|
|
|
К 90 летию Юрия Григорьевича Басина В середине мая НИИ частного права КОУ, Германское общество по международному сотрудничеству (GIZ), юридическая фирма «Зангер», Казахстанский международный Арбитраж при участии юридической фирмы «Эквитас» в рамках ежегодных цивилистических чтений провели Международную научно-практическую конференцию на тему «Гражданское право и корпоративные отношения», посвященную 90-летию видного казахстанского ученого-цивилиста Юрия Григорьевича Басина. В настоящее время одним из важнейших направлений совершенствования отечественного законодательства является развитие корпоративного законодательства. Об этом свидетельствует Концепция развития корпоративного законодательства Республики Казахстан, подготовленная Министерством юстиции еще в 2011 году. Целями данной концепции явились установление баланса интересов всех участников корпоративных отношений, обеспечение гибкости корпоративного законодательства, обеспечение возможности выбора адекватной модели регулирования. В этой связи вопросы, обсуждаемые на конференции, охватили все проблемные аспекты правового регулирования деятельности корпораций в Республике Казахстан. Данная конференция была посвящена 90-летию видного казахстанского ученого Ю.Г. Басина. Имя Юрия Григорьевича Басина, доктора юридических наук, профессора, заслуженного деятеля науки Республики Казахстан, одного из организаторов казахстанской юридической науки и образования, основоположника отечественной цивилистической школы известно не только в Казахстане, с которым связана большая часть его жизни, но и далеко за его пределами. Его научные работы, посвященные вопросам корпоративного права, представляют собой огромный вклад в развитие отечественной цивилистической науки. В конференции приняли участие ученые, юристы-практики, представители госорганов, а также преподаватели вузов из Германии, России, Грузии, Украины, Узбекистана, Таджикистана, Туркменистана, Кыргызстана, Азербайджана, Эстонии, Молдовы и Казахстана. В номере опубликованы выступления ведущих казахстанских и зарубежных юристов.
Гражданское право и корпоративные отношения: проблемы теории и практики
М.К. Сулейменов
Вопросы корпоративных правоотношений и корпоративного права превратились к настоящему времени в одну из самых сложных и в то же время в одну из наименее разработанных и наиболее спорных проблем гражданского права. Сложность проблемы заключается еще и в том, что в исследованиях корпоративных отношений перекрещиваются интересы самых различных отраслей права, прежде всего гражданского, административного и трудового. Более того, поползновения на включение в свой состав корпоративного права имеют представители так называемого хозяйственного или предпринимательского права. Некоторые авторы, например, объявляют корпоративное право ядром предпринимательского права /1/. Более того, корпоративное право ближе всех других институтов права находится к другим, кроме правовых, видам социальных норм (в частности, к праву организаций).
Понятие корпоративных отношений В определении содержания и объема корпоративных отношений в литературе наблюдается значительный разнобой. Существуют десятки определений корпоративных отношений и корпоративного права. Вместе с тем все многообразие определений можно, на мой взгляд, свести к трем группам: 1) внутренние отношения в корпоративной организации; 2) не только внутренние отношения, но и внешние отношения, связанные с деятельностью корпорации как юридического лица; 3) отношения, направленные на достижение общих целей, то есть отношения в корпоративных организациях и отношения общей собственности и др. Рассмотрим эти группы. 1) Корпоративные отношения - отношения внутри корпоративной организации Это наиболее распространенное определение, и связано оно с делением юридических лиц на корпорации и учреждения, широко распространенные в странах общего права. Такое деление все более получает распространение и в континентальном праве, в том числе в праве стран СНГ. Ю.