|
|
|
Вещное право
Скрябин С.В., к.ю.н., доцент, ассоциированный профессор кафедры частно-правовых дисциплин Каспийского общественного университета
Республики Казахстан: современное состояние и перспективы развития /Научные труды «Эдiлет». № 1. 2010. С. 48-56; № 2, 2010. С. 29-35.
Оценка современного состояния гражданского законодательства Республики Казахстан о вещном праве Современное состояние гражданского законодательства Республики Казахстан о вещном праве нужно оценивать и характеризовать учитывая несколько факторов. Во-первых, советское прошлое, существовавшие в тот период законодательные конструкции и положения цивилистической доктрины о собственности и вещном праве[1]. Важно отметить, что развитие гражданско-правового учения о вещном праве как в советском периоде, так и в постсоветском, в основном было призвано решить две проблемы: 1) создать учение о праве социалистической, прежде всего государственной, собственности, и 2) разработать конструкцию права государственного предприятия на имущество, переданного ему для осуществления производственной деятельности[2]. Гражданский кодекс РСФСР 1922 года[3] содержал раздел, посвященный вещному праву, сведя систему субъективных вещных прав к трем видам: право собственности, право застройки и право залога. За пределами правового регулирования остались такие важные элементы вещного права как владение, другие субъективные права на чужие вещи. Нормативный материал был построен по принципу дозволения, то есть разрешалось делать управомоченному лицу только то, что было предусмотрено позитивным правом. Значительное место в ГК 1922 года отводилось различным обязанностям собственника, которые имели по своей юридической природе административно-правовой характер (например, ст. 76), в результате чего этот раздел гражданского кодекса приобрел комплексный характер. Показательным в этом плане является позиция одного из разработчиков ГК 1922 года А.Г. Гойхбарга, который считал, что появление в кодексе трех видов собственности и, соответственно, трех правовых режимов для каждого вида вещей, существенно отличает его от кодификаций других стран. При этом особо подчеркивалось, что если к государственной собственности нет практически никаких ограничений, то что касается кооперативной и частной ограничения все более возрастают и применительно к праву частной собственности, то она допускается в таких пределах, в каких это допускают особые отдельные законы[4]. Таким образом, ГК 1922 года фактически закрепил три вида собственности, каждому из которых свойственен особый правовой режим. Указанные тенденции возобладали и при последующей кодификации, проходившей в период с 1961 по 1964 годы, но которая имела все-таки свои особенности. Интересна одна из возможных причин, которые определили ее проведение. Ряд зарубежных исследователей, проводивших анализ нормативных положений ГК 1922 года, пришли к мнению о том, что этот нормативный акт содержит ряд типично частно-правовых явлений, характерных для буржуазного права и поэтому оценивали нэп, как переход к капитализму[5]. Некоторыми исследователями дополнительно были названы оставшиеся нерешенными проблемы сущности государственной собственности и правах государственных органов на закрепленное за ними государственной имущество[6]. Все в совокупности обусловило необходимость новой кодификации гражданского законодательства, в которой была сделана попытка решить указанные проблемы. Кодификация 1961-1964 годов имела принципиальные отличия от предшествующей кодификации 1922 года, основные из которых сводились к следующим. Во-первых, ГК Казахской ССР[7] (как впрочем, и ГК РСФСР) не содержал никакой системы вещных субъективных прав, говоря преимущественно о собственности, лишь иногда упоминая о соответствующем субъективном праве. Во-вторых, все более понятие право собственности подменяется политэкономическим понятием собственности. А.А. Рубанов называет в качестве характерной черты советского гражданского права то, что в нем существовала законодательная конструкция собственности. Не права собственности, а именно собственности, под которой им понимается совокупность норм, которая преследует цель всесторонне определить социальную роль, структуру и характер собственности. По мнению А.