Проект закона РК «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты РК по вопросам внедрения трехзвенной модели с разграничением полномочий и зон ответственности между правоохранительными органами, прокуратурой и судом»: взгляд со стороны (Ахпанов А.Н., профессор Евразийского национального университета им. Л.Н. Гумилёва, доктор юридических наук, профессор, заслуженный работник МВД РК, член НКС при Верховном Суде РК; Хан А.Л., профессор кафедры юридических дисциплин Академии «Bolashaq», кандидат юридических наук, доцент, ветеран следственных органов, полковник полиции в отставке)

Проект закона РК «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты РК
по вопросам внедрения трехзвенной модели с разграничением полномочий и зон ответственности между правоохранительными органами, прокуратурой и судом»: взгляд со стороны

Ахпанов Арстан Нокешевич

профессор Евразийского национального университета

им. Л.Н. Гумилёва, доктор юридических наук, профессор,

заслуженный работник МВД РК, член НКС при Верховном

Суде РК

Хан Александр Леонидович

профессор кафедры юридических дисциплин Академии «Bolashaq», кандидат юридических наук, доцент,

ветеран следственных органов, полковник полиции в отставке

Перманентная реформа уголовного судопроизводства дает основание для вывода о том, что в РК начинает превалировать немецкий вариант полицейско-прокурорского дознания[1], осуществляемого под контролем следственного судьи,[2] в котором нет места предварительному следствию. Между тем провозглашенное Конституцией РК верховенство судебной власти (статьи 13, 14, 16, 75-77) требует придания судебной легитимности (процессуализации результатов для признания судом) деятельности органов досудебного расследования, связанной с установлением, предупреждением и пресечением уголовных правонарушений в границах доказываемого подозрения.

Тем самым, в зависимости от имеющихся полномочий по производству предварительного (досудебного) расследования, соотношение полицейской и судебной функций постепенно сводится к триаде: полиция, прокуратура, суд (трехзвенная модель[3]). Концептуальные подходы казахстанских проектантов просматриваются в следующем.

На полицию возлагается деятельность, связанная со своевременной регистрацией правонарушения, поиском и закреплением доказательственной информации, мерами по установлению или задержанию правонарушителя, а также с предупреждением и пресечением правонарушений.

Прокуратура выступает исключительным (эксклюзивным) органом, обеспечивающим легитимность полицейской деятельности путем обязательного согласования основных процессуальных решений проводимого досудебного расследования (независимо от его форм) и предварительной проверки законности и обоснованности решений, требующих рассмотрения следственным судьей.[4]

Однако установленная процедура порождает издержки и риски ресурсных затрат следователем, дознавателем в части необоснованно избыточного времени на согласование практически всех процессуальных решений с прокурором.

К таким негативным последствиям можно отнести:

- существенное уменьшение возможностей на выполнение основной задачи по собиранию доказательств путем производства следственных и иных процессуальных действий;

- даже при условии полного покрытия интернетом каждого населенного пункта Казахстана на длительность процедуры электронного согласования повлияют субъективные факторы, влияющие на принятие решения прокурором;

- ныне в следственной практике идет предварительное согласование с прокурором проекта решения в формате Word (до его занесения в электронную базу Комитета правовой статистики и специальных учетов при Генеральной прокуратуре РК); внутреннее согласование в инстанциях прокуратуры; время прокуроров на ознакомление с представленными материалами или уголовным делом для обоснования своего решения; время на истребование ими и изучение дополнительных материалов; время на получение устного или письменного пояснения следователя, дознавателя, вследствие чего значительно затягивается начало следственного и процессуального действия, участники процесса неоднократное доставляются в полицию, а следователи, дознаватели нередко начинают исполнять решение до получения согласия прокурора;

