О некоторых аспектах правового положения государственных предприятий по законодательству Республики Казахстан (Карагусов Фархад Сергеевич, Институт частного права Каспийского общественного университета, заместитель председателя правления ТОО «SB Capital» (Алматы, Казахстан), член Международной академии сравнительного права, доктор юридических наук, профессор)

О некоторых аспектах правового положения государственных предприятий по законодательству Республики Казахстан

Карагусов Фархад Сергеевич,

Институт частного права Каспийского общественного университета,

заместитель председателя правления ТОО «SB Capital» (Алматы, Казахстан),

член Международной академии сравнительного права, доктор юридических наук, профессор

В соответствии с казахстанским законодательством государственное предприятие признается организационной формой коммерческих организаций, осуществляющих предпринимательскую деятельность с использованием государственного имущества. Восприятие этой формы в Гражданском кодексе Республики Казахстан (Общая часть), принятом 27 декабря 1994 года, («ГК») обусловлено традициями правового регулирования советского периода. Как отметил О.С.Иоффе, признание за социалистическими организациями статуса юридического лица и наличия у них гражданской правосубъектности осуществлено уже на уровне первых советских гражданских кодексов ввиду «замены товарно-денежных отношений системой прямого централизованного распределения». [1] В условиях плановой экономики преобладающее использование форм организаций унитарного типа, когда государственные предприятия и учреждения основывались на государственной собственности и не являлись собственниками закрепленного за ними имущества, признано объективно существовавшим феноменом.[2]

Таким образом, правовое регулирование положения государственных предприятий за период с 1922 года стало традиционным для казахстанского законодательства. В частности, в соответствии с применявшимся на территории Казахстана Гражданским кодексом РСФСР от 31 октября 1922 года «участие государственных предприятий в гражданском обороте определялось особыми правилами», устанавливалась специальная правоспособность госпредприятий, а существование предприятия обусловливалось соблюдением его уставной компетенции: предприятие могло быть прекращено, если оно уклонялось от предусмотренной уставом цели (как, впрочем, и когда органы предприятия в своей деятельности «уклонялись в сторону, противную интересам государства»). Госпредприятия, если они были переведены на хозяйственный расчет и не финансировались в сметном порядке, выступали в обороте как самостоятельные и не связанные с казною юридические лица, но за свои долги они отвечали лишь имуществом, «состоящим в их свободном распоряжении, т.е. не изъятым из оборота». В данном случае изъятие из оборота, по смыслу ст.ст.21 и 22 ГК РСФСР, означало применение к имуществу режима государственной собственности, не позволявшего этому имуществу быть предметом частного оборота и быть отчужденным в собственность частных лиц, выступать предметом залога или быть «обращаемым на удовлетворение кредиторов в порядке взыскания».[3]

В то же время, О.С.Иоффе указал, что как только позднее в сфере имущественных отношений вновь стали появляться элементы товарно-денежного обмена, вопрос о правосубъектности упомянутых организаций стал одной из «наиболее существенных и значительных проблем советской цивилистической теории».[4] Как подчеркивает В.Ф.Яковлев, «отношения имущественного оборота между государственными предприятиями, принадлежавшими одному собственнику, по существу не были подлинными товарно-денежными связями между собственниками, а представляли собой имущественные отношения, обусловленные лишь использованием товарно-денежной формы».[5] Именно в связи с этим основными проблемами стали, с одной стороны, идентификация и теоретическое обоснование правовой природы имущественных прав государственного предприятия на закрепленное за ним имущество, собственником которого является советский народ, организованный в государство, при том, что за государственной собственностью признавалось его единство. Одновременно требовалось объяснить, каким образом и на основе каких принципов осуществляется оперативное управление закрепленным за госпредприятием имуществом, функционирование которого обеспечивается деятельностью его коллектива под руководством ответственного руководителя предприятия, назначенного государством.

