|
|
|
О содержании понятий
КАРАГУСОВ Фархад Сергеевич, профессор Каспийского общественного университета (Алматы, Казахстан), д.ю.н.
Гражданским Кодексом Республики Казахстан (ГК РК) устанавливаются гражданские права физических и юридических лиц, и декларируется необходимость беспрепятственного осуществления этих прав, предусматривается возможность их восстановления и судебной защиты в случаях нарушения таких прав (ст. 2). Здесь же с очевидной однозначностью закрепляется, что граждане и организации приобретают и осуществляют свои гражданские права своей волей и в своем интересе, а ограничение таких прав актами государственных органов не допускается (п. 6 ст. 3). Конституция и ГК РК устанавливают пределы осуществления гражданских прав. Так, согласно п. 5 ст. 12 Конституции такое осуществление не должно нарушать прав других лиц, посягать на конституционный строй и общественную нравственность, а в соответствии со ст.ст. 34-39 установленные Конституцией и законами обязанности и ограничения должны безусловно соблюдаться. В свою очередь, ГК РК такое ограничение устанавливает недопустимостью нарушения прав и охраняемых законом интересов третьих лиц. Предусматривая в ст. 7 основания возникновения гражданских прав, ГК РК также закрепляет, что граждане и юридические лица по своему усмотрению распоряжаются принадлежащими им гражданскими правами, в том числе правом на их защиту (ст. 8). При этом строго запрещено злоупотребление правом и осуществление гражданских прав с нарушением прав и охраняемых законом интересов других субъектов права (ст. 2 ГК РК). Реализуются же гражданские права в отношении разнообразных видов объектов, включая вещи, имущественные и личные неимущественные блага и права. То есть, определенные категории прав и благ признаны объектами гражданских прав. Очевидным в данном случае является использование на законодательном уровне определенного «набора» каким-то образом взаимосвязанных терминов, относящихся к сфере регулирования нормами гражданского права и предполагающих применение механизмов правовой защиты и охраны: «гражданские права», «блага», «права как объекты гражданских прав», «охраняемые законом интересы» и др. В этой связи совершенно справедливо отмечается разнообразие используемой законом терминологии с оговоркой, однако, что «это не просто понятия-синонимы, а термины, каждый из которых имеет собственное четкое содержание, и это должно быть соответствующим образом определено и разграничено».[1] Так, например, субъективные права рассматриваются в качестве одного из видов объектов гражданских прав, к которым ГК РК относит имущественные и личные неимущественные блага и права. Имущественными благами, в нашем понимании, являются вещи и иные объективно существующие материи (как электроэнергия, магнитные поля и т.п.), а также результаты поведения или действий третьих лиц (осуществляемые третьими лицами работы и услуги, а также результаты этих работ и услуг), ценность которых заключается в их способности удовлетворить какие-либо потребности заинтересованных в них субъектов права. В литературе находим несколько иную классификацию благ, всю совокупность которых предлагается разделять на материальные блага (вещи, иные материи и силы природы) и полезные человеческие действия.[2] В отличие от имущественных благ, имущественные права как объекты гражданских прав определяются в качестве субъективных гражданских прав на упомянутые имущественные блага. При этом личные неимущественные права определяются как абсолютные права на личные нематериальные блага, неотчуждаемые от личности, установленные ст.ст. 141-146 ГК РК[3]. В ст. 7 ГК РК устанавливаются основания возникновения гражданских прав. Все эти основания можно разделить на три группы: возникновение прав по воле государства (из административного акта или из судебного решения), по воле самих субъектов гражданского оборота или в результате определенных событий, наступление которых неподконтрольно субъектам оборота или государства. Как нам представляется, эта статья ГК РК регулирует возникновение именно субъективных гражданских прав и обязанностей (имущественных и личных неимущественных), устанавливая основания возникновения конкретных гражданско-правовых отношений. Профессор Иоффе О.С. по этому поводу указывает, что «субъективное право опирается на правоспособность как на свою общую предпосылку, но непосредственно возникает… из предусмотренных законом юридических фактов, к числу которых относятся как события, так и действия».