А. Рубанова наличие законодательно определенной конструкции собственности отличает советское гражданское право от гражданского права других стран[8]. При этом в кодекс введено новое понятие собственности - собственность общественных организаций. В-третьих, законодатель впервые закрепляет положения об оперативном управлении, которое постепенно становится субъективным правом, сохраняется и, мало того, получило дальнейшее развитие в последующих кодификациях гражданского законодательства постсоветского периода. Здесь важно отметить то обстоятельство, что впервые в гражданском законодательстве, в результате прошедшей кодификации, была закреплена гражданская правосубъектность предприятия, что послужило основой в последующем для создания системы специфических субъективных прав, отнесенных законодательством и доктриной к категории вещных (право оперативного управления и право хозяйственного ведения). В-четвертых, собственность граждан (по терминологии ГК 1963 года - личная собственность граждан) все более подвергается ограничениям посредством установления формальных запретов. Происходит, например, сужение круга объектов, которые могут находиться в собственности, закрепляются различные основания прекращения этого права в зависимости от следования установленным запретам и так далее. В целом эту кодификацию гражданского законодательства отличает еще большее проникновение в гражданско-правовое регулирование публично-правовых элементов и конструкций, чем предыдущую - ГК 1922 года. Вторым фактором, влияющим на понимания современного состояния гражданского законодательства о вещном праве, является активное участие представителей Казахстана в разработке Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик от 31 мая 1991 года[9] и модельного гражданского кодекса стран СНГ. Это оказало существенное влияние как на структуру, так и на содержание норм действующего ГК РК. Состоявшиеся кодификации гражданского законодательства явились определенным результатом общественно-политических реформ восьмидесятых годов прошлого века, которые первоначально проходили путем принятия отдельных законов[10]. Основной целью этих реформ было опять же расширение самостоятельности государственных предприятий, которые продолжали обладать гражданской правосубъектностью, с одной стороны, а с другой, в последствии, стали рассматриваться в качестве особого вида объекта права - имущественный комплекс (ст. 119 ГК РК). Причем некоторые цивилисты видели в обладании предприятием гражданской правосубъектностью принципиальное отличие советского гражданского права от гражданского права других стран[11]. Подобное «своеобразие» положений гражданского права наблюдается и в настоящее время, так как законодатель сохранил двойственность предприятия как субъекта и объекта гражданского права[12]. В ОГЗ 1991 года было изменено название второго раздела, который стал называться «Право собственности. Другие вещные права». Отметим еще несколько моментов. ОГЗ 1991 года говорит о трех разновидностях права собственности, используя в качестве критерия деления субъекта гражданских правоотношений, выделяя, соответственно, право собственности граждан, право собственности юридического лица и право собственности государства. При этом допускались различия в правовом режиме имущества, которое принадлежит каждому из указанных субъектов. Эти различия могли, например, касаться круга вещей, объектов определенного вида субъективного права собственности (ст. 44). Следующей важной новеллой кодификации является то, что ОГЗ 1991 года закрепили еще одну конструкцию субъективного права, отнеся его к категории вещных - право полного хозяйственного ведения (ст. 47). Можно выделить два принципиальных отличия этого субъективного права от права оперативного управления (ст. 48). Во-первых, разные субъекты, носители соответствующего права. Субъектом права полного хозяйственного ведения выступает предприятие. В качестве субъекта права оперативного управления названо учреждение, финансируемое за счет средств собственника. Во-вторых, содержание права полного хозяйственного ведения максимально приближено к содержанию субъективного права собственности, так как обладатель этого права осуществлял в отношении принадлежащего ему имущества права и обязанности собственника, поскольку законодательными актами не было предусмотрено иное (п. 1 ст. 47). В основе подобного решения была потребность в расширении самостоятельности предприятия, предоставления ему большей экономической и юридической свободы, чем позволяла конструкция права оперативного управления. Возможность для предприятия иметь что-либо на праве собственности было в тот период невозможно. Следует согласиться с мнением А.А. Иванова и Д.