При решении первой из упомянутых проблем, как отмечает Е.А.Суханов, «в советском гражданском праве государственные предприятия и учреждения хотя и получили в конце концов статус юридических лиц, но не стали и не могли стать собственниками своего имущества, а приобрели на него некое «ограниченное вещное право».[6] Были изобретены отдельные правовые конструкции, при которых за юридическими лицами имущество могло быть закреплено на праве оперативного управления, а позднее - также на праве хозяйственного ведения. Ю.Г.Басин и М.К.Сулейменов определенно отметили, что на праве хозяйственного ведения имущество может принадлежат только государственным предприятиям, а на праве оперативного управления имущество закрепляется за юридическими лицами, которые в большинстве своем также являются государственными (казенные предприятия и государственные учреждения).[7] Казахстанскими цивилистами утверждается производный характер этих прав государственных предприятий, осуществление которых обусловливается усмотрением собственника закрепляемого за ними имущества.[8]

Что касается проблемы управления госпредприятием, то в науке советского гражданского права было предложено несколько теорий, включая теорию коллектива (впервые сформулированную А.В.Венедиктовым), теорию государства (С.И.Аскназий), теорию директора (наиболее развернуто представленную в работах Ю.К.Толстого)[9] и теорию социальной реальности (Н.Г.Александров). Сущность всех этих теорий обобщенно изложена и рассмотрена О.С.Иоффе, который констатировал, что именно теории коллектива «в период второй кодификации советского гражданского законодательства было суждено, наряду с критическими соображениями, встретить самую широкую поддержку в литературе, а затем и определенное законодательное признание», в т.ч. применительно к деликтоспособности «закон в лице Основ гражданского законодательства 1961 г. и республиканских гражданских кодексов 1963-1964 гг. прямо признает деятельность рабочих и служащих деятельностью самого юридического лица». Он также отметил и ряд других направлений, в которых теория коллектива получила легальную поддержку.[10]

Так, с принятием Гражданского кодекса Казахской ССР 28 декабря 1963 года государственные предприятия и иные государственные организации, «состоящие на хозяйственном расчете, имеющие закрепленные за ними основные и оборотные средства и самостоятельный баланс» были также признаны видом юридических лиц (ст.24). Применялся общий принцип специальной правоспособности юридических лиц, когда в их уставах должны были быть установлены цели деятельности (ст.24), а сделки, совершенные юридическим лицом в противоречие с установленными целями его деятельности, являлись недействительными (ст.48). В соответствии с целями деятельности госпредприятия (а также плановыми заданиями и назначением имущества) за ним закреплялось государственное имущество на праве оперативного управления имуществом, а если это имущество относилось с основным средствам госпредприятий, то оно не могло быть отчуждено гражданам, выступать предметом залога, и на него не могло быть обращено взыскание по претензиям кредиторов, (ст.ст.85-1, 89, 91). Если же государственное имущество неправомерно отчуждено каким бы то ни было способом, оно могло быть истребовано от всякого приобретателя (ст.145).[11]

Позже, в соответствии с Законом СССР от 30 июня 1987 года «О государственном предприятии (объединении)» государственное предприятие было названо основным звеном единого народнохозяйственного комплекса, признано юридическим лицом, которое «пользуется правами и выполняет обязанности, связанные с его деятельностью, обладает обособленной частью общенародной собственности и имеет самостоятельный баланс» (ст.1). С полной однозначностью закреплено, что государство не отвечает по обязательствам предприятия, а предприятие не отвечает по обязательствам государства и других предприятий, организаций и учреждений (ст.2). Примечательным является то, что этот законодательный акт предоставил заметно больше свободы госпредприятиям в установлении договорных связей, в использовании и распоряжении закрепленным за ними имуществом и полученной прибылью, в том числе в части распоряжения основными средствами (ст.4). Еще более интересным (хотя и в какой-то мере вступившим в противоречие с сохраняющимся принципом специальной правоспособности государственных предприятий) явилось положение о том, что «предприятие, независимо от своего профиля, осуществляет производство товаров народного потребления и оказывает платные услуги населению. Оно может вести одновременно несколько видов деятельности (аграрно-промышленную, промышленно-торговую, промышленно-строительную, научно-производственную и другие)».[12]