[4] Думается, что подавляющее большинство субъективных прав возникает все же вследствие того, что существует, и субъектами оборота реализуется, признаваемый законом частный или публичный интерес в том, чтобы соответствующее правоотношение возникло. Мы разделяем точку зрения профессора Иоффе О.С., который считает, что в основе признания государством субъективного права за управомоченным лицом лежит характер защищаемого государством интереса. Совершенно справедливо он отмечает, что «значение интереса … едва ли можно переоценить в связи с той ролью, которую правильное определение понятия субъективного права играет в разрешении других проблем науки гражданского права». Вместе с тем, Иоффе О.С. рассматривает интерес в качестве одного из элементов содержания субъективного права, наряду с характером действий субъекта такого права. [5] Анализ действующей нормативно-правовой базы Республики Казахстан позволяет констатировать, что наряду с понятием «гражданские права» ссылки на термин «охраняемые законом интересы» являются весьма частыми. Спектр источников, в которых этот термин используется, довольно широк – от международных договоров, кодексов, иных законодательных актов, подзаконных нормативных правовых документов, разработанных Межпарламентской ассамблеей государств-участников СНГ модельных законов до различных методических разработок и отдельных судебных решений.[6] Наличие таких охраняемых законом интересов допускается казахстанским законодательством как у граждан и юридических лиц, так и государства и у общества в целом. При этом контекстом использования этого понятия в нормативных правовых актах является недопустимость нарушения или ущемления чьих-либо охраняемых законом интересов, а многочисленные и доступные судебные постановления рассматривают нарушения этих интересов в качестве оснований для юридической ответственности и вынесения судебных постановлений. Наиболее предметно значимость охраняемых законом интересов раскрывается лишь в рекомендациях Модельного Земельного кодекса, согласно которым именно нарушение охраняемых законом интересов является основанием для принятия мер правовой защиты и возмещения причиненных таким нарушением убытков, привлечения к ответственности, признания актов и (или) действий участников оборота недействительными.[7] Примечательно, что до принятия Конституции Казахстана 1995 года понятие «охраняемые законом интересы» являлось конституционным: оно закреплялось в ранее действовавшей Конституции Республики Казахстан от 28 января 2993 года, ст. 18 которой запрещала использование имущества в ущерб охраняемым законом интересам граждан, юридических лиц и государства. Ныне действующая Конституция не применяет термин «охраняемые законом интересы», но использует понятия «интересы», закрепляя право гражданина знакомиться с затрагивающими его интересы документами, решениями и источниками информации (ст. 18), а также «законные интересы», устанавливая обязанности, устанавливая и гарантируя права и свободы гражданина, закрепляет за судебной властью защиту законных интересов граждан и организаций (ст. 75). Следует отметить, что использование в правовых источниках Республики Казахстан термина «законные интересы» является еще более широким. Большим пластом таких источников являются, к примеру, Международные соглашения Казахстана с другими государствами о взаимопонимании и сотрудничестве, об охране литературных и художественных произведений, о согласованной антимонопольной политики и др. Обязательное соблюдение законных интересов человека и гражданина является критерием для выводов Конституционного Совета при официальном толковании норм Конституции Казахстана и определении соответствия ей отдельных нормативных правовых актов.[8] Понятие «законные интересы» используется и в Посланиях Конституционного Совета РК Парламенту республики о состоянии конституционной законности в стране (например, по итогам 1999 г.), нормативных постановлениях Верховного Суда РК (например, от 11 июля 2003 г. № 5 «О судебном решении»); в Земельном кодексе РК от 20 июня 2003 г.; Кодексе РК об административных правонарушениях от 30 января 2001 г.; ГПК РК; УПК РК; Законе от 17 декабря 1998 г. «О браке и семье», многочисленных других законах и подзаконных нормативных правовых актах[9]; докладах Главы государства (например, Доклад Президента РК Назарбаева Н.