А. Медведева относительно юридической природы права хозяйственного ведения, которые полагали, что «по своей экономической природе и юридическим признакам право хозяйственного ведения есть сколок с права оперативного управления... Термин «управление» действительно многозначен и его можно толковать по разному, в том числе и в русле цивилистической концепции. Понятие же «ведение» (заведование) всегда имело четкий административно-управленческий смысл»[13]. Таким образом, комплексность вещного права в гражданском законодательстве постсоветского периода не только была сохранена, но и получила дальнейшее развитие. Еще одним принципиальным новшеством ОГЗ 1991 года было выделение нескольких видов прав, можно полагать вещных, на земельные участки. В качестве таковых были названы: пожизненное наследуемое владение или пользование (ч. 1 п. 1 ст. 49). Кроме этого, Основы содержали отсылочное положение на законодательные акты республик о возможности предоставления земельных участков на праве собственности. Это правило распространялось только на граждан, что в свою очередь также свидетельствует о различиях в правовых режимах вещей, принадлежащим различным субъектам гражданского права (ч. 2 п. 1 ст. 49). Последнее нововведение относилось к нормам о защите права собственности. Оно касалось, во-первых, положения о защите интересов собственника при прекращении его права по основаниям, предусмотренным законом (ст. 55), и, во-вторых, был введен новый способ защиты - признание недействительными актов, нарушающих права собственников (ст. 56). Подобным образом был поставлен определенный заслон неправомерному вмешательству государства и его органов в вещно-правовые отношения. Нужно сказать, что это основание довольно часто использовалось субъектами гражданского права для защиты[14]. Практически полностью указанные новеллы были сохранены при формировании второго раздела общей части ГК РК в 1994 году[15]. Весьма интересна и отчасти показательна состоявшаяся дискуссия о состоявшихся и проходящих кодификациях гражданского законодательства в 1997 году. Она проходила на двух конференциях в Бремене (Германия) и Санкт-Петербурге (Россия)[16]. Опубликованные материалы этой дискуссии показывают, что в республиках бывшего Советского Союза были использованы два варианта кодификации. Первый, условно назовем его модельный вариант, был реализован в большинстве стран СНГ (Россия, Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан и др.). По существу указанные выше тенденции в данных государствах были сохранены. Имеющиеся различия в регулировании вещных отношений связаны преимущественно с политическими обстоятельствами. Например, признание или непризнание частной собственности на землю, пределы государственного вмешательства в отношения собственности. Второй вариант являл собой пример решения вопросов собственности посредством правовых конструкций, принятых в странах континентально-правовой традиции. Наиболее четко это было осуществлено в Грузии[17], менее в Украине[18]. В настоящей статье нет смысла останавливаться на всех выступлениях участниках. Назовем только крайние позиции. Первая из них принадлежит одному из основных разработчиков модельного кодекса стран СНГ и ГК РФ А.Л. Маковскому, который в нескольких местах своего доклада указывал на необходимость особых подходов при проведении кодификации гражданского законодательства стран СНГ. «Когда сравнивают наш кодекс (ГК РФ - С.С.) с кодексами западными, я должен сказать, что наши кодексы рождаются в совершенно иных условиях, они по существу рождаются не просто в условиях медленного перетекания, эволюции экономики от одной системы к другой, они рождаются в условиях, когда по существу все, что было раньше, было сметено буквально в считанные недели, когда родилась совершенно другая экономика, далеко не совершенная, далеко не законченная, но для нее надо было быстро создавать другие законы. Эта необходимость поспешности»[19]. И далее «мы все время испытываем трудности переходного периода при создании гражданских кодексов. Никто и никогда гражданские кодексы в таких условиях не создавал… Мы находим разные средства для решения этой проблемы. Некоторые я назвал. Есть еще одно средство, которое мы тоже используем. Мы сказали, что гражданский кодекс не производит никаких экономических реформ, он содержит много новелл, в нем много новых решений, необычных решений, но он сам по себе не закон-реформа. Реформа приватизации - в других законах, реформа жилищная - в других, реформа земельная - в других законах. Мы создаем законодательство, рассчитанное на стабильный оборот после того, как реформа уже произведена»[20]. Но при всем при