Г. Басин еще в 1999 г. писал: «В зависимости от характера прав учредителя на имущество образованных им юридических лиц (ст. 36 ГК) последние могут быть разделены на учреждаемые и самоучреждающиеся (за рубежом можно встретить деление на учреждения и корпорации). К первому виду относятся юридические лица, собственником имущества которых остается учредитель. Последний сохраняет свои качества субъекта права и может, будучи собственником имущества, управлять юридическим лицом средствами внешнего управления (административные приказы). При создании же самоучреждающегося юридического лица его учредители входят в его состав, становятся его участниками. Они могут управлять деятельностью юридического лица лишь средствами внутреннего управления (решения общего собрания, правления, наблюдательного совета и т.п.)» /2/. Это деление в странах СНГ, и прежде всего в России, уже получает законодательное закрепление. В проекте Закона РФ о внесении изменений в ГК РФ, а также в проекте Основ гражданского законодательства государств - членов ЕврАзЭс предусмотрено следующее положение: «Юридические лица, учредители (участники) которых обладают правом на участие в управлении их деятельностью (право членства), являются корпоративными организациями (корпорациями). К ним относятся хозяйственные товарищества и общества, производственные и потребительские кооперативы, общественные организации граждан, ассоциации и союзы. Юридические лица, учредители которых не становятся их участниками и не приобретают в них прав членства, являются унитарными организациями. К ним относятся государственные и муниципальные унитарные предприятия, фонды, учреждения, а также религиозные организации». Само же понятие «корпоративные отношения» получило уже законодательное закрепление в ГК РФ. Федеральным законом РФ от 18 декабря 2012 г. (вступил в силу с 1 марта 2013 г.) внесено изменение в п. 1 ст. 2 ГК РФ. Добавлено, что гражданское законодательство регулирует «отношения, связанные с участием в корпоративных организациях или с управлением ими (корпоративные отношения)». Корпоративные отношения применяются к отношениям во всех корпоративных организациях, хотя некоторые отождествляют корпоративные отношения и акционерные отношения /3/. Между тем их надо рассматривать как род и вид. 2) Корпоративные отношения в узком и широком смыслах Встречаются в литературе точки зрения, выводящие корпоративные отношения за рамки корпорации. Например, И.С. Шиткина выделяет корпоративные отношения в узком смысле как внутренние отношения в корпорации, и в широком смысле как отношения, возникающие в связи с предпринимательской деятельностью корпорации как юридического лица /4/. Такие же взгляды высказываются другими авторами, занимающимися в основном проблемами корпоративного права /5/. Ф.С. Карагусов вполне обоснованно относит корпоративные отношения к гражданско-правовым. Далее он тоже, в общем, правильно пишет, что функционирование корпораций обуславливается также и нормами публичного права, которые регулируют государственную регистрацию АО и акций, ограничивают договорную свободу корпораций и их акционеров по вопросам регистрации и прекращения деятельности и т.п. Однако затем он неожиданно делает вывод, что корпоративные отношения вовлекают в свою орбиту не только АО, их органы, должностных лиц, но и такие субъекты, как: а) государственные органы, регистрирующие корпорации, допускающие к обращению их ценные бумаги и т.п.; б) другие юридические лица, участвующие в процессе реорганизации корпораций; в) потенциальные инвесторы; г) профессиональные участники рынка ценных бумаг /6/. На основе чего Ф.С. Карагусов делает такой вывод, непонятно. Если говорить о государственных органах, то с таким же успехом можно объявить субъектом, например, отношений по сделкам с недвижимостью органы регистрации, так как без их действий совершение сделки невозможно. То же можно сказать об органах лицензирования, квотирования и т.п. Гражданско-правовые отношения часто возникают, изменяются и прекращаются при непременном участии государственных органов. Но это никаким образом не смешивает отношения с этими органами и гражданско-правовые отношения. Что касается других юридических лиц и потенциальных инвесторов, то эти отношения никак не могут быть корпоративными, иначе корпоративные отношения становятся безбрежными и теряют всякий смысл. А что если потенциальный инвестор нацелится купить унитарную организацию, он становится субъектом унитарных отношений? 