последствиями. В чем воплощается такое поведение у привлекаемых к ответственности юридических лиц, если они не более чем социальная реальность? Д.М. Генкин, имея в виду гражданско-правовую ответственность госорганов, пытался обосновать ее ссылкой на часть 2 статьи 119 ГК РСФСР 1922 г., вводившую ответственность за чужую вину (Сноска 97). Но тогда нужно было бы признать, что все работники госоргана, в том числе и директор, не включаются в его состав, а противостоят ему как те лица, которым госорган перепоручает выполнение своих обязательств. Поскольку же все функции госоргана выполняют его работники, то сам госорган, если работники не входят в его состав, превращается в какую-то передаточную инстанцию по отношению к "другим лицам" и "центр приурочения ответственности" за действия этих лиц. Полная несовместимость таких построений с действительной сущностью государственных юридических лиц настолько очевидна, что в особом доказывании едва ли нуждается. Нельзя пройти и мимо того факта, что в пределах такой социальной реальности, как юридическое лицо, имеются различные ее разновидности например, государственные и кооперативно-колхозные организации. Важно поэтому выявить не только специфику юридического лица по сравнению с другими социальными реальностями, но и особенности каждой более частной социальной реальности в границах общего понятия юридического лица. _________________________ (Сноска 97)Генкин Д.М. Цит. раб. - С. 14. Д.И. Генкин учитывает выдвинутое требование, когда обращается к правовому положению кооперативно-колхозных организаций: Для колхоза, промысловой артели, сельского потребительского общества как юридических лиц характерно наличие коллектива членов, выражающих в правовом отношении волю этих организаций (Сноска 98). Иной подход обнаруживается им применительно к госорганизациям: Госорган - это не обособленное имущество, а юридическое лицо, являющееся социальной реальностью, наделяемое имуществом для достижения возложенных на юридическое лицо задач (Сноска 99). Но приведенная характеристика вполне распространима и на кооперативно-колхозные организации, признанные юридическими лицами. А если там она нуждается в дополнении указанием на коллектив членов, выражающих волю юридического лица, то должен быть отмечен и существенный признак, специфический именно для государственных юридических лиц. Не приводя такого признака, сторонники теории социальной реальности едва ли могут оспорить бросающуюся в глаза незавершенность их учения, остающегося пока лишь в рамках постановки проблемы, очень далекой от ее разрешения. С этой точки зрения как теория государства, так и теория директора обладают сравнительно с теорией социальной реальности несомненными преимуществами. Они совпадают с теорией коллектива в том смысле, что так же, как и последняя, стремятся к выявлению конкретных отношений между людьми, получающих в институте юридического лица свое правовое закрепление. Вместе с теорией коллектива они рассматривают кооперативно-колхозные организации как юридические лица, построенные по модели коллектива, опирающегося на членство. И лишь в характеристике людского субстрата государственных юридических лиц они расходятся не только с теорией коллектива, но и друг с другом, сводя такой субстрат либо к одному лишь всенародному коллективу (государству), либо также к директору как назначенному государством ответственному руководителю госоргана. Это расхождение настолько существенно, что полемика между сторонниками названных теорий не уступает в своей остроте той критике, которой подвергаются теория социальной реальности или теория коллектива. Главный недостаток теории государства усматривается в том, что она не раскрывает сущности правовых отношений, устанавливаемых между госорганами, ибо если за каждым госорганом стоит государство, и только государство, то правовые отношения между двумя госорганизациями становятся отношениями государства с самим собой. Эта теория зиждется всецело на том, что экономическую основу госоргана как юридического лица образует государственная социалистическая собствен- ______________________ (Сноска 98)Там же. - С.9. (Сноска 99)Там же.