А. на первой сессии Ассамблеи народов Казахстана 24 марта 1995 г.). Содержание статей ГК РК дает основания для вывода о том, что законодательством рассматривается ситуация, при которой упомянутые интересы, как и гражданские права, могут быть нарушены. Однако же ГК РК, в отличие от прямого регулирования вопросов защиты нарушенных прав, не регулирует возможность судебной защиты нарушенных интересов. Можно сказать, что ГК РК и другие законодательные акты не просто вообще не содержат определения терминов «интересы» и «охраняемые законом интересы» (что, в общем-то, является правильным с точки зрения юридической техники), но они и не позволяют с необходимой однозначностью выявить содержание этих понятий: ни один из вышеупомянутых источников также не содержит особых подсказок для вывода относительно их правовой природы с позиций цивилистики. Более того, ни нормативные правовые акты, ни сводки правоохранительных органов, ссылаясь на охрану или нарушение чьими-то действиями интересов, не включают в себя ни одного содержательного указания на какой-либо конкретный охраняемый законом или законный интерес. Имеется в виду то, что ссылки на защиту или нарушение какого-то права требуют идентификацию соответствующего права (например, право собственности на жилой дом, право прохода через чужую территорию, право на получение информации, право использовать по назначению арендованное имущество и т.п.). Но подобной идентификации отдельного законного или охраняемого законом интереса в законодательстве, судебной и правоохранительной практике не обнаруживается. Эти факторы с неизбежностью создают основания для возникновения вопросов теоретического содержания и трудностей правоприменительной практики. В частности, с точки зрения теории права весьма целесообразным является выяснение содержания всех вышеназванных понятий, выявление их соотношения и эффективного регулирования вопросов содержания гражданских правоотношений, гражданской правосубъектности, а также совершенствования правовых основ систематизации объектов гражданских прав. В свою очередь, практическое значение имеют вопросы правовой защиты гражданских прав и охраняемых законом интересов участников гражданского оборота. Высокая актуальность усматривается нами в решении вопроса о возможности применения к охраняемым законом интересам норм ГК РК об основаниях возникновения гражданских прав, возможности их свободной и беспрепятственной реализации, их судебной защиты и др. Профессор Ю.Г. Басин, например, указывает, что «защита интересов отдельной личности и коллективов может осуществляться при помощи различных гражданско-правовых способов».[10] Вместе с тем, В. Попов в вышеупомянутой ситуации указывает, что ввиду отсутствия необходимой ясности в этих вопросах существуют заметные сложности в практической реализации закрепленного Конституцией Казахстана права каждого на судебную защиту.[11] В силу того, что казахстанское законодательство не регламентирует термин «интерес», представляется возможным обратиться к тому, что составляет его содержание в русском языке. Так, например, согласно толковому словарю Ушакова Д.Н., интерес определяется как важность, значение; прибыль, выгода; выгоды, нужды; стремления, потребности.[12] То есть, интерес понимается как некий побуждающий к определенному поведению фактор, мотив для принятия каких-то решений, основание к действию, своего рода оправдание направленности действий, предпринятых шагов или сохранения состояния бездействия. В сущности, аналогичным является понимание интереса в бизнес-сообществе. «Это - связь субъекта с чем-то, что влияет на его (субъекта) отношение к нему, особенно когда можно получить от этого выгоду каким-то образом».[13] Помимо такого общего определения, этот Оксфордский словарь также определяет интерес и как юридическое право на землю или иное имущество. Юридическое значение этому термину мы можем найти в юридическом словаре Блэка, согласно которому «интерес – это наиболее общее понятие, которое может быть использовано для обозначения права, требования, титула или правовой доли в чем-то. Более узко это означает право получить выгоду от чего-то; любое право на имущество, но меньше чем титул».