3) Корпоративные отношения - это отношения коллективной (совместной, общей) деятельности Автор этой концепции В.А. Белов определяет корпоративное право как совокупность правовых норм, регламентирующих общественные отношения, направленные на организацию и осуществление деятельности по совместному достижению общих целей - союзной или корпоративной деятельности (корпоративные отношения) /7/. В соответствии с этим им выделяются следующие виды корпоративных отношений: 1) отношения, при которых гражданско-правовые последствия действий их участников падают на всякого и каждого такого участника. Правовой формой распределения таких последствий является конструкция общего субъективного права - права коллективной принадлежности или права коллективного использования. Выделяются следующие виды субъективных прав: право общей собственности, права требования с множественностью соучастников, совместное исключительное право на результат интеллектуальной деятельности или средство индивидуализации, право имущественной общности (имущественные комплексы, крестьянско-фермерские хозяйства, концессия, супружеская, жилищная, товарищеская и наследственная общность). Такие отношения В.А. Белов называет отношениями участия в общей деятельности; 2) участники отношений создают искусственный субъект, принимающий на себя гражданско-правовые последствия их действий. Правовой формой распределения таких последствий является конструкция юридического лица. Выделяются следующие виды или организационно-правовые формы, в которых создаются юридические лица, принимающие на себя правовые последствия действий, направленных на достижение общей (коллективной) цели: торговые (хозяйственные) товарищества (полные и коммандитные), ООО и АО, кооперативы и некоммерческие организации, корпоративные объединения. Эти отношения В.А. Белов называет отношениями участия в чужой деятельности /8/. В.А. Белов сам же предсказывает, что «можно сколь угодно долго и едко иронизировать над объединением под вывеской корпоративных столь (на первый взгляд) разнообразных разнородных общественных отношений» /9/. И он прав. Таких случаев общей, совместной деятельности можно привести сколько угодно. Например, я могу выпить бутылку водки один за три дня. Это будет индивидуальная деятельность. Но могу объединиться с двумя товарищами, заключить устный договор о совместной деятельности, и распивать бутылку на троих каждый день. Это будет общая, совместная деятельность, направленная на достижение общей цели. Я, конечно, утрирую ситуацию, но описанные мной отношения вполне попадают под понятие корпоративных отношений в интерпретации В.А. Белова. И что общего между этими отношениями и отношениями в корпорации - юридическом лице? Сам В.А. Белов признает, что практикующему юристу подобное «мегакорпоративное право» ни к чему, главное, вычленить из них корпоративное право в собственном или узком смысле этого слова /10/. В.А. Белов такие отношения вычленяет, называя их «корпорационными» /11/, и в основном их и исследует. Концептуальный порок концепции В.А. Белова проявляется хотя бы в том, что по его концепции отношения в «one man company» не могут быть отнесены к корпоративным, хотя они таковыми являются. Не будучи в состоянии как-то разрешить это противоречие, он в одном месте книги исключает эти отношения из числа корпоративных /12/, а в другом (правда, совместно с Р.С. Бевзенко) - вроде как бы допускает такую возможность /13/. Несомненно, есть много общего в отношениях между участниками простого товарищества и между участниками хозяйственного товарищества как юридического лица. Много общего и между договором о совместной деятельности и учредительным договором /14/. Однако между ними есть принципиальные отличия, которые заключаются прежде всего в том, что одно из них является юридическим лицом. И отношения внутри юридического лица принципиально отличаются от отношений между участниками простого товарищества. Можно, конечно, объединить эти отношения под общим названием, но какой смысл? Все равно придется выделять и исследовать отдельно корпоративные отношения внутри корпорации (которые сам В.А. Белов выделяет как корпорационные отношения).