- С. 17. ность, и упускает из виду осуществляемое госорганом оперативное управление выделенным ему имуществом. Но если субъектом права госсобственности является государство, то этого отнюдь нельзя сказать о субъекте оперативного управления, которое, таким образом, оказывается бессубъектным в трактовке подобного рода. Что же касается гражданско-правовой ответственности и других конкретных практических проблем, то на почве теории государства они неразрешимы в такой же мере, как и с позиций теории социальной реальности. Главный недостаток теории директора усматривается в том, что она приводит к отождествлению государственного юридического лица с его органом, каковым и является директор. Вследствие этого отношения, которые складываются между госорганом и его директором, независимо от того, считать ли их двусубъектными или выражением связи целого и части, выступают как отношения одного и того же субъекта (целого) с самим собой. Эта теория зиждется на том, что юридически целенаправленные акты в сфере гражданского оборота вправе совершать лишь орган юридического лица. Но участие госоргана в гражданском обороте не исчерпывается заключением договора, а требует также его исполнения, которое не может быть обеспечено только действиями директора. Гражданские правоотношения с участием госорганов, кроме того, формируются или преобразуются в связи с совершенными деликтами либо привлечением к ответственности за нарушение договорного или иного обязательства. На вопрос об определении оснований такой ответственности применительно к государственным юридическим лицам сами авторы теории директора вовсе не отвечают. Практически же этот вопрос должен ими решаться по правилам об ответственности за действия директора - как за свою вину - и за действия других работников - как за чужую вину, если нет оснований для вменения директору вины в ненадлежащем выборе работника или неосуществлении должного надзора за ним. А в таком случае теория директора страдает, хотя и в несколько уменьшенном объеме, но, по сути дела, теми же практическими недостатками, что и теория социальной реальности в том виде, в каком ее развивал Д.М.Генкин. Неудивительно поэтому, что в ходе дальнейшего развития советской цивилистической мысли ни теория государства, ни теория директора не встретили поддержки с чьей-либо стороны. Не приводили для подкрепления этих теорий новых аргументов и сами их авторы. В работах, появившихся начиная с 1956 г., если и фигурирует какая-либо иная концепция, кроме теории коллектива, то лишь теория социальной реальности. Но она представлена уже в варианте, существенно отличающемся от первоначального, о чем свидетельствует одна из немногочисленных публикаций в ее защиту - работа Б.Б. Черепахина "Волеобразование и волеизъявление юридического лица" (Сноска 100). _____________________________ (Сноска 100)См.: Правоведение. - 1958. - № 2. - С.43-50. Как и другие сторонники теории социальной реальности, автор не допускает самой постановки вопроса о том, кто стоит за фигурой юридического лица. Этот вопрос с его точки зрения в такой же степени неправомерен, как и по отношению к гражданину, хотя он тоже становится субъектом права в своем качестве социальной реальности, а не психофизической особи. Тем не менее Б.Б. Черепахин не отрицает роли ни директора, ни коллектива работников в существовании и осуществлении юридической личности госорганов. По его мнению, сделкоспособность государственных юридических лиц приурочивается к их органам, а деликтоспособность - к деятельности всего возглавляемого этими органами коллектива. Такой ход рассуждений позволил автору утверждать, что ответственность государственного юридического лица за действия своих работников, в которых воплощается его деятельность, есть ответственность за свои, а не за чужие действия. Но тем самым он покинул в известной мере и почву теории социальной реальности, примкнув отчасти к теории директора и в еще более значительных масштабах - к теории коллектива. Именно последней теории в период второй кодификации советского гражданского законодательства было суждено, наряду с критическими соображениями, встретить самую широкую поддержку в литературе, а затем и определенное законодательное признание. Опровержение некоторых критических аргументов, выдвинутых против теории коллектива, особых затруднений не вызывало. Так обстояло [дело], например, с указанием критиков на