[14] Мы не посвящали специального исследования понятию интереса в американском праве, но можем заключить, что даже вышеприведенная правовая дефиниция рассматривает интерес в широком смысле, отождествляя его с субъективным имущественным правом, обладающим стоимостью и признаком передаваемости от субъекта к субъекту (оборотоспособностью), позволяющим получить выгоду от обладания им или от его осуществления. Вместе с тем, оговорка о том, что в узком смысле интерес рассматривается как любое право на имущество, которое по объему меньше чем титул,* также позволяет рассматривать интерес в большей степени уже не как самостоятельное субъективное право, а как отдельное, но связанное с ним правомочие, являющееся атрибутом этого субъективного права и передаваемого вместе с ним. Такое узкое понимание интереса как правомочия находит свое применение, в частности, в сфере международного делового оборота: в случаях, когда правоотношения регулируются, например, английским правом, широко распространенным является указание на интерес как составляющую предмета договора, когда, например, вместе с предметом купли-продажи покупателю передаются все права на него и интерес в нем. Интерес, таким образом, пользуется, своего рода, двойственным правовым режимом. Некоторые из проанализированных нами документов свидетельствуют о существовании и в странах гражданского кодекса (на территории бывшего СССР) точки зрения на охраняемые законом интересы в качестве понятия, близкого по природе к субъективным гражданским правам. В частности, допускается (на ряду и по аналогии с субъективными правами) подтверждение, изменение или прекращение таких интересов судебными решениями.[15] Как представляется, такое допущение основано на понимании интереса как объективно существующего элемента конкретного субъективного права, независимо от того, кто является его субъектом. Например, право собственности на какую-то вещь предполагает наличие естественного интереса на беспрепятственное пользование вещью по ее целевому назначению, для личного потребления или для предпринимательских целей, наслаждение полезными свойствами вещи, обеспечение сохранности вещи, защиту от необоснованных посягательств со стороны третьих лиц и др. В этом случае такой интерес может передаваться в гражданском обороте от одного лица другому. Однако возможность такой передачи от одного субъекта к другому обусловлена не самостоятельностью соответствующего интереса, а содержанием и оборотоспособностью соответствующего субъективного права. В связи с этим допустимо рассматривать такие интересы исключительно как неотъемлемый атрибут соответствующего субъективного права или составляющий элемент содержания этого субъективного права. В таком случае нарушение интереса означает нарушение соответствующего субъективного права (равно как и наоборот), и подлежит защите в рамках предусмотренных ГК РК способов защиты нарушенных гражданских прав. Если занимать такую позицию в оценке правовой природы интересов участников оборота, то само существование таких категорий, как охраняемые законом интересы» и «законные интересы» представляется слабоаргументированным. Поскольку ГК РК достаточно обоснованно и последовательно реализует концепцию субъективных прав в качестве объектов гражданских прав, устанавливает правовой режим различных видов субъективных прав и обеспечивает их правовой охраной, то параллельное использование термина «интересы» (если они по своей природе являются обязательным элементом соответствующих субъективных прав) представляется нецелесообразным. Поэтому, соглашаясь с высокой значимостью интереса для теории права и законодательной практики, считаем наиболее обоснованным и перспективным рассматривать правомерные (как и законные, охраняемые законом) интересы в качестве составного элемента понятия собственно гражданских прав, но не субъективных прав. В частности, мы исходим из того, что более целесообразно основываться на буквальном значении словесного выражения (как это, например, предписывается ст. 6 ГК РК в вопросах толкования норм гражданского законодательства) и с учетом этого рассматривать интерес не в качестве оборотоспособного имущества с объективно существующими, одинаковыми для всех характеристиками их полезности (к примеру, вода – она для всех вода; дом – он для всех дом и т.п.), а в качестве субъективной предпосылки, фактора, побуждающего отдельного субъекта к реализации его правоспособности конкретным и выгодным или нужным только для него способом, в т.