этом автор особо остановился на чертах переходного периода, которые должны быть отражены в нормах ГК РФ о собственности. В качестве таковых были названы различия в правах собственности граждан и юридических лиц, государства и муниципальных образований, наличие субъектов с особым статусом (права хозяйственного ведения и оперативного управления), который связан с использованием в гражданских правоотношениях государственной собственности и другие[21]. Таким образом можно полагать, что указанные выше особенности правового регулирования отношений собственности были сознательно сохранены их разработчиками. Другая позиция была представлена профессором Р. Книпером. Комментируя положения модельного ГК стран СНГ о вещном праве автор указывает, что «…различия в основном можно обосновать тем, что целый ряд гражданских кодексов… не в достаточной мере освободились от инородных тел в области гражданского права, причиной чего, однако, не являются непременно особенности переходного периода. Нельзя также сказать, чтобы это способствовало укреплению государственной собственности и социальной справедливости (скорее наоборот)»[22]. Далее Р. Книпер высказывается относительно дифференциации права собственности и управления ею. По его мнению «…за дифференцирующим русским понятием собственности кроется… традиция двоякого определения собственности, которая, - может быть, неосознанно - была перенята и адаптирована с целью ее соответствия с государственной монополией на собственность… на дифференциацию форм собственности по субъектам и соответствующее эшелонирование управленческих полномочий, соответствовавших условиям системы государственной монополии, снова распространяются те мотивы, которые вслед за Гегелем и Кантом были высказаны 100 лет назад по поводу тогдашней дифференциации немецкого Гражданского кодекса: «Остатки отмирают и поэтому не годятся к включению их в Гражданский кодекс» (Мотивы, том III, с. 6). Следует отдать предпочтение тем новым гражданским кодексам, которые отказываются не только от различных форм собственности, но и от концепции оперативного управления или хозяйственного ведения»[23]. Таким образом, оценка гражданского законодательства о вещном праве Республики Казахстан должна учитывать преемство основный идей и концепций советского периода и построение ГК РК на концептуальной основе ОГЗ 1991 г. и модельного Гражданского кодекса стран СНГ.
Практика применений положений действующего ГК РК о праве собственности и иных вещных прав Практические вопросы реализации отношений собственности в Республике Казахстан и порождаемую этим процессом специфику нормативного регулирования права собственности и иных вещных прав также можно охарактеризовать несколькими тезисами. Эти качества являются уже приобретенными в современный период Казахстаном, связаны с внесением изменений и дополнений в действующий ГК РК, иные нормативные акты гражданского законодательства или предполагаемые ко внесению. О них можно говорить много. Мы отметим только некоторые из них. Прежде всего, в Казахстане было на политическом уровне принято определенное решение земельного вопроса. Если первоначально ГК РК закреплял режим исключительной собственности государства на землю, ее недра, вода, воздушное пространство, растительный и животный мир, другие природные ресурсы, то в последующем законодатель Казахстана отошел от подобного понятия[24], установив правило о возможности нахождения земли в частной собственности. Сегодня можно констатировать весьма существенный оборот земельных участков, формирование вполне либерального рынка земли, что является прямым следствием изменения редакции ст. 193 ГК РК, законодательного признания оборотоспособности земельных участков в гражданском законодательстве Республики Казахстан. При этом норм о правах на земельный участок в ГК РК немного, как например в ГК РФ, но определенную базу для вовлечения земельных участков в гражданский оборот заложили цивилисты[25], она в последующем сохранилась, в том числе и при последней состоявшейся кодификации земельного законодательства[26]. Вторым важным обстоятельством является перевод отношений регулирования и использования недр на гражданско-правовые рельсы. Тут тоже сегодня не все гладко. Например, публично-правовое регулирование и публичные интересы в правовом режиме участков недр, права недропользования, правового статуса участников этих отношений оказали влияние на состояние гражданского законодательства и ГК РК[27]. Более того, сейчас в Парламенте на рассмотрении находится новая редакция закона о недрах и недропользовании[28]. Для целей настоящей статьи нет смысла сколько-нибудь подробно анализировать этот документ. Укажем главное: для нас очевидна тенденция усиления публично-правового регулирования в этой сфере. Одна из разработчиков этого документа, кстати сказать, являющаяся специалистом в сфере гражданского права, в качестве существенного недостатка действующего законодательства о недрах и недропользовании называет «…наличие в них (действующих законах - С.