Принятая 27 декабря 1994 года Общая часть ГК включает специальные положения о государственном предприятии как организационно-правовой форме коммерческих организаций (например, ст.ст.34, 102-104.), не допускает общей правоспособности госпредприятий (ст.35), прямо устанавливая специальную правоспособность для казенных предприятий (ст.ст.104 и 202), а также отдельно регламентируя право хозяйственного ведения (ст.196-201) и право оперативного управления (ст.ст.202-208) как специальные виды вещных прав, на основе которых госпредприятия осуществляют правомочия в отношении государственного имущества, полученного ими для целей их деятельности. Вместе с тем, действующая редакция ГК особо регулирует вопросы соотношения ответственности государства по обязательствам госпредприятия (по-разному, в зависимости от того, на каком праве предприятие реализует правомочия в отношении закрепленного за ним имущества), что представляется более эффективно способствующим надежности оборота.

 В целях реализации общих положений ГК был принят Закон от 19 июня 1995 года «О государственном предприятии»,[13] в соответствии с которым госпредприятие могло быть основано на праве хозяйственного ведения или (если это - казенное предприятие) на праве оперативного управления, а в зависимости от вида государственной собственности они подразделялись на находящиеся в республиканской собственности и находящиеся в коммунальной собственности (соответственно, республиканские и коммунальные госпредприятия). Было определено назначение госпредприятий, установлена и обеспечена наступлением правовых последствий их специальная правоспособность (ст.8). Форма акта и заголовок изложены в редакции Закона РК от 11.06.04 г. № 561-II (см. стар. ред.). При этом, возможность создания госпредприятий на праве хозяйственного ведения была предусмотрена лишь в 12-ти (первоначально - в 13-ти) сферах предпринимательской деятельности (ст.18), а казенных предприятий - для осуществления 8-ми (первоначально - 9-ти) видов хозяйственной деятельности (ст.32). Этот Закон прекратил свое действие в связи с принятием Закона «О государственном имуществе»,[14] которым в настоящее время детально регламентируются допустимые для государственного предпринимательства формы, включая регулирование правового положения государственных предприятий.

В соответствии с действующими нормами государственное предприятие является предусмотренной и непосредственно регулируемой законом организационно-правовой формой государственного юридического лица, учрежденного для осуществления хозяйственной деятельности, определенной уставом этого предприятия, на основе закрепленного за ним государственного имущества.

Наряду с формами частноправовых корпораций (хозяйственные товарищества, АО, производственный кооператив) госпредприятие является коммерческой организацией в силу законодательного установления (ст.34 ГК, ст.1 Закона «О государственном имуществе»). При этом госпредприятия, являясь самостоятельной формой коммерческих организаций и представляя собой отдельную организационно-правовую форму юридического лица, обладают признаками юридического характера, существенно отличающими их от корпоративных организаций.

В своем статусе госпредприятие также противопоставляется государственному учреждению, являющемуся некоммерческой организацией, создаваемой государством, (ст.105 ГК) но для осуществления управленческих, социально-культурных или иных функций некоммерческого характера (ст.8 Закона «О некоммерческих организациях»[15]).

Госпредприятия как самостоятельные субъекты права противопоставляются и самому государству, когда последнее участвует в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, в т.ч. и в случаях учреждения государством самих госпредприятий. В частности, в соответствии со ст.ст.111-114 ГК и Республика Казахстан, и каждая административно-территориальная единица выступают в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, на равных началах с иными участниками этих отношений. В таких ситуациях государство представляется центральными государственными органами или, соответственно, местными представительными и исполнительными органами в рамках их установленной компетенции. Представление государства в гражданско-правовых отношениях допускается и действиями юридических лиц и граждан, но уже на основании специального поручения.[16]