- большая нагрузка на прокурора, осуществляющего надзор за органами расследования, поскольку в РК в среднем ежегодно в производстве органов расследования находится около 300.000 уголовных дел (справочно: за 2020 год согласно Сводному отчету по форме 1-Е Комитета по правовой статистике и специальным учетам при Генеральной прокуратуре РК, в производстве органов расследования находилось 324.869 дел, из которых окончены расследованием 205.765 дел (составлением обвинительного акта и направлением в суд, прекращением по нереабилитирующим основаниям) и прекращены по реабилитирующим основаниям - 119.104 уголовных дела);

- даже по самым оптимистичным прогнозам по каждому из находящихся в производстве у органов расследования уголовных дел будут согласовываться с прокурором 50 действий и решений;

- количество прокуроров, осуществляющих надзор за законностью расследования, - 1.482 сотрудника.[5]

Тем самым прокуроры физически будут лишены возможности выполнять иные функции, связанные с организацией своей деятельности.

Как прогнозируемый итог, фронтальное согласование с прокурором большинства процессуальных решений и действий существенно замедлит ход досудебного расследования по уголовным делам, практически парализуя его, перенаправит человеческие ресурсы на преодоление искусственных барьеров вместо выполнения главной функции - полное, всестороннее и объективное исследование обстоятельств дела.

Помимо этого, на прокурора полностью возлагается обвинительная функция по уголовному преследованию от имени государства лиц, подозреваемых в совершении расследуемого правонарушения, в том числе и предание их суду и представление интересов государства в суде (статья 83 Конституции РК).

Судебный контроль фактически сводится к следующим полномочиям:

- формальному санкционированию ходатайств органов досудебного расследования, затрагивающих права и свободы, вовлеченных в процесс расследования участников, согласованных с прокурором (меры пресечения, принудительные следственные или негласные следственные действия);

- рассмотрению жалоб на действия и решения органов уголовного преследования и разрешению правовых споров между этими органами либо рассмотрению жалоб сторон и ходатайств прокурора на решения следственного судьи в судах второй инстанции;

- оказанию правовой помощи стороне защиты в целях обеспечения полноты и объективности расследования в случаях необоснованного отказа в удовлетворении ходатайств адвоката-защитника;

- судебной легитимации проведённых в ходе досудебного расследования следственных действий (по УПК РК - их последующее депонирование следственным судьей либо осуществления приказного производства судьей по материалам расследования).

Однако, несмотря на предусмотренный жёсткий прокурорский надзор в форме процессуального руководства, судебный контроль со стороны следственного судьи за действиями и решениями органов досудебного расследования (в случаях несогласия с их решениями и действиями участников процесса), на возможность адвоката-защитника изменить ход и результаты расследования - полная ответственность за принимаемые решения остается на следователе (часть седьмая статьи 60 УПК РК).

Полагаем, что при подобном подходе разумнее было бы разграничить степень ответственности между всеми властными участниками досудебного расследования:

- следователь (дознаватель): ответственность за своевременность, законность, обоснованность и качество проведенных следственных действий, производимых по собственной инициативе или по указанию надзирающих или контролирующих органов;

- прокурор: ответственность за согласованные с ним процессуальные решения органов досудебного расследования, а также за инициированные им процессуальные следственные и иные действия, повлекшие негативные правовые последствия для других участников процесса расследования;

- следственный судья: ответственность за процессуальные действия и решения, ограничивающие права и свободы личности в досудебном расследовании.

Помимо этого, следует предусмотреть и ответственность адвоката-защитника: за несоблюдение профессиональной этики защитника, повлекшее нарушение прав и интересов клиента, в том числе и за сокрытие сведений, влекущих прекращение уголовного преследования в досудебных стадиях процесса.

Подобное сбалансированное построение взаимоотношений полицейской и судебной власти при разумном допуске к досудебному расследованию представителей гражданского общества (адвокат, медиатор, служба пробации, омбудсмен, представители СМИ и т.д.), на наш взгляд, позволяет сконструировать модель судопроизводства, предполагающую наличие определённых стандартов определения её качества, достаточных для сдерживания произвола властей, с одной стороны, и соблюдения прав и свобод личности - с другой.