ч. путем приобретения, осуществления, передачи или прекращения конкретного субъективного права либо путем исполнения установленной законом и обеспеченной мерами юридической ответственности обязанности. Например, даже исполнение или неисполнение обязанности является волей субъекта, актом реализации его правосубъектности: субъект в силу собственных мотивов может не исполнить свою обязанность, сознавая, допуская или желая наступления предусмотренной для него ответственности; и этот интерес также является правомерным, поскольку человек не только должен быть наказан за допущенное им нарушение гражданских прав других субъектов, но само такое наказание предусмотрено законом или договором в качестве неблагоприятных последствий для нарушителя. Важным является то, чтобы не имело место злоупотребление при осуществлении интересов. В отношении одних и тех же объектов гражданских прав (например, какого-либо земельного участка) у различных субъектов могут существовать различные законные интересы, может существенно различаться степень заинтересованности, либо интерес может отсутствовать вообще. В зависимости от содержания охраняемого законом интереса и степени заинтересованности субъектов возникают те или иные конкретные правоотношения. В таком случае, охраняемые законом интересы следует рассматривать как непередаваемую принадлежность личности каждого отдельного субъекта. В частности, приобретая конкретное имущество, отдельное субъективное право, субъект руководствуется своими интересами в этом имуществе, своим собственным, субъективным отношением к имуществу и ожиданиями от обладания им. Если в последующем субъект передает свое субъективное право на имущество другому лицу, его интерес остается при нем, поскольку это другое лицо приобретает имущество в своих собственных интересах, которые, оставаясь правомерными, могут кардинальным образом отличаться от интересов предшественника. При этом интересы обоих субъектов, являясь законными, должны подлежать правовой охране и защите, поскольку эти интересы имеют прямое отношение к правоспособности и воле сторон, а любое ущемление этих интересов может означать наличие порока воли и создать основания для недействительности конкретного правоотношения. В этом случае понятие интересов в большей степени совпадает с понятием «свободы человека и гражданина, гарантируемые Конституцией Казахстана», определяемым как возможности любых правомерных действий человека, не связанные ни с какими иными условиями, но являющиеся исключительно следствием его воли. Наряду с гражданскими правами свободы гражданина формируют его правоспособность.[16] Такое понимание интересов позволяет оценивать это понятие как преимущественно являющееся составляющим элементом правоспособности лица, признаваемой Конституцией и законами. Причем таковым является именно правомерный, законный, допускаемый законом интерес. Только такой интерес может обеспечиваться правовой охраной и мерами правовой защиты. Неправомерный интерес, реализованный в действиях субъекта, влечет за собой ответственность, также предусмотренную законами. В данном случае принципиальной разницы между понятиями «законный интерес» и «охраняемый законом интерес» не существует. Можно говорить о том, что законный интерес является таковым, если он предусмотрен или признан законом. Однако же такое признание означает, что законом такому интересу предоставляется правовая охрана и возможность судебной защиты. При этом не вызывает сомнений то, что, как и гражданские права, охраняемые законом интересы одного субъекта определены в качестве границы правомерного поведения всех других субъектов: интересы реализуются настолько свободно и беспрепятственно, насколько это не нарушает охраняемых законом интересов других лиц. Понимая интерес таким образом, полагаем, что правомерный интерес при этом может защищаться такими же способами, как и субъективные гражданские права, ибо определяя термин «защита права», профессор Ю.Г. Басин указывает на то, что она представляет собой предусмотренную законом для борьбы с правонарушениями систему мер, … направленных на то, чтобы [помимо прочего – Ф.К.] обеспечить неприкосновенность права и его осуществимость.[17] Думается, что этой же системой мер может обеспечиваться и то, чтобы законные интересы могли быть реализованными субъектами права и не ущемлялись в результате неправомерных действий или бездействия третьих лиц. Поскольку же создание хоть какого-то приближенного перечня конкретных законных интересов объективно невозможно, представляется, что подлежать правовой охране и защите должен любой интерес (и не только имущественный) правоспособного, законопослушного и добросовестного участника гражданского оборота, существованием и реализацией которого не преследуется незаконная цель. Перспективность такого понимания видится нами и в создании более широких возможностей для непосредственного применения норм Конституции Казахстана для защиты гражданских прав. В частности, целесообразным является создание системы правовой, в том числе судебной, защиты не только конкретных субъективных гражданских прав (например, права собственности на земельный участок, право на получение оплаченного по контракту товара оговоренного качества и количества и т.