то, что если за госорганом стоят два коллектива - коллектив работников и государство в целом, то в рамках последнего и теории А. В. Венедиктова не удалось избежать "отношений с самим собой" в области правовых контактов между самими госорганами. Не следует смешивать отношения между частями целого (между госорганами как органами государства) с отношением целого к самому себе: последнее исключено, а первое вполне возможно, хотя бы целое само предопределяло характер отношений между своими частями. Другие критические аргументы ставили сторонников теории коллектива в весьма затруднительное положение. Так обстояло [дело], в частности, с указанием на трудовой коллективный договор, который заключается между администрацией предприятия и профсоюзом, объединяющим весь коллектив его работников, т. е. между частью и целым, в которое входит эта часть. Представляется, однако, что субъектом коллективного договора является именно администрация, а не предприятие в целом (как в свое время полагали сами сторонники теории коллектива), и, значит, в нем участвуют два разных коллектива. Правда, один из них по отношению к другому выступает как часть по отношению к целому. Но правовые связи между частью и целым столь же возможны, как и между разными частями единого целого. Третьи критические аргументы обращали внимание на действительно уязвимые места теории коллектива и тем самым содействовали ее дальнейшему совершенствованию. Так именно обстояло [дело] с выяснением роли коллектива в формировании юридически значимой воли госоргана как юридического лица. Сторонники этой теории показали, однако, что исходящий от юридического лица, как и от любого другого субъекта, волевой акт представляет собой определенный процесс, лишь завершающийся изъявлением юридически значимой воли, но не сводящийся к такому изъявлению. И если обладающее правовой силой в сфере гражданского оборота волеизъявление приурочивается к актам органов государственных юридических лиц, то подготовка таких актов и реализация возникших из них прав и обязанностей предполагают деятельность всего коллектива рабочих и служащих госоргана (Сноска 101). Что же касается деликтоспособности, то применительно к ней теперь уже закон в лице Основ 1961 г. и республиканских ГК 1963-64 гг. прямо признавал деятельность рабочих и служащих деятельностью самого юридического лица. Позиции теории коллектива получили легальную поддержку и в ряде других направлений. Нормативные акты, изданные в конце [19]50-х гг. и в последующие годы, усилили роль производственного коллектива благодаря образованию постоянно действующих производственных совещаний, введению обязательного обсуждения на них многих хозяйственных вопросов до принятия окончательного решения директором, передаче [им] для совместного осуществления администрацией и фабзавместкомом правомочий, связанных с управлением поощрительными фондами, и др. Свое откристаллизованное воплощение этот законотворческий процесс нашел как в "Положении о социалистическом государственном производственном предприятии" от 04.10.65 г. (Сноска 102), так и вообще в относящемся к тому же времени законодательстве об экономической реформе (Сноска 103). Под влиянием этих фактов численность сторонников теории коллектива начинает все более возрастать. К ним присоединяются и некоторые из былых противников этой теории (Сноска 104), воспроизводимой в качестве единственно правильной как в учебной литературе (Сноска 105), так и (иногда с некоторыми модификациями (Сноска 106)) в литературе монографической. _________________________ (Сноска 101)Подробнее см.: Мусин В.А. Волевые акты государственного предприятия и проблема сущности юридического лица // Правоведение. 1963. - № 1. (Сноска 102)СП СССР. - 1965. - № 19-20. - Ст. 155. (Сноска 103)Там же. - Ст. 152-154. (Сноска 104)См., напр., заявление, сделанное Р.О.Халфиной по поводу эволюции ее взглядов // Кн. Государство, право и экономика / Под ред. В.Чхиквадзе. - М., 1970. - С.353. (Сноска 105)См., напр.: Советское гражданское право: Учеб. для юрид. вузов: В 2 т. / Под ред. О.С.Иоффе, Ю.К.Толстого и Б.Б. Черепахина. Л., 1971. -Т.1. -С.114. (Сноска 106)См., напр.: Грибанов В.