Правовая природа корпоративных отношений Таким образом, корпоративные отношения - это часть внутренних отношений юридического лица, являющегося корпоративной организацией, и связанные с участием в корпоративных организациях или с управлением ими. Правовая природа корпоративных отношений вызывает споры. Иногда пытаются отнести их к административным отношениям /15/ или предпринимательским /16/. Что касается отнесения корпоративных отношений к предпринимательским, то это простое сотрясение воздуха. Это не ответ на вопрос. Все равно после этого встает вопрос о правовой природе этих отношений. Какие они - горизонтальные или вертикальные? Гражданско-правовые или административно-правовые? Это вообще характерно для хозяйственников: как только возникает что-то непонятное, оно объявляется хозяйственным или предпринимательским, и все - вопрос закрыт. На мой взгляд, этот вопрос решается очень просто, на основе метода правового регулирования. Если между участниками существуют горизонтальные отношения, основанные на равенстве участников, то это гражданско-правовые отношения. Если между участниками существуют вертикальные отношения, основанные на методе власти - подчинения, то это административные правоотношения. Отношения между учредителями (участниками) - однозначно гражданско-правовые. Отношения по управлению корпоративными организациями, на первый взгляд, относятся к административным, но это не так. Отношения между органами юридического лица и учредителями (участниками) трудно отнести к отношениям, основанным на власти - подчинении /17/. Корпоративные отношения - это гражданско-правовые отношения. Далее вопрос заключается в том, какого рода эти отношения. Высказаны различные точки зрения на правовую природу корпоративных отношений: 1) имущественные (Е.А. Суханов, А.Ю. Бушев, О.Ю. Скворцов, В.В. Долинская, Т.В. Кашанина, Д.В. Мурзин); 2) личные неимущественные (С.Н. Братусь, Е.Н. Гендзехадзе); 3) не личные, но неимущественные (Д.В. Ломакин, В.А.Рахмилович, А.М. Эрделевский); 4) организационные (О.А. Красавчиков, И.Н. Шабунова, П.В. Степанов, А.В. Майфат); 5) самостоятельный вид правовых отношений (Д.В. Ломакин); 6) конгломерат отношений имущественных и неимущественных (В.А. Рахмилович, В.С. Ем, Н.В. Козлова) /18/. Я не буду детально анализировать все эти точки зрения, просто выскажу свою. При этом я исхожу из моих прежних утверждений, а именно: предметом гражданского права являются имущественные, личные и организационные отношения частного характера, основанные на началах юридического равенства /19/. Поэтому корпоративные отношения нельзя рассматривать как нечто единое и единоличное. Они могут быть и имущественными, и неимущественными, и организационными. Проблема их разграничения остается, но эта проблема не главная и не решающая. Единственно, что я могу сказать в рамках этой работы, что отношения между участниками - это необязательство. Я уже писал применительно к договору о совместной деятельности, что между его участниками возникают отношения не обязательственные, а вещные относительные правоотношения общей собственности /20/. В соответствии с этой концепцией в Гражданском кодексе Республики Казахстан договор о совместной деятельности был помещен не в раздел об отдельных видах обязательств, как в России, а в раздел о вещных правах, вслед за главой об общей собственности. Договор о совместной деятельности и учредительный договор имеют много общего. Это многосторонние договоры, направленные на достижение общей цели. В первом случае - это создание или эксплуатация объекта общей собственности, во втором - создание и эксплуатация юридического лица, основанного на членстве (корпорация). Корпоративные отношения - это не обязательства, а относительные отношения (имущественные, неимущественные, организационные). Гражданские правоотношения могут возникать только между субъектами гражданского права, в качестве которых выступают граждане и юридические лица. Поэтому к гражданским правоотношениям могут быть отнесены отношения между учредителями (участниками) - гражданами и юридическими лицами, а также отношения учредителей с органами управления, которые выступают от имени корпорации - юридического лица. Корпоративные отношения основаны на равенстве их участников и являются гражданско-правовыми.
