Государство и религиозные организации (административно-правовые вопросы) (Подопригора Р.А.)

Государство и религиозные организации, равно как право и религия, имели в человеческой истории непростые отношения. Но во все времена и религия, и право, помимо других качеств и функций, выступали и выступают мощным регулятором человеческого поведения, а религиозные организации и государства - организационными формами, в которых такое поведение проявлялось.

Вполне возможно, что с позиций некоторых правовых систем, государств, ученых недопустимо даже название нашего исследования, поскольку правовые, государственные и религиозные институты могут быть настолько связаны, что очень трудно развести государственное и религиозное регулирование, либо религиозные начала до сих пор лежат в основе многих правовых и государственных явлений.

На наш взгляд, представленное исследование возможно именно в настоящее время, учитывая происходящие в социальной действительности многих стран общие процессы, которые за некоторыми исключениями сводятся к процессам секуляризации, все большего освобождения социальных и особенно государственно-правовых институтов от религиозного влияния. В то же время ренессанс религии в некоторых странах, например в постсоветских, которые еще совсем недавно пытались исключить религию из государственной, общественной и частной жизни, лишний раз доказывает, что причины религиозности людей настолько глубинны, а различные религиозные институты настолько сильны, что, даже используя мощный идеологический и принудительный аппарат, государство не в состоянии добиться такого исключения. В некоторых странах религия и религиозные организации заменяют, по сути, право и государство или используют государство и право как инструменты реализации политической религиозной власти; в других недоверие к религии, вытеснение ее из общественной жизни рассматривается как одна из причин кризиса человека и общества¹.

Религиозные организации - неотъемлемый элемент социальной структуры современных обществ. Существование религиозно ориентированных коллективных образований характерно для самых разных по своему отношению к религии, историческим или культурным традициям стран. Даже в тех из них, где религия рассматривается как социально опасное явление, существование таких организаций неизбежно, хотя они могут не признаваться или преследоваться государственными властями.

Характерные для многих стран мира процессы секуляризации, развитие новых социальных технологий и коммуникаций также пока не могут значительно повлиять на количество религиозных образований, которые остаются основной коллективной формой удовлетворения религиозных потребностей. Примечательно, что если, с одной стороны, уменьшается число и влияние на общественные процессы традиционных религиозных организаций, то с другой - их место занимают новые религиозные течения, более адаптированные к современным условиям и социальной динамике.

Современная религиозная организация - многомерное и разнопорядковое социальное явление, охватывающее самые различные образования: от мощных иерархически организованных структур со своими правовыми системами, которые по силе или влиянию могут превосходить иные государства или, как в случае с Ватиканом, быть государствами, так и небольшие общины, чья религиозная активность незначительна и не выходит за рамки семьи, малой группы.

Современное государство, само являясь социальным образованием, как правило, доминирует над другими составляющими социальной структуры общества. Доминирующая и регулирующая роль государства определяется разными причинами: сложившимся правовым порядком, традиционной этатистской ориентацией общества, слабостью негосударственного сектора, наличием серьезных общественных проблем.

Именно государство играет основную роль в установлении условий существования и рамок деятельности различных организаций, их прав, обязанностей и ответственности. Причем государство все больше интересуется не только внешними, но и внутренними вопросами деятельности коллективных образований.

Не являются исключением и религиозные организации, также испытывающие на себе государственное внимание. Конечно, степень и характер такого внимания в каждой стране различаются, что обусловлено историческими, культурными, этническими, политическими и другими причинами. Тем не менее очевидно одно: любое современное государство в той или иной степени воздействует на религиозные организации.

Обращаясь к правовым вопросам такого воздействия, следует заметить, что государство использует самые различные правовые инструменты: оно может договариваться с религиозными структурами или привлекать их к ответственности, может способствовать их деятельности путем освобождения от налогов или согласовывать свои решения с религиозными лидерами.

Однако основные инструменты воздействия на религиозные организации лежат в административно-правовой плоскости. Государство может заключать с религиозной организацией договор, определяющий их взаимоотношения, но договор не освобождает религиозную организацию от выполнения определенных обязанностей как субъекта, подчиняющегося установленному общественному и правовому порядку в стране. Государство может привлекать к различным видам ответственности руководителя или саму организацию, но, как правило, эта ответственность связана с нарушением многочисленных административных правил, установленных государством.