п.) в рамках конкретных правоотношений, но прав и свобод, непосредственно гарантируемых Конституцией. В частности, если Конституция гарантирует неприкосновенность человеческого достоинства (ст. 17), устанавливает цель государства в охране окружающей среды, благоприятной для жизни и здоровья человека (ст.31), обязывает граждан (в т.ч., как мы понимаем, и должностных лиц государственных органов) заботиться о сохранении исторического и культурного наследия (ст. 37), может ли любой гражданин города Алматы рассматриваться в качестве субъекта нарушенного гражданского права в связи с тем, что по волюнтаристскому и произвольному решению городских властей и деятельностью отдельных бизнесменов разрушена, и сохраняется в состоянии разрушения, центральная площадь города, вырублены сотни красивейших многолетних деревьев, существенно ограничен транспортный поток через площадь, а жители города лишены места публичных гуляний и отдыха? Можно ли рассматривать нарушенными законные интересы гражданина города в связи с тем, что практически уничтожен центральный парк культуры и отдыха, в котором вырублены столетние дубы, ликвидированы десятилетиями культивированные клумбы, осушены пруды, а на его территории построена большая автостоянка? Другим примером является история строительных заборов в центре города, когда ранее обжитые дома снесены, территория огорожена, но уже в течение нескольких лет на этой территории ничего не строится, а она сама используется для их не всегда правомерных целей маргинальными элементами, что создает угрозу общественной безопасности, формирует угрозу эпидемиологической чистоте, а также ущемляет естественное для человека чувство эстетического восприятия окружающего мира. Таких примеров современная история дает множество. В этой связи усматриваются достаточные основания говорить о том, что законные интересы граждан города, в том числе любого из них, существенно нарушаются тем, что уничтожаются исторические места, с которыми связаны лучшие воспоминания, которые сегодня позволяли бы воспитывать детей в духе патриотизма и любви к Родине, отдыхать и восстанавливать силы, иметь систему естественного очищения атмосферного воздуха и т.п. В связи с этим достаточно очевидным является предоставление права на судебную защиту и восстановление таким образом нарушенных (ущемленных) законных интересов граждан. Следует отметить, что право на защиту, преимущественно рассматривается как применяемое в отношении нарушенных субъективных прав. Более того, обсуждая природу права на защиту, профессор М.К.Сулейменов считает его одним из правомочий субъективного гражданского права и предлагает называть его производным субъективным гражданским правом.[18] И хотя, по его убеждению, дальнейшая дискуссия относительно правовой природы права на защиту лишена большого смысла, представляется целесообразным отметить перспективность расширения диапазона применения этого права на защиту таким образом, чтобы это гарантированное Конституцией право на защиту своих прав и свобод любыми не противоречащими закону способами, в том числе право на судебную защиту, позволяло бы гражданину использовать действенные инструменты защиты не только при посягательстве на принадлежащее непосредственно ему имущество или личные неимущественные права (как субъективных прав), но и при существенном ущемлении его гражданских прав (как ущемление в его правоспособности), включая и составляющие их содержание законные интересы. Таким образом, предлагаем допустить применение права на защиту и в случаях, когда действиями третьих лиц нарушаются гражданские права путем ограничения или ущемления гражданской правосубъектности, когда, обладая правоспособностью, субъект не может ее реализовать ввиду того, что действиями третьих лиц необоснованно ограничивается его гарантируемая к признанию всеми правосубъектность. Это позволит способствовать гражданской ответственности государственных должностных лиц и других участников оборота не только перед конкретным