Структура корпоративных правоотношений Одним из самых спорных вопросов корпоративных отношений является их сложная структура или многоступенчатость. С момента создания корпорации или с момента вступления в корпорацию у акционера (участника) появляется право членства (участия). Из этого права вытекают права на участие в управлении, на получение дивидендов или части ликвидационного имущества и т.п. Но для того, чтобы возникло, например, непосредственное право на получение конкретных дивидендов, необходим еще один юридический факт, а именно, решение общего собрания корпорации о распределении дивидендов. А что же тогда возникает, какие права и обязанности - из юридического факта приобретения членства (права участия)? По этому вопросу высказаны десятки точек зрения, зачастую пересекающихся, но в большей части взаимоисключающих друг друга. Опуская различные нюансы и оттенки, можно, на мой взгляд, сгруппировать их в четыре группы: 1) концепции двух самостоятельных правоотношений. Например, основное (право участия (членства) правоотношение и зависимое (производное) правоотношение (право на получение дивидендов) /21/, генеральное и индивидуальные правоотношения /22/, общерегулятивные корпоративные правоотношения и конкретные корпоративные правоотношения /23/; 2) концепции одного правоотношения, в соответствии с которыми корпоративные права возникают с момента приобретения права участия (членства), а дополнительные юридические факты есть условия реализации уже возникших корпоративных прав /24/; 3) концепции единого сложного правоотношения. С помощью дополнительных юридических фактов происходит перевод прав на получение дивидендов и ликвидационного имущества из потенциального (покоящегося) состояния в реальное (действенное), а также конкретизация права на дивиденды, его содержательное наполнение. При этом можно говорить о хотя и многогранном, но едином членском правоотношении (имеющем сложную структуру, комплексном, носящим длящийся характер, относительном) /25/; 4) концепции корпоративной правосубъектности. Например, В.А. Белов утверждает, что право участия (членства) - это не правоотношение, а корпоративная правосубъектность /26/. Корпоративным правоотношением является правоотношение, возникающее после решения общего собрания о выплате дивидендов; 5) я оставляю в стороне другие многочисленные взгляды на корпоративные отношения, высказанные в литературе. Например, взгляд на корпоративные отношения как на секундарное право /27/. Одним из возражений против применения секундарных прав в условной сделке выдвигается то обстоятельство, что секундарные права всегда существуют вне гражданского правоотношения (правоотношения с участием лица, наделенного такими правами), и только их фактическая реализация создает соответствующие отношения сторон) /28/. Это возражение высказано применительно к различиям между условной сделкой и секундарными правами, но, думается, оно вполне применимо и к корпоративным правоотношениям. В общем-то, несмотря на существующие, иногда очень острые, разногласия между сторонниками различных концепций, между ними есть немало общего. Это общее вытекает из того очевидного факта, что реально существует два корпоративных права: право участия (членства) и право на получение дивидендов или части ликвидационного имущества. Различия заключаются в том, какое значение придается каждому из этих правоотношений. Одни называют право участия (членства) основным, а право на получение дивидендов или дополнительным, или реализацией первого, или конкретизацией прав на дивиденды, возникших в первом правоотношении. Другие признают только второе правоотношение, отказывая праву участия (членства) в этом и признавая за ним лишь право корпоративной правосубъектности. Поскольку первые три концепции в чем-то схожи, и на их основе я хочу предложить свое понимание структуры корпоративных отношений, сейчас я хочу проанализировать концепцию В.А. Белова.
О теории корпоративной правосубъектности Доказывая свою теорию корпоративной правосубъектности, В.А. Белов походя разгромил всех своих оппонентов. Например, сторонников теории сложного правоотношения он охарактеризовал словами из басни И.А. Крылова: «Ударили в смычки - дерут! - а толку нет!» /29/. Характеризуя теорию Д.