П. Юридические лица. - М., 1961. -С.62, где автор обосновывает теорию коллектива одновременным привлечением не двух, а трех коллективов: государства; рабочих и служащих; администрации во главе с ответственным руководителем. В работах 1960-70-х гг. центральное место занимает уже не вопрос о людском субстрате государственных юридических лиц, а проблемы иного характера - такие, как организация хозрасчета на госпредприятиях, сочетание гражданской правосубъектности юридического лица с административной правосубъектностью его внутренних подразделений, правовое положение госпредприятий в отношениях друг с другом и с вышестоящими органами и т. п. (Сноска 107) В связи с постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 02.03.73 г. "О некоторых мероприятиях по дальнейшему совершенствованию управления промышленностью" (Сноска 108) и созданием на его основе промышленных и производственных объединений усиленное внимание привлекает к себе правовое положение как самого объединения, так и отдельных его частей. Что касается производственных объединений, то вопрос об их правовом статусе более или менее ясен. Поскольку входящие в их состав производственные единицы не обладают качествами, обязательными для самостоятельных предприятий, сами объединения становятся укрупненными предприятиями с признанием за ними прав юридического лица. Возникающая здесь своеобразная научно-практическая проблематика обусловлена лишь тем, что, не будучи юридическими лицами, производственные единицы могут все же заключать хозяйственные договоры. Но такие договоры считаются заключенными от имени объединения и под его ответственность. Они знаменуют поэтому не формирование специфической, ранее не встречавшейся правосубъектности производственных единиц, а использование таких методов осуществления правосубъектности объединений, которые доступны обычным предприятиям только в случаях образования филиалов. Сложнее обстоит дело с промышленными объединениями, которые в отличие от объединений производственных не упраздняют юридической личности объединившихся предприятий, но предполагают образование наряду с ними особого органа - управления, руководящего работой всего объединения и осуществляющего в процессе такого руководства также отдельные оперативно-хозяйственные функции. Каков правовой статус этого органа и как он соотносится с правовым статусом объединения в целом? ______________________________ (Сноска 107)См.: Танчук И.А. Правовые вопросы хозрасчета в условиях экономической реформы // Учен. зап. ВНИИСЗ.-М., 1967.-Вып. 10; Басин Ю.Г. Хозяйственный расчет и его правовые формы // Сов. гос-во и право.1968.-N7; Певзнер А.Г. Хозрасчет в производственных объединениях. - М., 1968; Рахмилович В.А. Хозрасчет и имущественная ответственность органов хозяйственного управления // Сов. гос-во и право. - 1968. - № 10; Братусь С.Н. Ленинские принципы социалистического хозяйствования и правовые проблемы экономической реформы//Кн. под тем же названием: Ленинские... и т.д. -Свердловск, 1969; Калмыков Ю. X. Хозяйственный расчет и гражданское право.-Саратов, 1969; Лаптев В.В. Правовые отношения в хозяйственной системе // Сов. гос-во и право. - 1970. -№ 6; Собчак А.А. Содержание и границы самостоятельности предприятий // Сов. гос-во и право. - 1971.- № 3. Поставленный вопрос не нашел в правовой науке однозначного разрешения. Ю.Г. Басин, например, предлагал считать юридическими лицами и объединение, и входящие в его состав предприятия: объединение - в пределах централизованных фондов и заключения договоров в интересах всей представляемой им хозяйственной системы, а предприятия - в пределах закрепленного за ними имущества и договоров, обслуживающих их собственные хозяйственные потребности. И только в той мере, в какой управление или иной руководящий орган выполняет собственные оперативно-хозяйственные функции, выступая от своего имени, а не от имени объединения, юридическим лицом, по концепции Ю.