Безусловно, ожидание верховенства права было бы крайне наивно, но анализ законопроекта Республики Казахстан «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Казахстан по вопросам внедрения трехзвенной модели с разграничением полномочий и зон ответственности между правоохранительными органами, прокуратурой и судом» дает повод усомниться в оптимистических прогнозах.

Авторы Проекта, поменяв либо сместив системные функциональные координаты построения уголовного процесса, рассчитывают в масштабах государства избавить отечественное судопроизводство от рудиментов советского строя и вывести его на уровень международных стандартов правосудия, предполагающих соблюдение прав и законных интересов (порой антагонистичных) участвующих в расследовании сторон.

Несомненно, многие положения законопроекта действительно оптимизируют некоторые уголовно-процессуальные институты, лишив их излишней громоздкости, затратности, бюрократизма и формализма. Но при этом могут возникнуть и прямые или побочные негативные явления (процессы), проявление которых может минимизировать прогнозируемый авторами Проекта положительный эффект.

Очевидно, что по предназначению Проект направлен на усиление роли прокуратуры в досудебном расследовании и наделение прокурора гипертрофированными полномочиями, позволяющими повсеместно утверждать законность и обоснованность принимаемых решений, исключающих волокиту, некомпетентность и допустимость проводимых под их непосредственным руководством действий исполнительного органа по производству досудебного расследования. Между тем наделение властными полномочиями на уровне закона еще не означает, что сотрудники прокуратуры (также как и представители суда и полиции) одномоментно поменяют своё мировоззрение, установки, правосознание и превратятся в беспристрастных, милосердных и справедливых чиновников без человеческих слабостей и пороков.

В качестве побочного эффекта прокуратура неизбежно столкнётся с проблемой институционального реформирования своей структуры, вызванной дефицитом квалифицированных кадров. Отсутствие у них фундаментального базового образования, комментариев и разъяснений со стороны Верховного Суда, профессионального следственного опыта, а также подготовленного кадрового резерва повлечет перемещение квалифицированных следственных работников из органов предварительного следствия и дознания в прокуратуру. В результате ухудшится качество исполнения указаний прокуроров и суда, усиливая правовой нигилизм как у сотрудников органов расследования, так и среди вовлеченных в уголовный процесс граждан.

Позволим наглядно продемонстрировать свою гипотезу характеристикой Проекта по тем предполагаемым изменениям и дополнениям УПК РК, которые, по мнению его авторов, оптимизируют действующую модель уголовного судопроизводства, но, на наш взгляд, требуют соответствующих разъяснений и комментариев.

1. Проектом в пункте 19) статьи 7 УПК РК изменяется сущностное содержание дефиниции «итоговое процессуальное решение», право вынесения которого возложено исключительно на суд и прокурора, что соответствует, по мнению разработчиков Проекта, смыслу пункта 1 статьи 83 Конституции РК.

Тем самым, следователь и дознаватель исключены из числа властных субъектов, принимающих решение по делу, что фактически низводит их на уровень процессуально пассивных и зависимых участников, подобных штампующему детали под заказ слепому ремесленнику. В результате действующее деление по субъектам расследования утрачивает смысл, поскольку вводится один общий субъект- лицо, производящее досудебное расследование (как и трактуется в нормах Проекта), выполняющее указания, поручения, решения прокурора, решения следственного судьи и организующее проведение соответствующих процессуальных и следственных действий.

Границы процессуально активной деятельности указанного лица определяются прокурором или судом, в зависимости от возложенной на них компетенции:

- суд рассматривает и разрешает все вопросы, связанные с ограничением или нарушением прав и свобод участников досудебного расследования;

- прокурор осуществляет надзор за соблюдением закона, осуществляет процессуальное руководство расследованием (этапом собирания доказательств), оценивает полученную информацию и трансформирует её в доказательства либо признает ее недопустимой и на основе внутреннего убеждения выносит итоговые или промежуточные процессуальные решения, предопределяющие ход и исход производства по делу на различных этапах расследования.