Несмотря на разные характеристики государств, все они используют одинаковые административно-правовые инструменты в отношении религиозных организаций: регистрация и лицензирование, признание и аккредитация, запреты и ограничения, контроль и ответственность. Вместе с тем на административно-правовое, равно как и на правовое, регулирование деятельности религиозных организаций в целом оказывают влияние разные факторы: политический режим и правовая система, роль религии в обществе и отношение к ней государства, степень религиозности населения и заслуги определенных религий.

В представленной работе сделана попытка проанализировать административно-правовые вопросы отношений государства и религиозных организаций в различных странах мира. Принимая во внимание обширность заявленной темы исследования, необходимо сделать некоторые предварительные замечания.

1. Мы не ставили целью проанализировать вопросы административно-правового регулирования деятельности религиозных организаций во всех странах мира. Такая цель вряд ли сегодня достижима. В одних государствах существуют объективные сложности, связанные, к примеру, с труднодоступностью их законодательства и практики. В других почти обычным является состояние войны. В третьих отношения государства и религиозных организаций или религиозных свобод - это вопрос далеко не первой важности, и как следствие отсутствует достаточное количество нормативных или иных источников, необходимых для анализа.

Осознавая невозможность анализа ситуации в каждой отдельно взятой стране, тем не менее можно признать, что в мире сложились как определенные типы государств в зависимости от отношения к религии, так и модели государственно-конфессиональных отношений, основанные на политическом режиме, уровне демократизации, роли религии в обществе. Эти типы и модели с определенной степенью условности можно применить ко многим странам мира.

2. Огромное влияние на рассматриваемые в книге институты оказывает правовая система страны. Автор, являясь «заложником» романо-германской правовой традиции, исследует материал прежде всего с позиций западного европейского права². При этом мы допускаем, что рассмотрение аналогичных вопросов с точки зрения других правовых систем может иметь совершенно другие оценки и оттенки. Например, некоторые институты, отнесенные автором к административно-правовым, могут в различных странах находиться в сфере конституционного, гражданского или иных отраслей права (назначение служителей культа, организационно-правовые формы религиозных сообществ и т. д.).

3. Что касается других методологических ориентиров, которые лежали в основе настоящей работы, следует отметить, что право здесь рассматривается главным образом в его нормативно-позитивистском понимании. Хотя автор признает естественно-правовую природу некоторых фундаментальных прав человека, в частности права на свободу религии, которое не даруется государством, а является неотьемлемым атрибутом человеческого сознания и бытия.

4. Предложенная тема исследования может вызвать вопрос и о религиозных пристрастиях автора. Вполне объяснимо, например, что к различным сторонам государственно-конфессиональных отношений по-разному будут относиться религиозно ориентированный юрист, особенно представляющий конкретную религиозную структуру, или юрист светский. Автор в представленном исследовании не аффилирует себя ни с какой религией или религиозной организацией. В работе не ставится цель оценивать религиозные организации с точки зрения истинности их учения или целесообразности их деятельности.

5. В монографии исследованы далеко не все административные аспекты государственно-конфессиональных отношений. Основное внимание сконцентрировано на наиболее распространенных и важных как для государства, так и для религиозных организаций сферах соприкосновения.

В практике многих государств нередким является использование административных полномочий по усмотрению властей, не основанному на законе. Особенно это характерно для стран с авторитарными политическими режимами или стран, в которых существуют религиозные или иные социальные конфликты или возможность таких конфликтов. Подобная административная деятельность ввиду ее непредсказуемости, чрезвычайности и стихийности трудно поддается анализу и не была в достаточной степени охвачена настоящим исследованием. Основное внимание в работе сосредоточено на позитивном, основанном на законе административно-правовом регулировании. За рамками исследования остались многие неправовые дискреционные полномочия властей.