Г. Басина, становится также сам этот орган (Сноска 109). Как единый субъект права объединение расценивается и авторами, включающими в сферу его оперативного управления помимо централизованных фондов также имущество, закрепленное за объединенными предприятиями (Сноска 110). Но, не говоря уже о том, что "двойное" оперативное управление одним и тем же имуществом не согласуется с юридической самостоятельностью объединенных предприятий, его оборотной стороной неизбежно явилось бы "разделенное" оперативное управление, столь же неприемлемое, как неприемлема в условиях социалистического хозяйствования "разделенная" собственность. Выдвигалась и другая конструкция, приурочивающая права юридического лица только к руководящему органу, но не к самому объединению (Сноска 111). Именно эта конструкция получила поддержку в "Общем положении о всесоюзном и республиканском промышленных объединениях" (Сноска 112), пункт 5 которого признает юридическим лицом не объединение, а только его управление. Непосредственной теоретической реакцией на это законодательное правило явилось утверждение, что отныне не только о юридической личности, но и вообще о какой бы то ни было правосубъектности объединения не может быть речи (Сноска 113). Тем не менее тут же отмечалось, что хозяйственная система, не являясь субъектом права, имеет важное правовое значение. Ей устанавливаются плановые задания, выделяются ассигнования из государственного бюджета, фонды на материально-техническое снабжение, кредитные лимиты (Сноска 114). Еще более показателен тот факт, ________________________ (Сноска 108)СП СССР. - 1973. - № 7. - Ст.31. (Сноска 109)Басин Ю.Г. Юридические формы хозрасчета системы объединений // Сов. гос-во и право.- 1972.-N3.-С.95-100. (Сноска 110)Цимерман Ю.С., Рутман Л. М. Производственные объединения в новых условиях управления промышленностью // Сов. гос-во и право. 1971. - № 2. - С.79. (Сноска 111)Рахмилович В.А. Государственные предприятия и их объединения - юридические лица // Сов. юстиция. - 1968. - № 8. - С. 10. (Сноска 112)СП СССР.- 1973.-N7.-Ст.32. (Сноска 113)Лаптев В.В. Правовое положение объединений в промышленности // Сов. гос-во и право.-1973.-N8.-С. 11. (Сноска 114)Там же. что в самом "Положении" промышленное объединение рассматривается как единый производственно-технический комплекс (п. 1), а самостоятельные балансы управления и предприятий предложено включать в сводный баланс объединения (п. 29). Тем самым административная (административно-хозяйственная, административно-плановая) правосубъектность промышленных объединений уж во всяком случае не может быть поставлена под какое-либо сомнение. Такая правосубъектность молчаливо предполагается в публикациях, ограничивающихся указанием лишь на то, что промышленное объединение не является юридическим лицом (Сноска 115). Вместе с тем она без всяких колебаний констатируется теми, кто подчеркивает, что проблема правосубъектности не исчерпывается вопросом о юридическом лице и что субъектами юридических отношений, опосредствующих плановое управление, могут быть организации... не являющиеся юридическими лицами (Сноска 116). Очевидно также, что отсутствие в "Положении" прямого указания на юридическую личность промышленного объединения отнюдь не закрывает пути к ее доктринальному обоснованию. Истории советской цивилистической мысли известны случаи предвосхищения прямого законодательного признания прав юридической личности, благодаря анализу конкретных субъективных прав, предоставленных по закону организациям определенных видов. Если предпосылки для подобного анализа содержатся в законодательстве о промышленных объединениях, то и извлечение соответствующего общего вывода не представляло бы собой ничего неожиданного. Необходимо в то же время отметить, что на дискуссию о правовом положении объединений, и еще в большей степени на общую дискуссию о юридическом лице, наложили в 1960-70-е гг. отпечаток некоторые тенденции, наметившиеся в развиваемом рядом авторов учении о хозяйственном праве. Наиболее характерная их устремленность обращена к ликвидации грани между юридическими лицами и иными организационно-правовыми образованиями, к критической оценке либо даже к прямому отрицанию самого понятия юридического лица. Чтобы уяснить сущность таких тенденций, нужно вспомнить об одной из важнейших особенностей понятийного аппарата любой, в том числе юридической науки, состоящей во взаимном согласовании отдельных элементов этого аппарата, которое опирается на субординационное или координационное их взаимодействие. Координационные связи устанавливаются между такими научными понятиями, которые, не перекрещиваясь друг с другом в логическом объеме, выступают как однородные по характеру отражаемых в них __________________________ (Сноска 115)Ильин И. К. Промышленные объединения и совершенствование управления промышленностью // Сов. гос-во и право. - 1973. -N11.