В результате орган, проводящий под руководством прокурора и суда процессуальные, следственные и негласные следственные действия, а также сопутствующие им организационно-распорядительные и иные мероприятия, фактически трансформируется в исполнительный (без права самостоятельного принятия решения) орган по производству досудебного расследования по каждому уголовному делу.

При таком подходе теряют смысл или требуют существенной переработки и такие понятия как виды подследственности, формы досудебного расследования и процессуальная самостоятельность, что автоматически должно повлечь исключение из УПК соответствующих разделов, глав и норм.

В тоже время остается неясным, чем объясняется то, что авторы Проекта полностью игнорировали вопрос о месте адвокатуры и её полномочиях как стороны, противостоящей обвинению. Исходя из полярности интересов, целесообразно поднять вопрос о внедрении в РК частной детективной деятельности, как альтернативы официальному расследованию, в случае несогласия заинтересованной стороны с принятым промежуточным или итоговым решением.

Тогда как основной аргумент, выдвигаемый авторами, проекта непоколебим. Положения действующего УПК РК приводятся в соответствие с Основным законом Казахстана, которым прямо закреплено, что прокурор осуществляет высший надзор за соблюдением законности и от имени государства осуществляет уголовное преследование, а суд осуществляет правосудие. Дознание и следствие (по сравнению с первоначальным вариантом Конституции 1995 года) из действующей редакции исключены.

Но данный аргумент расходится с тем, что частично заимствованная в ФРГ модель досудебного расследования не учитывает то положение, что главное (и единственное) предназначение органов немецкой прокуратуры — осуществление уголовного преследования. Но на практике расследование осуществляется преимущественно полицией, а роль прокуратуры ограничивается обобщением материалов полицейского расследования. Прокуратура самостоятельно расследует тяжкие преступления и ряд иных (государственные, политические, экологические, экономические и др.).

2. Проектом видоизменяется глава 38 УПК РК. Вместо составления следователем, дознавателем обвинительного акта вводится такой этап расследования как составление ими отчета о завершении досудебного расследования.

Полагаем, что указанная новелла заслуживает более подробного изложения в глоссарии по сравнению с предложенной авторами Проекта (п. 38-1):

«…Отчет о завершении досудебного расследования - это перечень проведенных по указанию, поручению прокурора, решению следственного судьи) следственных и иных процессуальных действий по выявлению и закреплению доказательственной информации, мер принудительного либо превентивного характера (меры процессуального принуждения, меры безопасности), осуществленных при расследовании, и о полученных результатах и предположительных выводах, предоставляемых прокурору для их оценки и достаточности для принятия итогового решения о составлении обвинительного акта, прекращении уголовного (уголовного преследования), о прерывании сроков расследования. К отчету прилагаются материалы уголовного дела, составленные в электронном и (или) бумажном формате и соответствующие носители информации, фиксирующие произведенные действия организационного или процессуального характера».

Такая редакция обусловлена тем, что каких-либо выводов (решений) исполнительный орган делать не вправе, поскольку итоговые решения и оценка полученной информации - исключительная прерогатива прокурора, орган досудебного расследования может лишь информировать о выполненных действиях и рекомендовать ему свой вариант дальнейшего движения дела.

Порядок составления отчета о завершении досудебного расследования и направления уголовного дела прокурору для вынесения обвинительного акта регламентирован главой 38 Проекта и каких-либо существенных нареканий не вызывает.

Следует отметить, что при исполнении поручений прокурора полиция относительно автономна в выборе средств и способов получения информации, за исключением требующих согласования с прокурором или санкции следственного судьи. Помимо этого, полагаем, что наличие в деле сторон предполагает и отчет адвоката-защитника, на основе которого следственный судья вправе инициировать перед прокурором о прекращении уголовного дела (преследования) либо о направлении его в суд для рассмотрения в главном судебном разбирательстве.

3. Проектом предусматривается внесение изменений в редакцию частей шестой и девятой статьи 35 УПК РК в соответствии с указаниями Главы государства в Послании народу Казахстана от 1 сентября 2020 года «Казахстан в новой реальности: время действий» о необходимости внедрения трёхзвенной модели судопроизводства в части разграничения полномочий между прокурором, судом и полицией.