своим контрагентом, но и перед обществом в целом и каждым членом этого общества за результаты своего поведения. Поддержка государством и судебной властью такого подхода позволит существенно повысить и уровень правосознания и правовой культуры в казахстанском обществе. Однако, поскольку охране и защите подлежит конкретный четко идентифицируемый интерес, обращающийся за защитой нарушенного интереса или требующий соблюдения его охраняемого законом интереса субъект должен однозначно заявлять (поименовывать), какой именно его интерес он просит защитить или требует соблюдать. Такой подход, ранее предложенный судьей Поповым В.,[19] является необходимой гарантией разумного и добросовестного использования субъектами гражданского оборота права на защиту их нарушенных гражданских прав. Используя в данном случае понятие «гражданские права», мы имеем в виду нечто иное, нежели субъективные права: наше понимание этого термина принципиально отлично. Закон не закрепляет содержание понятия «гражданские права», однако и Конституция, и ГК РК содержат обозначения установленных, гарантируемых и охраняемых ими гражданских прав. Авторами проекта действующей Конституции Казахстана указывается, что «права и свободы гражданина [не являющиеся, по их справедливой оговорке, тождественными правам и свободам человека – Ф.К.] означают признаваемые и гарантируемые государством Казахстан юридические возможности определенного поведения своих граждан».[20] Из содержания Конституции и ГК РК можно сделать вывод о том, что гражданскими правами эти юридические возможности называются в виду того, что государство признает и гарантирует их на равной основе всем и каждому законопослушному и добросовестному члену сообщества в рамках юрисдикции данного государства, а рамки этих юридических возможностей настолько широки, что позволяют гражданину реализовывать свои правомерные интересы в отношении себя лично как субъекта права, своих материальных, моральных и духовных ценностей, своего правомерного поведения, в равной степени, как и в отношении ценностей и правомерного поведения любых третьих лиц и деятельности самого государства. Причем в установлении и идентификации гражданских прав оба этих важнейших акта абсолютно гармоничны. Осуществление этих юридических возможностей обусловлено волей и конкретными интересами каждого гражданина. Гражданские права гарантируются Конституцией, а возможность их осуществления обеспечивается законами. Одной из наиболее важных норм Конституции РК является закрепление права каждого гражданина на признание его правосубъектности. Думается, что понятие «гражданские права» является элементом именно этого, более широкого понятия, правосубъектности граждан и иных участников гражданского оборота. Для определения юридической значимости концепций гражданских прав и правосубъектности представляется перспективным позаимствовать у Лапача В.А. такой термин, как модель поведения. Правда, он использует его применительно к пониманию границ осуществления субъективного права, предполагая существование конкретной модели поведения управомоченного (обязанного) лица.[21] Причем он говорит о том, что «конкретные правоотношения до их осуществления – это модель поведения, а не само поведение. Фактическое поведение пока отсутствует».[22] С этим, однако, мы не согласны, ибо если констатируется существование конкретного правоотношения как отношения между субъектами права или субъектов права к объектам права (а существование субъективного права как объекта гражданских прав означает существование и конкретного гражданского правоотношения), то такое правоотношение не может существовать без какого-либо фактического поведения (действий либо бездействия). Сами же конкретные правомерные гражданско-правовые отношения и складываются в рамках предусмотренных (или допускаемых?) законом моделей поведения субъектов оборота. Т.е. формируемое действиями субъектов конкретное правоотношения, имея свой объект, представляет собой реализацию таких моделей, реализацию признаваемой законом и другими субъектами оборота правоспособности. В этой связи полное согласие вызывает вывод профессора О.С. Иоффе, считающего, что «правоспособность – это предпосылка правоотношения, а субъективное право – один из необходимых его элементов».[23] Понимая гражданские права как элемент правоспособности субъектов оборота, мы, таким образом, может достаточно четко разграничить понятия «гражданские права» и «субъективные права и обязанности». В частности, разграничение этих понятий заключается в том, что, как указывает профессор Иоффе О.