С.) широкого круга норм, отсылающих к актам гражданского законодательства и предполагающих субсидиарное применение к отношениям по недропользованию гражданско-правовых норм, что не позволяет учесть все особенности недропользования и в должной степени обеспечить интересы государства - собственника недр. Выход из сложившейся ситуации видится в комплексной законопроектной работе, направленной на создание казахстанского кодекса о недрах, который бы стоял на одной ступени иерархии с Гражданским кодексом. Учитывая особую значимость для казахстанской экономики отношений по недропользованию, становится очевидной необходимость их регулирования более высоким по юридической силе актом, нежели закон. До тех пор пока казахстанское природоресурсное законодательство будет основываться на контрактной системе предоставления недр в пользование и состоять из обычных законов и подзаконных актов, влияние гражданско-правовых принципов на соответствующую отрасль неизбежно»[29]. Мы не можем согласиться с данной позицией. Отношения недропользования можно и нужно рассматривать через призму гражданско-правового регулирования. Более того, право недропользования, при сохранении права собственности государства на недра, следует конструировать как вещное право на чужую вещь[30]. Вообще следует отметить довольно четкую линию по «возращению» государства в экономику, принятие новых законодательных решений по обеспечению его интересов. Используемые для этого методы и средства достижения поставленных целей являются актуальными для многих государств СНГ. Например, в Российской Федерации в течение последних нескольких лет были приняты несколько законодательных решений об особом статусе юридических лиц с участием государства. На основе этих законов были образованы новые субъекты, как правило, в форме государственных корпораций, которые «успешно» совмещают функции как хозяйствующего субъекта, так и государственного органа. Это самостоятельная организационно-правовая форма юридического лица. Например, «олимпийская корпорация» имеет ряд полномочий по изъятию земель для федеральных нужд[31]. Законом Республики Казахстан от 7 августа 2007 года № 321-III «О внесении изменения и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Казахстан по вопросам обеспечения интересов государства в сфере экономики» было введено понятие «стратегические объекты». Их легальное определение закреплено в ГК. Согласно п. 1 ст. 193-1 ГК, стратегическим объектом является имущество, имеющее социально-экономическое значение для устойчивого развития казахстанского общества, владение и (или) пользование и (или) распоряжение которым будут оказывать влияние на состояние национальной безопасности Республики Казахстан. При этом к стратегическим объектам могут быть (выделено мною - С.С.) отнесены: магистральные железнодорожные сети; магистральные нефтепроводы; магистральные газопроводы; национальная электрическая сеть; магистральные линии связи; национальная почтовая сеть; международные аэропорты; морские порты, имеющие статус международного значения; аэронавигационные устройства системы управления воздушным движением; устройства и навигационные знаки, регулирующие и гарантирующие безопасность судоходства; объекты использования атомной энергии; объекты космической отрасли; водохозяйственные сооружения; автомобильные дороги общего пользования; а также пакеты акций (доли участия, паи) в юридических лицах, в собственности которых находятся стратегические объекты, пакеты акций (доли участия, паи) физических и юридических лиц, которые имеют возможность прямо или косвенно определять решения или оказывать влияние на принимаемые решения юридических лиц, в собственности которых находятся стратегические объекты. Стратегические объекты могут находиться в государственной и частной собственности в соответствии с законодательными актами Республики Казахстан (п. 2 ст. 193-1 ГК). Мы крайне отрицательно относимся к изложенной выше новелле казахстанского законодательства. По нашему мнению, применение положений ст. 193-1 ГК РК и сопутствующих ей