В. Ломакина, он пишет: «Антинаучный (описательный, акынский) характер такого подхода не нуждается в доказывании» /30/. Лично меня задело в этом высказывании слово «акынский» как синоним антинаучного и описательного. Акыны в казахской степи пользовались огромным уважением и непререкаемым авторитетом. Конечно, встречались среди них и болтуны, и такие акыны, которые весь свой талант обращали на высмеивание и оскорбления соперников (как мы видим, такие встречаются и в научной среде). Но многие из них были достаточно образованны и слагали замечательные, с философски глубоким содержанием песни и баллады, подхватываемые народом. Особенно ценились сказители - жырау, которые хранили в памяти огромное количество исторических сказаний в песенной форме, которые они пели долгими вечерами в казахских аулах. В этих песнях - сказаниях сконцентрировалась тысячелетняя мудрость казахского народа. Не совсем понятно, для чего надо было, причем походя, без особой необходимости, задевать национальные ценности кочевников-номадов. Меня восхищает юношеский максимализм (такой обычно демонстрировали мои самые отвязные аспиранты) профессора В.А. Белова, с которым он обрушивается на своих оппонентов, например, на создателей права промышленного, торгового, энергетического, банковского и т.п. Самые приличные слова, которые он при этом употребляет, это: «содержательная нелепость и логическая бесконечность», «глумление над читателем, издателем, бумагой и наукой», «издевательство», «апофигей», «ни собственно изучением, не тем паче научным исследованием здесь, что называется, и не «пахнет» и т.д., и т.п. /31/. Я оставлю в стороне данную В.А. Беловым критику определений корпоративного права (во многом справедливую). Было бы хорошо, если бы он на этом остановился. В.А. Белов не учитывает того простого факта, что все эти «права» (и торговое, и энергетическое, и банковское, и профсоюзное) реально существуют, ибо в отношении каждого из них создана разветвленная система законодательства. Можно, конечно, спорить о том, чем они являются: комплексными отраслями права или комплексными отраслями законодательства. Но этот спор должен вестись в рамках научной дискуссии, а не базарного охаивания оппонентов с передергиванием фактов. Я вынужден огорчить профессора В.А Белова: несмотря на весь его апломб и гипертрофированное самомнение, нет никаких перспектив возникновения беловского права (совокупности правовых норм, регулирующих общественные отношения с участием В.А. Белова) и беловских правоотношений (общественных отношений, урегулированных нормами беловского права) /32/. Не такая уж значительная фигура проф. В.А. Белов, чтобы в отношении него принимать правовые нормы. С этой точки зрения даже до путинского права еще далеко. А вот о назарбаевском праве в рамках государственного права РК и назарбаевских правоотношениях теоретически говорить можно, ибо в отношении лично Президента РК Н.А. Назарбаева внесены поправки в Конституцию Республики Казахстан, в соответствии с которыми ограничения по избранию Президентом РК не более двух раз не распространяется на Первого Президента РК (п. 5 ст. 42 Конституции РК), принят ряд Конституционных законов РК: Конституционный закон РК от 20 июля 2000 г. № 83-II «О Первом Президенте Республики Казахстан», Конституционный Закон РК от 14 июня 2010 № 289-IV, которым Первый Президент РК объявлен Лидером рации и т.п. Я, конечно, гипертрофирую, и совершенно сознательно. К сожалению, проф. В.А. Белов не учитывает того простого и вполне очевидного факта, что право (если его понимать как совокупность норм) создается людьми, выступающими от имени государства. И если законодатель решит принять закон или ряд законов в отношении какой-то сферы экономики или сферы деятельности, эти законы или остаются в рамках частного или публичного права, или объединяют публичные и частные нормы. В последнем случае возникает комплексный нормативный акт как комплексный институт или комплексная отрасль законодательства. Поскольку законодательство есть источник или внешняя форма права, можно говорить и о формировании комплексных отраслей права или институтов комплексных отраслей права. Разумеется, это спорные проблемы, но, как и все спорные проблемы, их надо решать в рамках взвешенной научной дискуссии без навешивания ярлыков и непрофессионального ерничанья. Однако вернемся к корпоративной правосубъектности. По В.А. Белову, помимо общей правосубъектности, к которой мы все привыкли, существует еще специальная правосубъектность, к которой он относит право участия (членства). Это оригинальная теория и оригинальная попытка решить проблему бессодержательного правоотношения. Однако она ставит гораздо больше новых вопросов, чем дает ответов на поставленную проблему. Я не буду подробно говорить о теоретических аспектах, хотя мы как-то привыкли к тому, что на основе юридического факта возникает правоотношение, а не специальная правоспособность. Я хочу поговорить о практических последствиях применения этой теории. Дело в том, что право участия (членства) - не единственный правовой феномен, из которого не возникает конкретных прав и обязанностей. В гражданском праве таких случаев немало. Один из таких случаев был приведен Ю.