6. В работе нередко современные административо-правовые институты и терминология проецируются на те исторические отрезки и отношения, когда административного права, по сути, не существовало. Само административное право как отрасль права и наука сформировалась гораздо позднее других правовых отраслей и наук. Однако по своему содержанию рассматриваемые в историческом ракурсе отношения однородны с аналогичными современными отношениями, являющимися сегодня предметом изучения административного права.

7. С учетом комплексного характера государственно-конфессиональных отношений и самых различных факторов, влияющих на характер и степень административно-правового регулирования, представленное исследование не могло быть выполнено без обращения к другим наукам: теории и истории права и государства, международному и конституционному праву, сравнительному праву и государствоведению, гражданскому праву, религиоведению, социологии, политологии, истории.

8. В книге основное внимание уделяется зарубежному опыту государственно-конфессиональных отношений. Вместе с тем последняя глава посвящена административно-правовым вопросам государственно-конфессиональных отношений в Республике Казахстан. Зарубежный опыт изучался не сам по себе, а в целях его применения в совершенствовании правового регулирования отношений государства и религиозных организаций в Казахстане.

9. Некоторые вопросы, изложенные в работе, хорошо известны специалистам различных наук, в частности религиоведам, историкам права и государства, однако мы посчитали нужным на них остановиться, считая их принципиально важными для предложенного исследования.

В целом, можно с уверенностью утверждать, что государственно-конфессиональным отношениям традиционно не уделялось и до сих пор не уделяется достаточного внимания отечественными исследователями-правоведами. Особенно это касается изучения опыта зарубежных стран³. Скажем, в советское время только редкие работы, посвященные правовым вопросам государственно-конфессиональных отношений, фрагментарно затрагивали и зарубежный опыт⁴.

Справедливости ради следует заметить, что и государственно-конфессиональным отношениям внутри стран бывшего СССР стало уделяться некоторое внимание уже в постсоветское время.

К сожалению, этого нельзя сказать о Казахстане, где по-прежнему взаимоотношения государства и религиозных организаций не являются сколько-нибудь значимым объектом исследования, что имеет одним из последствий многочисленные проблемы и в законодательстве, и в правоприменительной практике.

Такая ситуация принципиально отличается от положения во многих других странах, где государственно-конфессиональные отношения вызывают серьезное внимание ученых и где существует большое количество исследований, научных центров, учебных дисциплин, связанных с религией.

Одной из задач монографии является заполнение пробелов как в научном плане, так и в плане государственной, в том числе административно-правовой, политики в сфере религии.

В последнее время в Казахстане, равно как в других постсоветских странах, после нескольких лет эйфории и либерализма в области религиозных свобод происходит пересмотр государственных позиций в сторону усиления государственного администрирования, принятия жестких нормативных актов. Нередки при этом ссылки на зарубежный опыт, который далеко не всегда используется корректно, вырывается из культурно-правовых традиций, что является причиной недостаточного знания о сложных государственно-конфессиональных отношениях в различных странах мира.

Надеемся, что представленное исследование восполнит некоторый дефицит в таких знаниях.

Автор будет признателен читателям за все замечания и предложения по поводу настоящей работы.

Поставить закладку
Посмотреть закладки
Добавить комментарий

Глава 1

ИСТОРИЧЕСКИЕ И ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ВОПРОСЫ
ГОСУДАРСТВЕННО-КОНФЕССИОНАЛЬНЫХ
ОТНОШЕНИЙ

1.1. Государство и религиозные организации: историко-правовой обзор

Чтобы лучше понять современные отношения государства и религиозных организаций, их проблемы и особенности в разных странах мира, необходимо обратиться к истории этих отношений¹. Тем более что в последнее время появились работы, свободные от идеологических оков, характерных для исследований советского времени, стали доступными зарубежные источники, посвященные государственно-конфессиональным отношениям.

Очевидно, что религия как нормативная система возникла гораздо раньше права и оказала на него огромное влияние. Многие исследователи и прошлого, и настоящего, подчеркивая взаимозависимость и взаимообусловленность религии, права и государства, выделяют в качестве главного признака божественный характер происхождения и права, и государства. Так, Ю. В. Тихонравов, анализируя различные подходы в соотношении религии и права, приводит обобщенную точку зрения сторонников экзистенциального подхода в религиоведении, в соответствии с которым всякое право есть итог эволюции религиозных оснований человеческой активности: в религии кроется предельная основа, конечный источник всякого права². Современные представители политико-правовой школы томизма также основывают свои идеи на представлениях о божественном происхождении государства и права.