Согласно предложенной формулировке, прокурор выступает эксклюзивным органом процессуализации деятельности полиции, осуществляя надзор за соблюдением последней предписаний уголовно-процессуального закона. В случаях возникновения коллизий, влекущих нарушение прав и свобод участников досудебного расследования, вопрос о правомерности действий прокурора и органа досудебного расследования должен решаться следственным судьей.

По мнению авторов новеллы, отказ от обвинения влечет прекращение уголовного преследования без возможности возобновления производства. Полагаем, что в норме должны быть прописаны исключения: например, по вновь открывшимся обстоятельствам и то, что это не лишает пострадавшего осуществлять уголовное преследование в частном порядке (здесь очевидна необходимость частной детективной деятельности как альтернативы официальному расследованию в случае несогласия с принятым итоговым решением).

4. Проектом вносится изменение в часть третью статьи 42-1 УПК РК «Формат уголовного судопроизводства», дополняющее действующую редакцию уточнением о предоставлении прокурору уголовного дела в полном объеме. Между тем, как было уже отмечено в предыдущих нормах закона (п.19 статьи 7 УПК), оценка полученных результатов и принятие итоговых и промежуточных решений - прерогатива прокурора. Следовательно, речь должна идти лишь о собранных материалах уголовного дела и рекомендациях, но никак ни о процессуальных решениях или их копиях, т.к. эти решения принимаются и выносятся прокурором и необходимость в предоставлении ему копий этих решений отпадает.

5. Предлагается внести изменения и дополнения в редакцию статей 43, 44 УПК о соединении и выделении уголовных дел.

Соглашаясь с предложенной редакцией, следует отметить, что необходимость новелл обусловлена тем, что соединение либо выделение уголовных дел - это промежуточные решения организационно-правового характера, принимаемые осуществляющим досудебное производство лицом по собственной инициативе, но с согласия прокурора на предмет их законности и соответствия нормам УПК, и не требующие вмешательства судебной власти.

6. Изменена редакция частей первой и четвертой статьи 58 УПК в соответствии с конституционными нормами, установленными п. 1 статьи 83 Основного закона.

По нашему мнению, часть первая рассматриваемой нормы подлежит более детальному изложению. Если только на прокурора возложено уголовное преследование, то при такой концепции разграничение форм расследования на дознание и предварительное следствие теряет смысл, поскольку есть только один субъект - лицо, производящее досудебное производство. Поэтому достаточно указать «Прокурор - должностное лицо, осуществляющее … надзор за законностью оперативно-розыскной деятельности, досудебного производства, проводимого по указанию прокурора и суда, и судебных решений…».

7. В целях устранения противоречий с положениями о формах досудебного расследования и организации его деятельности следует исключить статью 59 УПК «Начальник следственного отдела», внеся соответствующие изменения в статьи 60-63 УПК. В этих целях целесообразно объединить под общим родовым понятием дефиницию «начальник органа дознания (одновременно руководитель исполнительного органа досудебного расследования)». Дефиниции «следователь» и «дознаватель» можно исключить, заменив на «лицо, производящее досудебное расследование в пределах полномочий, представленных прокурором или судом».

Исключение из числа участников досудебного производства начальника следственного отдела позволит безболезненно (хотя и частично) решить кадровое обеспечение прокуратуры квалифицированными сотрудниками, имеющими опыт руководящей следственной деятельности.

Более того, внесение изменений и дополнений в пп. 1,3 части первой статьи 64 УПК о вынесении прокурором постановления о признании в качестве подозреваемого и постановления о квалификации деяния подозреваемого потребует увеличение количественного и качественного состава прокуроров либо упрощение процессуальной формы принятия указанных решений, либо положения о том, что прокурор вправе поручить составление проекта решения исполнительному органу с последующим согласованием по примеру статьи 136 УПК.