Г. Басиным еще в 1963 г. в его монографии «Вопросы советского жилищного права» /33/. Анализируя права нанимателя в договоре найма жилого помещения в домах государственного жилищного фонда, Ю.Г. Басин разделил обязанности домоуправления по оказанию услуг нанимателям на три группы. К первой он отнес действия, совершаемые постоянно или по первому требованию жильца - снабжение газом, водой, текущая уборка и т.д. Вторая группа - действия, выполняемые в предустановленные сроки или в определенные время, зависящее от существа действий: отопление, подготовка к зиме, ремонт помещений в соответствии с описью, где обозначено время исполнения ремонтных работ, и пр. Третья группа - действия, совершаемые при наступлении обстоятельств, вызывающих их необходимость - исправлений аварий, устранение неожиданных повреждений помещений и оборудования. Характерной чертой правомочий, относящихся к первой группе, является их непрерывная постоянная действенность, им отвечают обязанности, также непрерывно находящиеся в активном состоянии. Не совершение обязанным лицом должного действия в любой момент существования правоотношения дает основание предъявить требование об исполнении и добиваться осуществления такого требования всеми средствами, которыми обеспечивается реализация правомочий в социалистическом обществе. Иной характер носят правомочия, относящиеся ко второй группе. До наступления срока или иного определенного обстоятельства правообладающий субъект не может требовать, и обязанное лицо не должно совершать обусловленных действий. И вообще поведение должника для управомоченного юридически безразлично. До наступления срока наниматель, например, не вправе претендовать на отопление квартиры, производство ремонта и т.п. Таким образом, право как обеспеченная возможность требовать определенного поведения не проявляет этого своего качества. Но достаточно наступления срока, как правомочие превращается в активный фактор, воздействующий на обязанного субъекта правоотношения. Третья группа правомочий также характеризуется тем, что должник не обязан совершить что-либо до наступления срока или определенного обстоятельства, но в отличие от правомочий второй группы правомочия, охватываемые третьей группой, до наступления преобразующего факта, определены лишь общим образом; в этой части нельзя сказать заранее, какие конкретные действия совершит обязанный субъект правоотношения. Например, в обязательственных связях между нанимателем и жилищным органом последний должен немедленно устранять дефекты помещения или домового оборудования, вызванные аварийными случаями. Значит, со дня появления жилищного обязательства стороны связаны правами и обязанностями по устранению дефектов. Но эти права и обязанности еще не наполнены определенным содержанием. Точный характер подлежащих совершению действий выясняется лишь при наступлении обусловленного обстоятельства /34/. Здесь мы тоже имеем классический пример «отложенного правоотношения»: правоотношение возникло из договора найма жилого помещения, но если одни права и обязанности возникают сразу, то другие - через определенное или неопределенное время. Ю.Г. Басин приводит еще ряд аналогичных случаев: срочный договор страхования от несчастных случаев. До наступления такого случая нельзя сказать ничего определенного об основной обязанности страховщика - выплате возмещения - ибо она целиком зависит от характера несчастного случая (если таковой вообще будет иметь место) /35/. Как отмечает Ю.Г. Басин, правильное решение этого вопроса имеет значение, далеко выходящее за пределы жилищного правоотношения, ибо известно множество обязательств, содержание которых отличается отмеченными особенностями, например, срочный заем, купля-продажа с оплатой в рассрочку или вперед, многие разновидности поставки, сделки, заключенные под отлагательным условием, и т.п. Если признать, что в подобных обязательствах права и обязанности отсутствуют до наступления сроков исполнения (обусловленных обстоятельств), то нужно сделать вывод, что до этого времени нет и правоотношений, поскольку они не могут существовать без прав и обязанностей, без своего содержания /36/. Подобных случаев на самом деле немало в гражданском праве. И один из самых известных и самых спорных - это условные сделки, а конкретнее - сделки под отлагательным условием. В соответствии с п. 1 ст. 150 ГК «сделка считается совершенной под отлагательным условием, если стороны поставили возникновение прав и обязанностей в зависимость от обстоятельства, относительно которого неизвестно, наступит оно или не наступит». Из этого определения совершенно четко вытекает, что права и обязанности возникают не с момента совершения сделки, а с момента наступления оговоренного в сделке условия. А что же тогда существует в промежутке между совершением сделки и наступлением условия? Еще одно правоотношение или опять «специальная правоспособность»? Данная проблема возникала еще в русской дореволюционной литературе. Так, Д.