Определяющая роль религии в возникновении и развитии права и государства обнаруживалась и обнаруживается в самых разных политико-правовых учениях - от древневосточной правовой мысли до современных теологических концепций происхождения и сущности государства и права³. До сих пор, скажем, распространенные теории естественного права и концепции правового государства находят свое объяснение и с религиозно-нравственных позиций, и с позиций теократического государства⁴. А учение виднейшего представителя неотомистов Ж. Маритена явилось одной из концепций, идейно подготовивших разработку Всеобщей декларации прав человека 1948 г.⁵

Во всех известных культурах, пишет историк религии и права Г. Берман, было взаимодействие правовых и религиозных ценностей, в том смысле, что все есть религия и все есть право, так же как все есть время и все есть пространство. Во всех культурах религия разделяет с правом четыре элемента: ритуал, традицию, власть и всеобщность. Являясь двумя измерениями жизни, религия и право не могут существовать друг без друга, закон дает религии ее социальное измерение, а религия закону - его дух. Человек всегда будет нуждаться в праве как опоре перед социальными конфликтами и в религии как опоре перед неизвестным⁶.

Вместе с тем господствовавшие на протяжении длительного времени теологические объяснения сущности и происхождения государства и права во многих странах уступили на определенном этапе место другим теориям, разделяющим государство и церковь, религию и право, вводящим гуманистические и демократические принципы организации государственной и правовой систем, рационализирующие многие представления, в том числе о государстве и праве. Так, шведский исследователь Э. Аннерс применительно к западноевропейской правовой традиции пишет, что значение христианских догм и священных писаний как руководящего фактора формирования правового порядка упало в связи со снижением роли государственной церкви, общей тенденции к секуляризации. Вместо них возникли три основных политических идеологии: либерализм, консерватизм и социализм⁷. В 1780 г., пишет Г. Берман, имея в виду американский опыт, религия играла главную роль в общественной жизни, в 1980 г. такую роль играет государство⁸.

В то же время правовые и политические системы некоторых стран мира до сих пор основаны исключительно на религиозных постулатах, а в других религиозные правила являются источником законодательства, наравне с актами государственных органов. С. Ф. Ударцев отмечает, что доктрина правового государства в истории мысли последних двух веков является одним из основных, но не единственным вариантом моделирования в общественном сознании совершенной и справедливой организации власти. Основной альтернативой доктрине светского государства является концепция теократического властвования⁹.

Вопросам соотношения религии и права уделялось и уделяется соответствующее внимание в научной литературе.

Гораздо меньше внимания как в советской, так и в современной литературе уделяется правовым отношениям между государством и религиозными организациями, хотя именно они служат институциональной формой отношений между правом и религией. Этому есть свои объяснения.

Если религия как нормативная система возникла гораздо раньше права и государства, то становление религиозных организаций, особенно в сегодняшнем их понимании, связано с гораздо более поздним периодом исторического развития. Религиозные организации в разное время и в разных странах зачастую не выделялись из других социальных (политических, национальных, культурных) образований и движений или переплетались с ними, были частью государственного аппарата или заменяли его. Нередко религиозные формирования имели аморфную структуру, без четкой иерархии, звеньев или других признаков, характеризующих устойчивые социальные структуры, что предопределяло их временный характер. Динамичность государств и политических образований в различные исторические периоды также затрудняет анализ как правовых, так и иных отношений государства и религиозных организаций.

Сравнительно поздно религиозные организации стали выделяться в качестве самостоятельного субъекта права. Более того, далеко не всегда они наделялись правосубъектностью, поэтому отношения, с правовой точки зрения, складывались скорее с верующими, составляющими эти организации, чем непосредственно с религиозными организациями.