8. Проектом внесены изменения в пп. 1 и 2 части первой статьи 65 УПК, которые соответствуют предложениям авторов Проекта, изложенным в части шестой статьи 189 и статье 190 УПК. Вероятно, авторы проекта предлагают объединить в едином протокольном производстве дела по уголовным проступкам и дела, расследуемые в ускоренном порядке, отнеся их к компетенции органов дознания и тем самым сохранить за ними не только исполнительские функции, но и административные. Этим объясняется введение нового процессуального акта - протокола ускоренного досудебного расследования. Его утверждение прокурором (наряду с утверждением протокола об уголовном проступке и вынесением обвинительного акта) отождествляется с появлением фигуры обвиняемого.

Тем самым можно было бы констатировать, что при сокращенном порядке досудебного расследования итоговые решения могут выносится и органом досудебного производства. Однако указанное положение не соответствует положению об итоговом процессуальном решении, не входящем в компетенцию исполнительного органа, составляющего только отчет и дающего рекомендации по дальнейшему движению дела.

Помимо этого, наблюдается несоответствие с положениями, изложенными авторами Проекта в п. 16 части второй статьи 193 УПК о том, что прокурор составляет обвинительный акт, протокол об уголовном проступке, постановление о применении приказного производства, предает обвиняемого суду и направляет уголовное дело в суд для рассмотрения его по существу.

Данный алгоритм отличается чрезмерным формализмом. Если прокурор, помимо составления обвинительного акта по расследуемым преступлениям будет еще и принимать итоговые решения по сокращенным видам расследования (протокольное и приказное производства, ускоренное досудебное расследование) и составлять соответствующие процессуальные акты (протокол об уголовном проступке, постановление о применении приказного производства), то у органа дознания фактически не останется административных функций и сама идея о сокращении сроков и упрощении досудебного разбирательства растворится в потоке избыточных и неоправданных бюрократических процедур. Очевидно, что в предложенном Проектом варианте усматривается смешение уголовно-процессуальных функций. Разумнее было, как и предлагается нами, внести исключение из правил о том, что при сокращенном порядке досудебного расследования итоговые решения могут выносится и органом досудебного производства.

Поэтому в качестве выхода из создаваемой проблемы нами видится внесение изменения в норму о формах досудебного расследования (статья 189 УПК), устанавливающего, что «…досудебное расследование осуществляется в форме исполнения указаний, поручений прокурора и суда лицом, производящим досудебное расследование, в пределах представленных ему полномочий. В отношении уголовных проступков и ускоренного досудебного расследования производство осуществляется органом досудебного производства в сокращенном порядке и завершается соответственно: протоколом об уголовном проступке, протоколом ускоренного досудебного расследования либо в порядке приказного производства. Материалы уголовных дел, расследуемых в сокращенном порядке, после их утверждения прокурором могут использоваться судом в качестве доказательств при постановлении обвинительного или оправдательного приговора…». Иное может привести к смешению процессуальных функций и формальному подходу к вынесению итоговых решений по уголовному делу.

9. Внесены изменения в редакцию части первой статьи 136 УПК. В предложенной авторами Проекта трактовке прокурор вправе поручить лицу, осуществляющему досудебное расследование, в пределах предоставленных ему полномочий применить одну из мер пресечения, предусмотренных статьей 137 УПК.

Между тем, исходя из положений статей 53, 54 УПК, суд (следственный судья) санкционирует только избранную прокурором меру пресечения в виде содержания под стражей или альтернативных мер пресечения (домашний арест, залог). Следовательно, прокурор вправе поручить применение только мер пресечения, не связанных с ограничением свободы. Поэтому предлагаемую поправку целесообразно дополнить после слов «…настоящего Кодекса» словами «…за исключением содержания под стражей, домашнего ареста и залога…».

Для исключения коллизий с иными нормами нужно изменить и редакцию части второй статьи 140 УПК:

«2. О применении меры пресечения (содержание под стражей, домашний арест, залог) прокурор выносит постановление, содержащее указание на уголовное правонарушение, в котором подозревается, обвиняется лицо, и основания для применения этой меры пресечения.