- С.4. (Сноска 116)Рахмилович В.А. Хозрасчет в промышленных объединениях // Сов. гос-во и право. -1973.-N8.-С.25. объектов, а потому могут быть объединены на базе более широких обобщений. При этом равновеликость логических объемов сопоставляемых понятий обусловливает их прямую, а разновеликость - косвенную координацию. Поскольку, например, понятия административного проступка и уголовного преступления как общеотраслевые равновелики по объему, а как однопорядковые объединены в категории правонарушения, они находятся в отношениях прямой координации. Напротив, понятия административного проступка и преступления против личности состоят в отношениях косвенной координации, ибо их объемы разновелики, и они могут стать соизмеримыми лишь после того, как общеотраслевой категории административного проступка внутриотраслевое понятие преступления против личности будет противопоставлено через отраслевую же категорию уголовного преступления. Субординационные связи также предполагают однородность понятий по характеру отражаемых ими объектов. Но они либо перекрещиваются в объемах, и тогда возникает логическая субординация, либо, оставаясь вне объемного взаимопересечения, выполняют служебную роль одно по отношению к другому, и тогда возникает субординация функциональная. Наиболее привычна, благодаря своей повседневной обиходности, логическая субординация, сообщающая о себе всякий раз, когда сопоставляются видовые и родовые понятия, например, правовой и социальной нормы или гражданского и вообще социалистического правоотношения. Сравним, однако, такие явления, как правосубъектность и представительство. Представительство не составляет вида правосубъектности и не восходит к ней как к своему ближайшему или более отдаленному роду. Но в определенных обстоятельствах правосубъектность реализуется через представительство, а представительство при всех условиях обслуживает реализацию правосубъектности. Поэтому и его понятие опирается на правосубъектность как на свою исходную категорию, хотя в смысле логического объема не уступает этой категории ни в малейшей степени. Но строится ли субординационная связь как логическая или функциональная, она, подобно связи координационной, тоже бывает прямой и косвенной. Все зависит от того, примыкают ли взаимосвязанные понятия друг к другу непосредственно или [они] разделены определенными промежуточными звеньями. Нет никаких сомнений в том, что с общей категорией социальной нормы понятие юридической нормы состоит в прямой, а понятие отраслевой нормы - в косвенной логической связи. С не меньшим основанием можно утверждать, что к категории правосубъектности от понятия представительства ведет прямая, а от понятия полномочия представителя - косвенная функциональная связь. При выработке научных понятий важно не только соблюсти требования, предъявляемые к их образованию, но и безошибочно определить место, отводимое вновь созданному понятию в общем понятийном аппарате данной науки или системы наук. Неправильно образованное понятие не работает. Но оно не работает само по себе, не вызывая аритмии в функционировании всего научно-понятийного аппарата. Когда же допускаются погрешности в установлении координационных или субординационных связей между двумя или несколькими понятиями, это сказывается как на понимании каждого из них в отдельности, так и на соединенном использовании целой их совокупности. Такие именно погрешности и наблюдаются в предложении А. Б. Годеса, одного из сторонников теории хозяйственного права, присоединить к субординационному логическому ряду "субъект права -юридическое лицо" еще одну логическую рубрику - внутрихозяйственное юридическое лицо как субъект права с ограниченной правоспособностью. При этом, как разъясняет автор, если юридическое лицо - хозрасчетное предприятие в целом, то внутрихозяйственным юридическим лицом является цех, участок или аналогичное другое внутреннее звено предприятия (Сноска 117). Известно, однако, что юридическое лицо - субъект гражданского права. Этого не отрицают как сам А. Б. Годес, так и его единомышленники по концепции хозяйственного права (Сноска 118). Как