Следует отметить, что с учетом такого регулирования учеными-цивилистами также критикуется признание гражданской правоспособности госпредприятий и использование этой формы для ведения хозяйственной деятельности государством. Например, О.С.Иоффе скептически отнесся к тому, чтобы считать обоснованным наличие отношений государства с самим собой при возникновении правовых отношений между двумя государственными организациями. Логичным является распространение такого скептицизма и в ситуации, когда гражданско-правовые отношения могут считаться существующими между государством и созданной им государственной организацией (госпредприятием).[17] В последнем случае Е.А.Суханов специально обращает внимание на то, что в российском праве (как и в казахстанском)[18] гражданская правосубъектность непосредственно признается за государством (публично-правовым образованием), в связи с чем он, в частности, не видит практической потребности в признании российским гражданским правом категории юридического лица публичного права, [19] которой бы охватывались государственные и муниципальные унитарные предприятия. При этом, В.Ф.Яковлев, очевидно, допускает восприятие концепции публичных юридических лиц, создаваемых соответствующими публично-правовыми образованиями: признавая сокращение их участия в сфере гражданских правоотношений, он все же констатирует, что среди субъектов таких отношений остаются и сами государственные образования, и создаваемые ими публичные юридические лица.[20] В такой ситуации представляется, что (при признании государственной собственности на имущество, закрепленное за госпредприятиями) научная дискуссия о целесообразности регламентации правовой формы государственного предприятия или отказе от таковой сохраняет высокую актуальность.

Государственное предприятие не является частноправовой корпорацией, основанной на членстве. Оно создается одним учредителем, а его имущество формируется не за счет объединения вкладов несколькими лицами, но является неделимым и не может быть распределено по вкладам (долям, паям), в т.ч. между работниками предприятия (ст.102 ГК, ст. 127 Закона «О государственном имуществе»). При этом, как и в соответствии с принципами современного корпоративного права, не допускающими произвольное изъятие капитала корпорации,[21] неделимость имущества госпредприятия означает также и невозможность произвольного изъятия имущества (даже в какой-то части) из госпредприятия даже по решению уполномоченного государственного органа без проведения установленных процедур реорганизации или ликвидации юридических лиц. Этим обеспечивается имущественная состоятельность предприятий, защищаются права их кредиторов и сохраняется устойчивость хозяйственных связей. В своей практике казахстанские суды придерживаются этого правила, препятствуя необоснованному разделению имущества госпредприятий.

Государственное предприятие как субъект права законом рассматривается одновременно и в качестве возможного объекта правоотношений (как имущественный комплекс). Это обусловлено изначальным отношением к государственному юридическому лицу как, по выражению О.С.Иоффе, к «персонифицированной части государственного имущества».[22] В концепции развития гражданского законодательства Российской Федерации утверждается, что «понимание предприятия в качестве субъекта права является следствием сохранения в современном российском гражданском праве институтов прежнего, советского гражданского права, основанного на огосударствленной, плановой экономике».[23] Вместе с тем, представляется более целесообразным (и перспективным в целях развития теории права и гражданского законодательства) опираться на позицию Е.А.Суханова, утверждающего, что подлинная сущность любого юридического лица заключается в том, что оно является персонифицированным имуществом:[24] выделяя его для ведения предпринимательской деятельности, учредители юридического лица как бы обозначают его в качестве имущества, которым они могут в данном случае рисковать и жертвовать.

Такой двойственный режим, однако, в настоящее время неприменим в отношении частноправовых корпораций. Вместе с тем, отчуждением, например, акционерного общества как единого предпринимательского дела возможно за счет отчуждения 100% его акций. При этом, если цель отчуждения или приобретения предпринимательского дела в обоих случаях можно назвать аналогичной, то предпосылки, порядок и правовые последствия осуществления таких сделок существенно отличаются.

Казахстанское законодательство предусматривает два способа участия государства в предпринимательской деятельности: таковыми являются создание государственных предприятий и участие в уставных капиталах юридических лиц. При этом использование второго из этих способов ограничивается деятельностью частноправовых корпораций в организационно-правовых формах АО и ТОО. Установлены специальные законодательные нормы, относящиеся к регулированию вопросов приобретения и реализации государством статуса акционера или участника в этих двух видах хозяйственных обществ.