Прокурор вправе поручить органу досудебного расследования применение иных мер пресечения, о чем выносится соответствующее постановление.

Копия постановления вручается лицу, в отношении которого оно вынесено, и одновременно ему разъясняется порядок обжалования решения о применении меры пресечения, предусмотренный настоящим Кодексом.».

Тогда последующие нормы не вызывают нареканий (см. статьи 141, 155 УПК и др.).

10. Статья 137 УПК дополняется Проектом частью 2-1. Полагаем, что было бы логичней у лица, к которому применена мера пресечения, наряду с паспортом изымать удостоверение личности и водительское удостоверение с уведомлением соответствующих регистрационных органов.

11. Проектом внесены изменения и дополнения в части вторую и третью статьи 147 УПК. Возможно, авторы Проекта имели ввиду не только то, что в течение срока задержания подозреваемого в совершении уголовного правонарушения в порядке статьи 131 УПК прокурор вправе знакомится с материалами уголовного дела, допрашивать подозреваемого по месту его содержания, а также допросить других участников уголовного процесса.

Полагаем, что допрос подозреваемого прокурором должен производиться после объявления, вынесенного им постановления о квалификации деяния подозреваемого и охватывать три существенных момента:

- выяснение позиции подозреваемого к инкриминируемому деянию;

- проверка возможного применения органом досудебного производства недопустимых методов расследования против подозреваемого;

- установление оснований для применения меры пресечения в виде содержания под стражей.

Допрос же других участников уголовного процесса необходим в случаях появления оснований для признания недопустимости полученных результатов расследования.

При ином толковании изложенная редакция нормы не будет соответствовать определению подозреваемого и особенностям его допроса.

12. Проектом внесены изменения и дополнения в статью 187 УПК. Но логично утверждать, что в связи с отсутствием необходимости ведомственного разграничения органов и разделения форм досудебного расследования, норму о подследственности можно упростить, исходя только из отраслевой принадлежности и возможности применения сокращенных видов расследования. Споры о подследственности разрешает прокурор.

13. Внесены изменения и дополнения в части 2, 3, 7, 8 статьи 192 УПК. В целом соглашаясь с позицией авторов Проекта, возможно уточнить положения, содержащиеся в части второй указанной статьи. Если исходить из того, что досудебное расследование проводится в одной форме без деления на дознание и предварительное следствие, то последний абзац следует изменить, указав только общий срок расследования, который не должен превышать два месяца. Данные сроки прокурор вправе пересмотреть, установив разумный срок досудебного расследования.

14. Внесены изменения о полномочиях прокурора в ходе досудебного расследования (пп. 3-1, 4, 12, 12-1, 16, 17 части первой и части вторая и третья статьи 193 УПК).

О нашем видении положений пп. 16 и 17 части первой ст. 193 УПК см. выше (см. п. 9 проводимого анализа Проекта).

Мы не разделяем положения, изложенные в проекте п. 4) части первой статьи 193 УПК РК. Произвольное вмешательство по своему усмотрению прокурора (самостоятельно производство им следственных и иных процессуальных действий по уголовному делу) в процесс досудебного расследования без учета мнения лица, в чьем производстве находится уголовное дело. Отсутствие при этом юридической или иной ответственности за проводимые действия и принимаемые решения явно противоречит задачам уголовного процесса (статья 8 УПК РК) и принципу всесторонности, полноты и объективности исследования обстоятельств дела (статья 24 УПК РК).