Тем не менее государство с момента его возникновения регулировало в той или иной степени религиозную активность различных групп. История знает множество примеров религиозных реформ, проводимых государством. Знакомые современным правовым системам институты легализации, регистрации и лицензирования, предоставления особых статусов конкретным объединениям и запреты других, ограничения различных видов религиозной или связанной с ней активностью, уголовные преследования также известны с древних времен. Трудно найти государства, в которых не обнаруживалась бы такая регулятивная функция. Законы, эдикты, указы и другие акты обеспечивали ее нормативное обоснование, хотя нередко государственное воздействие осуществлялось по усмотрению, не связанному какими-то законами или другими актами.

Отличительной чертой регулятивной деятельности государства до определенного периода было игнорирование прав и свобод индивида, в том числе и религиозной свободы, свободы ассоциаций, прав меньшинств¹⁰. Причем такое положение вполне объяснимо, если признать, что, как правило, многие государства древности и средневековья, да и нового времени были этатистскими. В этатистском государстве, отмечает М. Т. Баймаханов, доминируют методы голого администрирования, властных предписаний, рассчитанных на безусловное исполнение всеми субъектами общественных отношений. У последних свобода выбора вариантов поведения урезана до предела, почти всегда они должны действовать так, как предписывает государство. На передний план выдвигаются принуждение, подавление, репрессии и иные аналогичные им методы властвования¹¹.

Хотя история государств знает и веротерпимые государства, но, как правило, человек уже с рождения как бы оказывался в заранее определенной религиозной нише, и его право выбрать для себя другую нишу не признавалось государством. Например, как пишет И. В. Чуркина, в средние века в Европе человек определял себя как христианина-католика, христианина - православного, иудея, а потом уже указывал на свою принадлежность к государству, местности, где он проживал или родился¹². П. Сорокин указывал, что в этот же исторический период члены одного государства должны были принадлежать и обычно принадлежали к одной определенной религии, признанной и санкционированной властью. Для инаковерующих, «еретиков», не было места под солнцем. Они преследовались и уничтожались¹³.

Только сравнительно недавно по историческим меркам и далеко не во всех обществах государство стало соглашаться с религиозной свободой своих граждан, признавать равенство религиозных организаций, не только устанавливать обязанности религиозных организаций, но и определять свои обязанности перед ними. Однако этому предшествовали тысячелетия совершенно других отношений между государством и религией, равно как периоды, когда не было ни государства, ни религиозной организации.

В первобытном обществе, как отмечает Д. М. Угринович, религиозная группа совпадала с родовой или племенной общностью. Первоначально в культовых действиях на равных основаниях участвовали все члены общины¹⁵. Такого же мнения придерживаются и многие другие ученые. В. И. Гараджа указывает, что «на протяжении длительного периода времени, охватывающего примитивную и архаическую религии, социальным носителем религии была не специфическая религиозная группа, но общество, в котором социальная дифференциация еще только начинает развиваться и которому присущи определенные религиозные проявления, черты, наряду с другими. Исторически ранние религиозные общности - это общности «витального» типа, такие, как семья, род, племя, государство»¹⁶. Вся религия, писал Фюстель де Куланж, заключалась в недрах дома, не было публичных отправлений обрядов, религиозные церемонии совершались только в тесном кругу семьи¹⁷.

В то же время, как отмечал Г. Зиммель, на ранних стадиях развития культуры вообще не существует каких-либо более или менее прочных и длительных, органичных общностей, которые не являлись бы одновременно культовыми организациями¹⁸.

Шагом к созданию религиозных организаций как отдельных социальных общностей послужило разделение религиозных функций между членами общности, выделение профессиональных служителей культа, возникновение жречества, развитие храмов и храмовой культуры. Особая роль в создании религиозных организаций отводится появлению профессионального жречества.

Далеко не всегда перечисленные выше факторы приводили к созданию жреческих или храмовых организаций, но во многих государствах древности такие организации возникли.

У иерархически организованных жреческих организаций уже складывались отношения с государством, они стали важным элементом политической и социальной структуры общества. Конечно, о каком-то значительном правовом регулировании деятельности таких организаций можно говорить с трудом, поскольку не существовало самого права как цельной регулятивной системы, а религия пронизывала все остальные формы общественного сознания, была важнейшей составляющей государственной власти и идеологии. Жреческие и храмовые организации были слиты с государством и сами выполняли государственные, в том числе административные, функции; других развитых религиозных организаций, которые могли стать объектом государственного регулирования, не было.