Регулированием участия государства в капитале хозяйственных обществ/товариществ (АО и ТОО) современное казахстанское законодательство подчеркивает свою ориентацию на преимущественное использование форм корпоративных организаций для ведения предпринимательской деятельности, даже с участием государства. Как отмечает Е.А.Суханов, этим самым достигается соответствие идеологии организации классического частнокапиталистического хозяйства, предполагающей исключение прямого участия государства в экономических отношениях и непризнание его самостоятельным субъектом гражданского (частного) права.[25] В практическом воплощении следование такой идеологии позволяет, например, повысить эффективность привлечения и использования иностранных инвестиций в национальную экономику: по обоснованному утверждению Н.С.Кузнецовой, «приток инвесторов в значительной мере зависит и от того, насколько понимаемым и узнаваемым является законодательство, регулирующее деятельность компаний, в развитие которых они намереваются вложить средства. Управление инвестицией через реализацию корпоративных прав предполагает, что эти права будут похожи на те, которыми инвестор обладает у себя на родине или, как минимум, в других государствах, где он ведет инвестиционную деятельность».[26]

Здесь также следует еще раз отметить, что наибольшую поддержку в настоящее время приобрела позиция о том, что наиболее целесообразным является отказ от такой формы, как государственное предприятие, и от такого права на имущество, как право хозяйственного ведения. В частности, М.К.Сулейменов считает назревшим вопрос о ликвидации предприятий на праве хозяйственного ведения с их переводом в форму, но полагает безусловно подлежащими сохранению право оперативного управления и существование казенных предприятий: «казенные предприятия должны выполнять функции государства в производственной сфере, и другое вещное право, чем право оперативного управления, трудно придумать».[27]

Аналогичной позиции придерживаются российские цивилисты, считающие желательной постепенную замену формы унитарного (государственного) предприятия, ввиду ее бесперспективности, другими видами коммерческих организаций, в т.ч. хозяйственными обществами со 100%-ным или иным решающим участием публично-правовых образований (в первую очередь - государства) в их имуществе. При этом они полагают допустимым сохранение лишь федеральных казенных предприятий для некоторых особо важных сфер экономики, и объясняют это некими реальными потребностями.[28]

В свою очередь, казахстанские цивилисты предлагают восприятие идеи С.В.Скрябина о праве пользования как конструкции вещного права:[29] отмечается, что эта конструкция подходит для имущественных прав государственных предприятий.[30] Действительно, поскольку ниже высказывается мнение о целесообразности сохранения в казахстанском праве такой формы, как государственное предприятие, то внедрение этой идеи на уровне норм ГК может рассматриваться как одно из обоснованных решений по замене им регламентации права хозяйственного ведения, которое до сих пор не имеет бесспорной теоретической основы своего применения.

Следует отметить, что в любой, даже самой развитой современной рыночной экономике, невозможно запретить хозяйственную деятельность государства. В Германии, к примеру, государство наряду с субъектами частного права может участвовать в хозяйственной жизни, создавая ориентированные на извлечение прибыли государственные предприятия.[31] Справедливо указывает Е.А.Суханов, что в действительности государство не только может, а иногда просто обязано непосредственно участвовать в гражданско-правовых отношениях наряду с другими субъектами гражданского права,[32] например, когда в качестве объективного ограничения высшего порядка (хотя и в уменьшающемся числе случаев) действует полный запрет на осуществление определенной деятельности для хозяйствующих субъектов частного сектора, либо когда государство осуществляет функции жизнеобеспечения путем инфраструктурного снабжения товарами и услугами либо выполняет типичные хозяйственно-административные задачи с применением частноправовых организационных форм.[33] В таких ситуациях, также подчеркивает Л.Чантурия, государство не столько может, сколько должно воспользоваться своим правом на коммерческую деятельность.[34]