И. Мейер считал, что правоотношения изменяются лишь с наступлением условия, а потому до его наступления сделки нет /37/. Другие ученые, напротив, утверждали, что условная сделка как волевой акт существует и считается действительной с момента ее совершения, а в зависимость от наступления условия поставлены лишь ее правовые последствия /38/. В современной литературе этот вопрос также является спорным. Одни считают, что из сделки, совершенной под отлагательным условием, никаких прав и обязанностей не возникает, требуется сложный юридический состав (содержание сделки и наступление тех обстоятельств, которыми права и обязанности по сделке обусловлены) /39/. По мнению других, неполный юридический состав имеется уже при совершении сделки, поэтому нельзя сказать, что никакого обязательственного отношения нет /40/. Сделка не получает полного юридического эффекта, потому что последствия сделки пребывают in suspensio, в ожидании возможного наступления предусмотренного события. Однако началом действия условной сделки является все же момент ее совершения /41/. В литературе этот период между совершением сделки и наступлением условия называют «нерешительным состоянием». По мнению В.Б. Исакова, в момент совершения условной сделки возникает предварительное организационное отношение, содержанием которого является обязанность сторон не препятствовать и не содействовать наступлению условия /42/. С.А. Громов считает это правоотношение организационно-предпосылочным примерно с таким же содержанием /43/. Л.В. Кузнецова, проанализировав все аспекты сделки с отлагательным условием, приходит к выводу, что правоотношение возникает при совершении сделки, а наступление отлагательного условия определяет не момент возникновения, как это установлено нормативными актами, а момент допустимого осуществления соответствующих прав и обязанностей /44/. Не правда ли, знакомая картина? Последняя точка зрения есть не что иное, как разновидность концепций одного правоотношения, которые я обозначил выше под номером 2. В современной германской докторине признается, что вещный договор может включать в себя отлагательные условия. Приобретатель в период между совершением сделки и наступлением отлагательного условия имеет ограниченное вещное право - «право ожидания», не названное в законе, но признаваемое германской докториной. Оно определяется как разновидность секундарного права и одновременно как ограниченное вещное право, оно может быть передано как в порядке универсального правопреемства, так и в порядке сингулярного правопреемства. Для английской доктрины также характерен вывод о том, что право ожидания, существующее до наступления отлагательного условия, суть ограниченное вещное право по праву справедливости /45/. Исследователи условной сделки также пытаются найти сходные с условной сделкой юридические феномены. Л.В. Кузнецова называет в качестве таковых многочисленную по своему составу категорию преимущественных прав (преимущественное право покупки, аренды, найма, наследования и т.п.). Другим подобным феноменом, по ее мнению, является право участника общества с ограниченной ответственностью или акционера в АО принимать участие в распределении прибыли /46/. Таким образом, мы установили наличие многочисленных ситуаций в гражданском праве, когда возникают так называемые «отложенные правоотношения». Если согласиться с теорией В.А. Белова, придется ко всем этим ситуациям применять понятие специальной правоспособности. Не слишком ли многовато расплодится специальных правоспособностей? Лично для меня практическая бессмысленность этого очевидна.
Применение концепции Ю.Г. Басина о потенциальном и действенном состоянии субъективных гражданских прав к проблеме структуры корпоративных правоотношений Из изложенного вытекает, что таких случаев «отложенного правоотношения» или «нерешительного состояния» в гражданском праве довольно много. Все они одинаковы с правовой точки зрения, и поэтому выводы, скажем, по условной сделке или преимущественному праву вполне применимы к корпоративным отношениям.
Доступ к документам и консультации
от ведущих специалистов |