В то же время, к примеру, в Древней Греции жречество не оформилось в отдельную организацию в силу того, что, в отличие от восточных деспотий, религия античной Греции не подчинила себе другие формы общественного сознания, не стремилась к политическому влиянию¹⁹. Тем не менее существовало большое количество движений, течений, кружков, содружеств, которые в той или иной степени имели религиозную характеристику. Часть из этих движений по своей организации ничем не отличались от сложившихся несколько позже христианских эклессий²⁰.

В Древнем Риме, как пишет И. А. Покровский, очень рано стали отделять право светское, человеческое от права божеского, несмотря на многочисленное жреческое сословие, наличие жреческих коллегий и в целом значительную роль религии и религиозных служителей в обществе²¹. Именно светская власть определяла статус святилищ. Устав алтаря определял магистрат в тех священных выражениях, которые подсказывал понтифик²². И именно в Риме жреческие коллегии, наряду с другими организационными образованиями (сенат, Римский народ), стали, по мнению некоторых исследователей, первыми коллективными субъектами права - публичными корпорациями. Коллегии понтификов, авгуров, фламинов, отмечает И. П. Грешников, выступили прообразами общественных организаций²³. Гораздо позднее такая организованность была развита и сформулирована в понятии «юридическое лицо»²⁴.

Однако не только жреческие коллегии, но и другие организационно обособленные общности существовали в Риме. Уже в законах XII таблиц упоминались различные частные корпорации религиозного характера²⁵. Известный русский цивилист Н. С. Суворов писал, что «между религиозными в собственном смысле коллегиями должно различать публичные жреческие коллегии и остальные религиозные коллегии»²⁶.

Среди последних популярными были союзы, ассоциации с религиозными целями, которые наряду с участием в гражданском обороте занимались и другой, в том числе политической, деятельностью, в связи с чем вызывали соответствующее внимание государства. Долгое время для их возникновения не требовалось ни разрешения властей, ни регистрации - достаточно было заключения договора. Одним из первых актов правового регулирования деятельности коллегий и корпораций было предписание об избрании куратора - руководителя коллегии и актора - уполномоченного лица²⁷.

В то время как в римском праве вырабатывалось признание юридической личности корпораций, писал И. А. Покровский, римское государство на определенном этапе встретилось с трудным вопросом о свободе союзов, так как религиозные коллегии превращались в места политической демагогии и государство неоднократно их распускало. Однако поскольку коллегии были объективно необходимы, император Август (27 г. до н. э.- 14 г. н. э.) издал закон, которым в качестве нормального порядка образования союзов устанавливалось испрошение разрешения у сената²⁸. Со времен Августа разрешение сената было необходимым условием существования для большинства корпораций, за некоторыми исключениями (похоронные объединения, корпорации взаимной помощи)²⁹. Причем религиозные корпорации, по мнению многих ученых, также охватывались этими исключениями. Об этом говорят и сохранившиеся письменные источники. В дигестах Юстиниана мы находим положения о том, что не запрещено собираться ради религии, если из этого не произойдет что-либо противоречащее сенатусконсульту, запрещающему организовывать коллегии без разрешения правительства³⁰.

В целом, как отмечает И. П. Гараджа, и в очень древних обществах, и в уже дифференцированных обществах (Греция и Рим) религия не выработала своего собственного специфического «социального тела», она существует как часть культуры данной группы, общества. В религиозную организацию входили лишь те, кто осуществлял определенные действия: жрецы, храмовые служители, а религиозные обязанности выполнялись гражданами как общественные обязанности³¹.

В то же время уже в рамках этих обществ и государств выделялись организационные образования, имеющие признаки религиозных организаций, в том числе оппозиционно настроенные к государству или к доминирующей религии, вызывавшие и соответствующую реакцию государств.

В Древнем Риме начало вырабатываться «правовое тело» религиозных и других организаций, появлялись религиозные организации с элементами правосубъектности, а государство легализовывало их деятельность.