таковое - юридическое лицо способно быть носителем субъективных гражданских прав и обязанностей. А раз внутрихозяйственное - это тоже юридическое лицо, но лишь с ограниченной правоспособностью, оно должно соотноситься с "полным" юридическим лицом как вид с родом и, таким образом, состоять с ним в отношениях логической субординации. Тем самым проливается свет и на тайный смысл приписываемого внутренним звеньям предприятия свойства ограниченной правоспособности. Такое свойство означает не что иное, как способность обладать хотя и не всеми, но уж во всяком случае отдельными правомочиями и обязанностями из числа доступных предприятию как юридическому лицу в общепринятом его понимании. И как только это становится очевидным, так сразу же выясняется беспочвенность самого новообразованного понятия: внутрихозяйственных юридических лиц не бывает уже потому, что ни одно гражданское право и ни одна гражданская обязанность никогда не принадлежали и не могли принадлежать не хозрасчетному целому, а внутрихозрасчетной части - не единому предприятию, а отдельному его подразделению. Но если рассматриваемая концепция не выдерживает критики с точки зрения логической, то, быть может, она оправданна в плане _____________________________ (Сноска 117)Ученые записки ВНИИСЗ. - М., 1967.-Вып. 10.-С.130. (Сноска 118)См., напр.: Лаптев В.В. Правовое положение государственных промышленных предприятий в СССР. - М., 1963. - С.21-22 (далее: Лаптев В.В. Правовое...). функциональной субординации, или если не субординации, то, по крайней мере, координации соответствующих понятий? Поскольку внутренним звеньям закрыт доступ к внешним отношениям, в которых реализуется юридическая личность предприятия, функциональная субординация понятий полного и внутрихозяйственного юридического лица мыслима не в большей степени, чем логическая. Что же касается координационной связи, то, не говоря уже о ее несовместимости с реальным соотношением таких образований, как цех и предприятие, она не согласуется с самой идеей противопоставления лицу, действующему "вовне" с полнообъемной правоспособностью, - субъекта, функционирующего лишь "внутри" и только с ограниченной правоспособностью. Остается поэтому предположить, что, выдвинув научное понятие на словах, А.Б.Годес фактически не пошел дальше образования нового термина, призванного, несмотря на свое "цивилистическое" звучание, обозначить далеко не "цивильные" явления. Но едва ли возможно раздвинуть рамки использования сложившейся терминологии путем переноса из привычной в парадоксальную для нее ситуацию. По этой причине внутрихозяйственное юридическое лицо - термин не более перспективный, чем обязательство по внутрихозяйственным поставкам, как именует тот же автор завершающееся созданием готового продукта перемещение из цеха в цех сырья, материалов, полуфабрикатов и других материальных ресурсов (Сноска 119). Наряду со стремлением продолжить логический ряд: "субъект права юридическое лицо" по нисходящей линии, делаются шаги к тому, чтобы в рамках хозяйственного права исключать из этого ряда категорию юридического лица и в то же время удлинить его при помощи понятия компетенция в восходящем направлении. Так, В.В. Лаптев полагает, что, поскольку юридическое лицо носитель гражданских прав и обязанностей, хозяйственно-правовая трактовка правосубъектности несовместима с понятием юридического лица, и вообще не испытывает в этом понятии какой-либо надобности. По его мнению, гораздо существенней тот факт, что, помимо предприятий, есть вышестоящие звенья социалистической хозяйственной системы, имеющие с предприятиями в сфере правосубъектности то общее, что они наделены определенной компетенцией, хотя бы ни теоретически, ни легально [они] не признавались юридическими лицами. Не юридическое лицо, а правосубъектный хозорган как носитель соответствующей компетенции - вот что стоит в центре хозяйственного права как особой отрасли советского права (Сноска 120). _________________________ (Сноска 119)Годес А.Б. Регулирование внутрихозяйственной деятельности предприятий // Сов. гос-во и право. - 1968.-N9.-С.115. (Сноска 120)Лаптев В.В. К совершенствованию хозяйственного законодательства //Сов. гос-во и право. - 1967. - № 7. - С.96.
Доступ к документам и консультации
от ведущих специалистов |