Очевидно, что предлагаемая конструкция взаимоотношений прокурора с органами досудебного производства логически влечет за собой следующие деструктивные для системы досудебного расследования риски и издержки:

- нарушение системности и логики досудебного расследования, когда псевдореформой основ УПК РК попираются фундаментальные принципы уголовного процесса, смешиваются базовые функции, нарушаются общие условия производства по делу в данной стадии;

- размывание традиционных, устоявшихся и оправдавших себя на практике разграничений таких уголовно-процессуальных функций как расследование, ведомственный процессуальный контроль, прокурорский надзор и судебный контроль;

- избирательное присвоение прокурором функций следователя и дознавателя;

- нарушение адресованных УПК персонально лицу, в производстве которого находится уголовное дело, правил собирания, проверки и оценки доказательств, гарантирующих соблюдение как публичных интересов (раскрытие преступления, изобличение виновного, доказанность подозрения и обвинения), так и охрану, защиту и восстановление прав и законных частных интересов, утрата им мотивации доказательственной деятельности, понижение уровня персональной ответственности за качество расследования со стороны как его ведущих лиц, так и прокурора;

- возможность когнитивного диссонанса у лица, ответственного за ход и результаты находящегося в его производстве уголовного дела, при предварительной оценке им доказательств, в том числе собранных при производстве прокурором следственных действий;

- для производства прокурором того или иного следственного действия, принятия процессуального решения, в том числе ключевого, уголовное дело, как правило (при слабом внедрении электронного производства), может быть истребовано последним для его планирования, организации, определения тактики и места в системе собранных доказательств;

- с уверенностью можно прогнозировать исключение какой-либо личной ответственности прокурора, принявшего процессуальное решение и произведшего следственные действия без принятия уголовного дела к своему производству, за их законность, обоснованность и качество, за ход расследования;

- создание условий для коррупционных проявлений в стадии досудебного расследования в тех случаях, когда внутреннее убеждение прокурора и лица, производящего расследование, могут не совпадать в вопросах проверки версий преступления, планирования и направления расследования, собирания и проверки доказательств.

В результате возникает прямое противоречие абзацу третьему части первой статьи 180 УПК РК, согласно которому для получения права на ведение расследования требуется вынесение прокурором постановления о принятии уголовного дела к своему производству.

Тогда как принятие уголовного дела к своему производству предполагает: определение конкретного должностного лица, наделенного законом исключительной компетенцией вести досудебного расследование по определённому уголовному делу, совершать при этом процессуальные, в том числе следственные действия, принимать процессуальные решения; персональную ответственность лица, ведущего производство по уголовному делу, за его качество, соблюдение процессуальных сроков, обеспечение прав и законных интересов участников уголовного процесса и т.п.; системную проверку выдвигаемых следственных версий обвинения и защиты; планирование и организацию досудебного расследования; разработку методики расследования и выбора тактики конкретных следственных действий; следование лицом, ведущим производство по уголовному делу, правилам, принципам и логике собирания, проверки и оценки доказательств; оценку лицом, ведущим производство по уголовному делу, собранных им доказательств на основе своего внутреннего убеждения согласно предписаниям статьи 25 УПК РК.

И как итог: производство расследования прокурором без принятия дела к своему производству означает нелегитимность его процессуальных решений и действий, а в соответствии с частью второй статьи 9 УПК РК они должны признаваться незаконными и отменяться.

Таким образом, в Проекте происходит подмена и смешение понятий. С принятием законодателем предложенных поправок в УПК РК прокурор становится лицом, не надзирающим за законом, а стоящим над законом. Но ведь подобное произвольное вмешательство в деятельность следователя, дознавателя для любого иного лица повлекло бы наступление уголовной ответственности.

Следуя логике разработчиков, следовало бы по аналогии с процессуальными правоотношениями следователя и прокурора при собирании доказательств наделить и председателя суда правом подменять судью по своему усмотрению и вместо него проводить судебное следствие на предмет проверки собранных и представленных доказательств без каких-либо правовых последствий своей деятельности (независимо от полученного результата).

Как закономерное следствие, возможны серьёзные искусственные и не вызванные необходимостью помехи в надлежащей организации работы следователя, дознавателя по конкретному уголовному делу и в целом по другим делам.

Названные выше риски и издержки проекта закона повлекут утечку профессиональных кадров из органов расследования, существенное снижение его качества, незащищенность прав и свобод участников процесса, ослабление борьбы с преступностью, в конечном счете, негативные социальные и экономические последствия.