С., «правоспособность – не конкретные права и обязанности, а абстрактная и всеобщая предпосылка обладания ими».[24] Поэтому, думается, что моделью поведения целесообразнее рассматривать собственно предусмотренную законом правоспособность лица, предполагающую установление разнообразия подлежащих защите гражданских прав и пределов их осуществления. Причем эти пределы устанавливаются, на наш взгляд, как прямыми запретами (например, на злоупотребление правом, осуществление незаконной деятельности и т.п.), так и установлением гражданских обязанностей (означающих, что в процессе наслаждения субъектом своими гражданскими правами, круг которых не исчерпывается законодательно установленными перечнями, субъект не должен забывать о надлежащем исполнении конкретно установленных законом гражданских обязанностей). Таким образом, полагаем, что гражданские права, в вышеизложенном понимании, являются составной частью такого понятия, как правовой статус (правосубъектность) человека и гражданина, признанный и гарантируемый Конституцией РК, и по своей сути составляют содержание понятия «гражданская правоспособность» участника гражданского оборота. Содержание правоспособности граждан определяется Конституцией РК и регламентируется Гражданским кодексом и иными законодательными актами Казахстана. Комментарием к ГК РК правоспособность определяется как способность иметь конкретные субъективные права и нести обязанности, при этом справедливо указывается, что содержанием такой правоспособности является «совокупность всех имущественных и личных гражданских прав и обязанностей, субъектом которых может быть гражданин в соответствии с законодательством».[25] Мы понимаем, что предлагаемая здесь точка зрения далеко не бесспорна. До сих пор полную актуальность сохраняет вывод О.С. Иоффе о том, что «все же правоспособность не только отлична от субъективного права, но и сходна с ним по многим объединяющим их общим признакам, так как быть правоспособным тоже означает «иметь право», хотя бы последнее и сводилось не более чем к праву выступать в качестве носителя различных конкретных правомочий и обязанностей. Поэтому проблема соотношения субъективных прав с правоспособностью сохранила научную значимость».[26] Понятие гражданских прав, правовая природа охраняемого законом интереса требуют серьезных теоретических исследований. Однако, не вызывает сомнений тот факт, что право на защиту не может быть производным только от нарушения субъективных прав участников оборота, возникших и реализуемых в рамках отдельных правоотношений. У граждан существуют правомерные интересы вне конкретных правоотношений, которые обусловлены правом на безопасную и комфортную окружающую среду, на беспрепятственную реализацию своих правомерных интересов по своему усмотрению, при условии, что не будут нарушены права любых других лиц. Такие интересы также должны подлежать судебной защите. Гарантированное Конституцией право на признание правосубъектности граждан должно пониматься и как право на свободную реализацию правоспособности граждан, а в случае необоснованного ущемления этой свободы – и как право обратиться в суд за защитой своих интересов. Особое значение в этом имеет должное отношение к Гражданскому Кодексу, всеобщее признание его важнейшего значения для общества, государства и каждого отдельного гражданина. Следует отметить, что гарантированные Конституцией РК гражданские права создают основу для особого места Гражданского кодекса РК в системе действующего права Республики Казахстан и иерархии нормативных правовых актов. Фактор того, что Конституция гарантирует права человека и гражданина, предполагаемого законопослушным и добросовестным участником оборота, а сами эти гражданские права устанавливаются Гражданским кодексом и защищаются предусмотренными им средствами защиты, на наш взгляд, создают серьезные и неоспоримые основания для выдающегося места именно Гражданского кодекса в системе нашего законодательства. Без сомнения, ГК РК имеет важнейшее значение, ибо посредством именно его норм обеспечивается практическая реализация подавляющего количества идей и гарантий, отраженных и закрепленных Конституцией Казахстана. Этими же факторами должна быть обусловлена и особая щепетильность в вопросе о внесении изменений и дополнений в ГК РК.
Доступ к документам и консультации
от ведущих специалистов |