 Вместе с тем, в зависимости от целей хозяйственной деятельности государства в Германии различаются и формы государственных предприятий. В редких случаях осуществления особо значимых видов деятельности они действуют в качестве юридически обособленных частей государственной администрации (как государственные учреждения, подотчетные соответствующему министерств), но чаще всего это - организационно-правовые формы частного права (как правило, АО) с контрольным пакетом акций у государства.[35]

С учетом аналогичных факторов казахстанским законодательством возможности для непосредственного осуществления государственного предпринимательства заметно ограничиваются на законодательном уровне. Согласно ст.31 Закона «О конкуренции»[36] государство может участвовать в предпринимательской деятельности в целях решения социально-экономических задач, определяемых потребностями общества и государства, и только в случаях отсутствия иной возможности обеспечения национальной безопасности, обороноспособности государства или защиты интересов общества, либо когда в ходе такой деятельности используются находящихся в государственной собственности стратегические объекты; или же когда имеется общественная потребность в производстве товаров, но в соответствующих сферах общественного производства конкуренция отсутствует либо недостаточно развита. А ст.133 Закона «О государственном имуществе» дополняет список таких оснований еще и осуществлением деятельности в сферах, отнесенных к государственной монополии. В ст.134 этого Закона содержится исчерпывающий перечень областей, в рамках которых именно государственные предприятия (не корпорации с государственным участием в их капитале) могут осуществлять свою деятельность. То есть госпредприятия могут создаваться и действовать только для осуществления этих видов деятельности. Во всех иных случаях, когда допускается государственное предпринимательство, оно может реализовываться только за счет участия государства в уставных капиталах хозяйственных обществ (АО и ТОО).

Вместе с тем, установление исчерпывающих перечней видов деятельности, доступных для государственных предприятий, не означает того, что эти виды деятельности не могут осуществляться хозяйственными обществами с участием государства в их капитале и даже (во многих случаях) негосударственными хозяйствующими субъектами.

В настоящее время в Казахстане реализуется политика по сокращению числа государственных предприятий. Президент Н.А.Назарбаев пояснил, что такое сокращение численности госпредприятий необходимо «с точки зрения экономии бюджета и антикоррупционной работы».[37] В свою очередь, критерием сокращения государственной предпринимательской деятельности названа необходимость поддержания здоровой конкурентной среды: «государственные компании не должны присутствовать на конкурентных рынках».[38] Очевидно, что государственные предприятия могут сохраниться только в сферах деятельности, где объективно наличествует государственная монополия, в том числе, когда приоритетным является обеспечение национальной безопасности Республики Казахстан.

Эта программа, однако, не предполагает немедленную ликвидацию государственных предприятий. В частности, предлагается, чтобы первоначально был проведен анализ товарных рынков, и было принято решение относительно тех предприятий, сохранение которых видится целесообразным, а в отношении остальных предложено изменение формы государственного предприятия на хозяйственные общества с государственным участием с последующей продажей акций либо ликвидацией.[39]

Осуществление предпринимательской деятельности государством, мотивированным получением предпринимательского дохода, действительно, не является функцией государства. В большинстве развитых государств рыночного типа функционирование именно государственных предприятий вообще не предусмотрено законодательством. Как отмечается в литературе, «в тех редких случаях, когда государство осуществляет предпринимательскую деятельность, оно использует для этого хозяйственные общества, в которых ему принадлежит большинство долей участия… Такое опосредованное участие государства в гражданском обороте не вызывает каких-либо особых проблем с точки зрения частного хозяйственного права».[40] Вероятно, что этот аргумент приводится в обоснование вышеупомянутой позиции о ликвидации самой формы государственного предприятия, и в первую очередь - основанного на праве хозяйственного ведения.