норм в других нормативных правовых актах, будет иметь крайне неблагоприятные последствия для собственников и других участников гражданского оборота. Хотя проблему решить можно и нужно проще: доработать правовой режим ограниченного в гражданском обороте имущества. И все. У нас по другому[32]. В свою очередь в Киргизии 26 мая 2008 г. был подписан Закон Кыргызской Республики «О стратегических объектах Кыргызской Республики». Этот закон устанавливает правовые основы определения и регулирования стратегических объектов в целях обеспечения национальной (общественной) безопасности Кыргызской Республики и призван упорядочить перечень стратегических объектов, которые имеют значение для национальной безопасности республики. Перечень этих объектов будет утверждаться Правительством Кыргызской Республики по предложению Совета национальной безопасности. Согласно закону стратегические объекты могут находиться в государственной, муниципальной, частной и других формах собственности в соответствии с законодательством. Особо отмечу, что по содержанию этот Закон очень небольшой и поразительно напоминает указанный выше закон Казахстана. Еще одним важным обстоятельством оценки современного состояния законодательства Республики Казахстан о собственности является проект закона о государственном имуществе[33]. Насколько нам известно, он сейчас находится на рассмотрении Парламента. Проект закона разработала группа цивилистов под руководством М.К. Сулейменова. Во время подготовки проекта было много концептуальных вопросов, связанных с имуществом государства, его принадлежностью посредством права собственности или других субъективных гражданских прав, определение модели участия в гражданском обороте государства и его органов, перспектив прав хозяйственного ведения и оперативного управления, вопросов приобретения и прекращения прав государства на имущество (особенно реквизиции и национализации) и других. Часть этих вопросов нам удалось решить. Другую нет. Здесь нет смысла говорить обо всех достоинствах и недостатках проекта закона. Тем более что он еще не принят. Отметим наиболее принципиальные положения, которые призваны решить определенные проблемы правотворческой и правоприменительной практики в этой сфере. Прежде всего, проект закона будет способствовать целям систематизации действующего законодательства по вопросам осуществления прав государства, его органов и должностных лиц на государственное имущество. В настоящий момент именно проблема систематизации действующего законодательства, особенно подзаконной нормативно-правовой базы, является одной из актуальных задач дальнейшего правового развития правовой системы Республики Казахстан. Так, например, серьезной систематизации и определенной корректировке подверглось законодательство о компетенции по управлению государственным имуществом. В будущем это позволит решить многочисленные проблемы совпадения и дублирования полномочий отдельных государственных органов как на республиканском, так и на местном уровнях. По существу речь идет о новой модели имущественных отношений с участием государства. В настоящее время проект закона исходит из двухуровневой структуры управления государственным имуществом, что является сегодня единственно возможным вариантом для Республики Казахстан как унитарного государства (1-й уровень - республиканский, 2-й - коммунальное имущество определенных административно-территориальных единиц). Предполагается значительно усилить роль районного уровня управления коммунальным имуществом. Мы считаем, что последовательная реализация положений проекта закона позволит в будущем заложить хорошие правовые основы для местного государственного управления и самоуправления, о чем сегодня ведутся многочисленные дискуссии и споры. Одним из принципиальных положений проекта закона является рассмотрение управления государственным имуществом через призму осуществления субъективных гражданских прав на него. Прежде всего, вещных и обязательственных субъективных гражданских прав. Таким образом, традиционный публично-правовой термин приобретает для целей проекта закона цивилистическое содержание. Проектом закона предполагается введение ряда новых понятий и институтов, которые ранее не были урегулированы вовсе, либо в законодательстве содержались только отсылочные положения, частично развитые в подзаконных нормативных правовых и индивидуальных актах различных государственных органов. Данное утверждение относится к новым для казахстанского законодательства институтам реквизиции, национализации, оценки, учету