению, т.е. с целью реализации истцом незаконных интересов (или незаконных интересов истца и ответчика, если имеет место сговор между ними)¹.

Незаконный интерес в принципе не может быть объектом правовой охраны и защиты, что подтвердил в свое время и Конституционный Суд Украины (далее - КСУ). В его решении по делу об охраняемом законом интересе от 01.12.2004 г. № 18-рп/2004 указано, что интерес может быть как охраняемым законом, правоохраняемым, законным, так и незаконным, т.е. не защищаемым ни законом, ни правом; последний не должен удовлетворяться или обеспечиваться ими, поскольку такой интерес, направленный на ущемление прав и свобод иных физических и юридических лиц, ограничивает защищенные Конституцией и законами Украины интересы общества, государства или «всех соотечественников» или не соответствует Конституции или законам Украины, общепризнанным принципам права. Ударение на «охраняемости законом» или законности того или иного интереса законодатель делает не всегда, учитывая, что упоминаемые в законах интересы не противоречат Конституции Украины или вытекают из ее смысла. Как следует из норм Гражданского процессуального кодекса Украины, Уголовно-процессуального кодекса Украины, Хозяйственного процессуального кодекса, это имеет место в случае, когда не исключается вероятность обеспечения реализации незаконных интересов путем использования тех или иных юридических норм. Именно на предупреждение такого использования направлено, например, положение ст. 1 ХПК, по смыслу которого заинтересованное лицо вправе обращаться в суд за защитой не любого, а исключительно охраняемого законом интереса.

___________________

¹ Лорд Рид по этому поводу: «Если суды не хотят нажить плохой славы, они не должны спешить выносить решения в пользу тех, кто намеревался использовать судебный процесс как инструмент мошенничества. Отказ при таких обстоятельствах не может рассматриваться как отказ в праве на доступ к суду». См.: The RtHon Lord Reed. Op. cit.

Незаконный (противоправный) интерес в принципе не может быть объектом судебной защиты, так же как не может быть в дальнейшем легитимизирован любыми судебными решениями.

Таким образом, реализация права на суд должна осуществляться добросовестно. Частью 3 ст. 22 ХПК установлена обязанность сторон добросовестно пользоваться принадлежащими им процессуальными правами, проявлять взаимное уважение к правам и охраняемым законом интересам другой стороны, принимать меры к всестороннему, полному и объективному исследованию всех обстоятельств дела. Эту норму, конечно, можно рассматривать и как элемент отраслевой конструкции, которая устанавливает пределы осуществления процессуальных прав в хозяйственном процессе (подобно тому, как такие пределы осуществления гражданских прав определены в ст. 13 ГК), но ее прежде всего необходимо воспринимать именно как юридическую обязанность стороны процесса, подкрепленную процессуальными санкциями.

Учитывая, что согласно ст. 20 Хозяйственного кодекса Украины, ст. 1 ХПК субъект хозяйствования имеет право на защиту своего охраняемого законом (законного) интереса, обращение в суд с целью реализации в обход закона своего противоправного интереса является особым типом правонарушения. Такое правонарушение совершается уполномоченным лицом с использованием недозволенных конкретных форм в пределах дозволенного общего типа поведения, т.е. налицо несоответствие внешне правовой формы (формальной правомерности) и умысла лица, направленного на легитимацию с помощью судебного решения незаконных интересов.

В нормативистской традиции понятие правонарушения раскрывается через нарушение конкретного нормативного предписания (признаки противоправности действий или бездеятельности). Структура императивной нормы ч. 3 ст. 22 ХПК (обязанность добросовестного пользования правами) является особенной, поскольку процессуальные санкции, определенные в ХПК, текстуально, на первый взгляд, не корреспондируются с этой общей нормой, а «привязаны» к иным положениям ХПК, в частности:

- если спор возник вследствие неправильных действий стороны, хозяйственный суд имеет право возложить на нее судебный сбор независимо от результатов разрешения спора (ч. 2 ст. 49 ХПК);

- суд оставляет иск без рассмотрения, если истец без уважительных причин не подал истребованные хозяйственным судом материалы, необходимые для разрешения спора, или представитель истца не явился на вызов в заседание хозяйственного суда и его неявка препятствует разрешению спора (п. 5 ч. 1 ст. 81 ХПК);

- за уклонение от совершения действий, возложенных хозяйственным судом на сторону, хозяйственный суд имеет право взыскивать в доход Государственного бюджета Украины с виновной стороны штраф в размере до ста необлагаемых минимумов доходов граждан (п. 5 ч. 1 ст. 83 ХПК);

- суд может вынести в установленном порядке частное определение (ст. 90 ХПК).

В пункте 4 информационного письма Высшего хозяйственного суда Украины от 14.12.2007 г. № 01-8/973 «О некоторых вопросах практики применения при разрешении споров отдельных норм процессуального права» указывается, что такие действия или бездеятельность сторон с учетом обстоятельств конкретного дела могут расцениваться хозяйственным судом как злоупотребление процессуальными правами. В связи с этим отметим следующее.

Если в ст. 13 ГК устанавливаются пределы осуществления гражданских прав, то в нормах ХПК подобного правила нет, конструкция «злоупотребление процессуальными правами» не используется, хотя термин «злоупотребление процессуальными правами» вошел в юридический оборот и используется как в повседневной профессиональной лексике, так и в судебных актах, в том числе в обобщениях Высшего хозяйственного суда Украины.

Иногда недобросовестность в судебном процессе стала отождествляться со злоупотреблением правом в понимании ст. 13 ГК и рассматриваться в литературе сквозь призму имеющихся теоретических разработок в области гражданского права. Да и в судебной практике нередки случаи, когда суд применяет к процессуальным отношениям по аналогии ст. 13 ГК. В связи с этим правомерен вопрос: возможно ли по аналогии применять имеющиеся научные знания и суждения о реализации субъективного гражданского (частного) права к явлениям, возникающим в иной общественной сфере - судопроизводстве, где действуют иные начала (иной тип правового регулирования). Регулирование процессуальных отношений строится, главным образом, по принципу «разрешено лишь то, что предусмотрено». ХПК не устанавливает процессуальных санкций на случай именно злоупотребления процессуальными правами¹, но, исходя из буквы ХПК, сейчас хозяйственный суд может реагировать именно на нарушение общей обязанности, определенной ч. 3 ст. 22 ХПК, - действовать добросовестно.

_____________

¹ Нормы раздела V-1 ХПК (ст. 43-4) касательно предотвращения злоупотребления обеспечительными мерами рассчитаны лишь на определенный вид отношений, возникающих в связи с применением обеспечительных мер (т.е. для специфической процессуальной формы, в которой лицу-заявителю предоставляется предварительная судебная защита), и не могут толковаться и применяться по аналогии к иным процессуальным правоотношениям.

В теории гражданского права сам термин «злоупотребление правом», как и сущность этого явления, остаются спорными¹. Статья 13 ГК могла бы стать предметом официального толкования Конституционного Суда Украины. Однако в определении об отказе в открытии конституционного производства по делу об официальном толковании положений частей второй, третьей, шестой статьи 13 ГК Украины от 24.01.2007 г. КСУ указал, что в конституционном представлении не приведено обоснования практической необходимости в официальном толковании положений частей второй, третьей, шестой статьи 13 Кодекса.