Однако, представляется целесообразным сохранить форму государственного предприятия. Справедливо утверждает М.К.Сулейменов, что «еще не доказана полная неэффективность (если их не душить, как это делало государство) и ненужность государственных предприятий (хотя бы в некоторых сферах экономики)».[41] Более того, думается, что эта форма, особенности управления государственным предприятием, отношение государства к государственному предприятию именно как собственника к государственному имуществу («госпредприятие как имущественный комплекс») и другие механизмы позволяют более эффективно контролировать хозяйственную деятельность предприятия и сохранять должный уровень защищенности государственного имущества и промышленных секретов по сравнению с прозрачной, мобильной и публично учитываемой природой деятельности акционерных обществ, с одной стороны, и чрезмерно, в данной ситуации, закрытой деятельности товариществ (обществ) с ограниченной ответственностью, с другой стороны. Особенно, если учитывать, насколько в хозяйственных обществах акционеры отчуждаются от управления деятельностью общества, его имущества и противопоставляются его органам.

В данном случае целесообразно принимать во внимание, что АО и ТОО (ООО) являются формами частноправовых корпораций, и при их использовании в соответствии с принципами современного корпоративного законодательства и наилучшей практикой корпоративного управления одним из таких подлежащих соблюдению принципов является управление обществом под ответственность его органов с четким разграничением сфер принятия решений между акционерами и органами. В данном случае в развитых юрисдикциях имеет место раздельное регулирование статуса акционеров и органов корпорации. В абсолютном большинстве государств с рыночной экономикой этот принцип соблюдается в законодательстве. Например, «во всех германских хозяйственных обществах участие отделено от управления».[42] Этот же принцип положен в основу корпоративного законодательства Франции, Швейцарии, нормативных актов Европейского Союза, и других государств.[43] Недопустимость для акционеров вмешиваться в деятельность ответственных за общество органов АО представляет собой меру, направленную, прежде всего, уже на защиту интересов кредиторов и других участников делового оборота. В таких условиях возможность влияния на органы АО или ТОО с целью соблюдения публичного интереса (интереса государства) при использовании форм АО и ТОО заметно снижается.

Поэтому представляется, что (даже при наличии каких-то отрицательных моментов) ведение хозяйственной деятельности в важнейших отраслях национальной экономики в форме государственного предприятия обеспечивает более высокий уровень защиты государственной собственности (где она необходима) от обезличивания руководства, размывания ответственности за деятельность и сохранность имущества предприятия, позволяет предотвращать фактическую приватизацию государственного имущества за счет акционирования, преобразования в ТОО (ООО) и последующего размывания государственного пакета. Важным условием повышения эффективности деятельности государственных предприятий и ее безопасности для оборота представляется совершенствование их правового регулирования согласно конкретным предложениям профессора Ю.Г.Басина, высказанные им еще в 2000 году, многие из которых (наряду с уже учтенными) сохраняют свою актуальность.[44]

При этом не вызывает сомнений, что любые сферы хозяйственной деятельности, в которых возможно осуществление малого и среднего предпринимательства, основанного на инициативном труде граждан, нацеленном на получение дохода за счет удовлетворения потребностей участников оборота в товарах, работах и услугах, должны формироваться за счет конкуренции свободных и равноправных производителей, а государственное предпринимательство в этих сферах должно быть ограниченным.

Вместе с тем, не должно формироваться конкурентной и, в целом, предпринимательской среды в тех областях, которые по своей природе предполагают реализацию государственных функций по обеспечению защиты прав граждан, укреплению твердости делового оборота, поддержанию правопорядка. Например, представляется категорически недопустимым введение в Казахстане института частных судебных исполнителей. Следует обратить внимание на существование сфер социальных отношений (а по сути, это - области осуществления важнейших функций государства), в которых недопустимо даже государственное предпринимательство, но в соответствии с казахстанским законом по какой-то причине параллельно с осуществлением некоммерческой деятельности государства допускается частная деятельность с предпринимательским интересом. Такое положение представляется весьма неразумным.

7 декабря 2013 г.

Подготовлено для публикации в сборнике трудов, посвященных 60-летию профессора,

доктора юридических наук Натальи Семеновны Кузнецовой (г.Киев, Украина).

Опубликовано в изд. Гражданское общество и развитие гражданского права: Сборник статей к юбилею доктора юридических наук, профессора Наталии Семеновны Кузнецовой. Отв. ред. Р.АМайданик и Е.В.Кохановская. - Киев: ЧАО «Юридическая практика», 2014. - 656 с. С. 515-534.