Основной толчок к непосредственному созданию и развитию религиозных организаций в современном их понимании, по мнению многих исследователей, был дан группой ранних христиан, вышедших из иудаизма. Первые общины, харизматические группы, еще не имели четкой организационной структуры, церковной иерархии, а строились на безграничной вере лидеру общины³². Дальнейшее их развитие, связанное с созданием общинной иерархии и повышением роли епископов, укреплением дисциплины, привело к созданию церкви - организации, обладающей определенными признаками: территориальный принцип построения, внутреннее разделение функций, иерархия, наличие правил, регулирующих прием новых членов, собственная юрисдикция и нормы, регулирующие отношения с внешним миром³³.

Церковь как организацию, пишут В. И. Добреньков и А. А. Радугин, в отличие от жреческого сословия, нельзя рассматривать как часть чиновничьего аппарата. «Опираясь на массу верующих как на свою социальную базу и выступая в качестве частного собственника, она представляет собой автономную систему в политической надстройке общества наряду с другими политическими и идеологическими силами»³⁴.

Окончательно выделившись из других социальных образований, религиозные организации неизбежно стали вступать в определенные отношения с государством. Начало таких контактов не предвещало ничего хорошего: христианские общины подверглись известному государственному преследованию. Для римских властей ранние христиане были всего лишь одной из многих существовавших в ту пору религиозных групп, и власти интересовала только степень их лояльности³⁵. Нелояльные группы выселяли, их членов наказывали вплоть до физического уничтожения. Императорские эдикты запрещали христианские богослужения, благотворительность и образование, равно как церковное управление и право³⁶. Однако, как пишет Д. Мюлдун, разрушения и запреты имели не религиозную, а политическую направленность. Римляне боялись незнакомых странных культов, исповедуемых в частном порядке, обращенных на личный опыт общения с Богом³⁷.

Продолжал существование и институт легализации религиозных организаций, выражавшийся в признании властями религиозных организаций. Так, после прекращения гонений на христиан в 313 г. император Константин принял известный Миланский эдикт, легализующий христианскую церковь, по которому христиане могли свободно и открыто отправлять свой культ³⁸, а религиозные организации - владеть имуществом. Миланский эдикт, подчеркивает Дж. Витт, признал права христианских групп, а не отдельных христиан на собственность и места для богослужений³⁹.

Долгое время после Миланского эдикта церковь находилась в подчинении государственной власти, римские императоры решали все церковные вопросы, а сама христианская церковь являлась частью государственного аппарата. Императоры продолжали издавать различные запреты, устанавливать ограничения для религиозных формирований. Известный антихристианскими настроениями император Юлиан в 361-363 гг. н. э. запрещал христианским общинам оказывать официальную материальную помощь своим членам, а христианским священникам преподавать в светских школах⁴⁰. Император Феодосий в 382 г., наоборот, издает указы, запрещающие публичное и частное отправление языческих культов и признающие христианство единственной дозволенной религией, или, как утверждают некоторые исследователи, государственной религией⁴¹. Многочисленные императорские законы регулировали внутреннюю деятельность церкви, жизнь духовенства, приобретение собственности и распоряжение ею.

Признание христианства государственной религией и его распространение сопровождались возникновением и развитием религиозных учреждений - одного из видов юридических лиц наряду с корпорациями, которые были наделены гражданской правоспособностью и соответственно могли приобретать имущество и получать по завещаниям, быть кредиторами и т. д. Именно от церквей затем правоспособность переносится и на разные частные благотворительные учреждения - госпитали, приюты, так как все они находились под ближайшим наблюдением церковных властей (епископов)⁴². Что касается их создания и участия в этом процессе государства, то Н. С. Суворов считал, что религиозные институты при их основании получали права юридического лица без какого-либо специального акта концессии, однако неправильно утверждать, что по христианско-римскому праву возникновение института обусловливалось единственно волей частного лица без специальной государственной авторизации. Эта авторизация содержалась в религиозной санкции епископа основываемому учреждению, которая, по сути, была публичной санкцией, при необходимости поддерживаемой в силе и гражданским магистратом⁴³.