[1] См. Иоффе О.С. Развитие цивилистической мысли в СССР (часть 1). - Ленинград: Изд-во Ленинградского университета, 1975. С.127.

[2] См. Суханов Е.А. Очерк сравнительного корпоративного права. В изд. Суханов Е.А. Проблемы реформирования Гражданского кодекса России, Избранные труды 2008-2012гг. - М.: Статут, 2013. С.148.

[3] См. Гражданский кодекс РСФСР. - М.: Госюриздат, 1952. С.11-13.

[4] См. Иоффе О.С. цит. соч. С.127.

[5] См. Яковлев В.Ф. Гражданский кодекс Российской Федерации: развитие общих положений гражданского права. В изд. Кодификация российского частного права. Под ред. Д.А.Медведева. - М.: СТатут, 2008. С.36.

[6] См. Суханов Е.А. О юридических лицах публичного права. В изд. Суханов Е.А. Проблемы реформирования Гражданского кодекса России, Избранные труды 2008-2012гг. - М.: Статут, 2013. С.103.

[7] См. Басин Ю.Г. Юридические лица по гражданскому праву. В изд. Ю.Г.Басин. Избранные труды по гражданскому праву. - Алматы: АЮ-ВШП «Адилет», НИИ частного права КазГЮУ, 2003. С.90-91; Сулейменов М.К. Государство и гражданское право: проблемы теории и практики. В изд. Государство и гражданское право: материалы международной научно-практической конференции, посвященной памяти и 85-летию профессора Ю.Г.Басина (в рамках ежегодных цивилистических чтений) - Алматы: НИИ частного права КазГЮУ, 2008. С.17.

[8] См. Субъекты гражданских прав. / Отв. ред. М.К.Сулейменов. - Алматы: НИИ частного права КазГЮУ, 2004. С.313.

[9] См., в частности, Толстой Ю.К. Содержание и гражданско-правовая защита права собственности в СССР. - Ленинград: Изд-во Ленинградского университета, 1955. С. 61-92.

[10] См. Иоффе О.С. цит. соч. С.135-159.

[11] См. Гражданский кодекс Казахской ССР от 28 декабря 1963г. (официальный текст с изменениями и дополнениями). - Алма-Ата: Казахстан, 1989.

[12] См. О коренной перестройке управления экономикой: сборник документов. - М.: Политиздат, 1988. С.3-54.

[13] См. Ведомости Верховного Совета РК, 1995, № 9, ст. 66.

[14] См. Закон Республики Казахстан от 1 марта 2011г. «О государственном имуществе» (с дополнениями). - «Казахстанская правда», 10 марта 2011.

[15] См. Закон Республики Казахстан от 16 января 2001г. «О некоммерческих организациях» (с изменениями и дополнениями). - «Казахстанская правда», 27 января 2001.

[16] Более подробно об участии государства в гражданских правоотношениях см.: Сулейменов М.К. Государство и гражданское право: проблемы теории и практики. С.8-27.

[17] См. Иоффе О.С. цит. соч. С.143.

[18] См. Сулейменов М.К. цит. соч. С.10-14.

[19] См. Суханов Е.А. О концепции развития законодательства о юридических лицах. В изд. Суханов Е.А. Проблемы реформирования Гражданского кодекса России, Избранные труды 2008-2012гг. - М.: Статут, 2013. С.84.

[20] См. Яковлев В.Ф. цит. соч. С.45.

[21] См. Kraakman R., Davies P., Hansmann H., others. The Anatomy of Corporate Law: A Comparative and Functional Approach. - OXFORD University Press, 2004. С. 145-151.

[22] См. Иоффе О.С. цит. соч. С.132.

[23] См. Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации. / Вступ. ст. А.Л.Маковского. - М.: Статут, 2009. С.66.

[24] См. Суханов Е.А. О Концепции развития законодательства о юридических лицах. С.85.

[25] См. Суханов Е.А. О юридических лицах публичного права. С.93.