и ведению реестра государственного имущества. Будет в значительной степени упорядочена регламентация принудительного возмездного отчуждения земельного участка и иной недвижимости для государственных нужд. Разработанные положения законопроекта в полной мере учитывают положения Конституции Казахстана, так и ряда постановлений Конституционного совета Республики Казахстан, который неоднократно безуспешно призывал Правительство навести порядок в сфере принудительного прекращения права собственности[34]. Концептуально изменяется структура государственного имущества. Если раньше наиболее существенное значение имела собственность, право собственности государства, то сегодня становится очевидным необходимость дальнейшего развития иных имущественных прав, принадлежащих государству (например, доли участия в уставном капитале юридических лиц). Хотя большинство норм проекта закона об участии государства в имущественных отношениях и основывается на общих нормах гражданского законодательства, в ряде случаев особо развивается соответствующее нормативное регулирование. В проекте закреплены ряд специальных правил, которые в большей степени учитывают специфику участия государства в имущественных отношениях (например, нормы проекта о приобретении и прекращении прав на имущество, владении и/или пользовании государственным имуществом и других). Одной из существенных новелл проекта закона являются правила об имуществе общего пользования. По существу впервые за всю историю казахстанской государственности предпринята попытка урегулирования на законодательном уровне отношения по использованию имущества общего пользования. Реализация этих норм проекта закона позволит на практике не допустить приватизацию этого имущества, создаст базу для формирования различных ограничений по его использованию всеми участниками гражданского оборота, в том числе и государством. В качестве заключительной новеллы проекта закона следует назвать наличие развернутых норм об учете и едином реестре государственного имущества. Мы полагаем, что регулирование этих отношений на законодательном уровне позволит решить ныне неразрешимую проблему перечня имущества, принадлежащего государству. Парадоксально, но факт, что сегодня ни один государственный орган не сможет ответить на вопрос о том, какое именно имущество есть у государства, кто и на каком основании его использует. Последовательная реализация норм проекта закона об учете государственного имущества позволит создать полную, актуальную и достоверную информационную систему о государственном имуществе, что будет способствовать его более эффективному и рациональному использованию, сохранности и приумножению. Таким образом, можно говорить о первоначально существенном влиянии ГК РК на прочее законодательство, определенной экспансии гражданского права в иные отрасли законодательства, для которых ранее было свойственно публично-правовое регулирование. Но сегодня маятник склоняется в другую сторону. ГК РК все больше испытывает влияние нормативных конструкций и подходов публичного права. Некоторые из них вливаются в гражданское законодательство, становятся его частью. В русле этой тенденции вполне возможно и изменение подходов в проекте закона о государственном имуществе. Вместо частно-правовых механизмов, на которых основываются многие из указанных новелл проекта, несмотря на наличие сопутствующего законопроекта о внесении изменений и дополнений в ГК РК, многие его положения на стадии принятия испытают влияние публичного права. Например, это уже определенным образом происходит для отношений недропользования. Можно говорить об довольно устойчивой тенденции опубличивания гражданского законодательства. Изменить ее можно только исключив из ГК РК многие нормы и институты, которые свойственны публичному праву и большинство которых, как это не парадоксально, содержится именно в нормах кодекса о праве собственности и иных вещных правах Научные труды «Эдiлет». № 2, 2010. С. 29-35. Некоторые современные тенденции развития гражданского законодательства о вещном праве Практика применения норм гражданского законодательства о вещном праве не могла не сказаться на необходимости осмысления состояния гражданского законодательства. Для ГК РК, как впрочем и для Гражданских кодексов многих стран СНГ, свойственен перманентный процесс изменений и дополнений, большинство из которых существенно искажают, изменяют или вообще выводят из под действия кодекса целый ряд отношений. Например, в Республике Казахстан отношения, связанные с созданием, реорганизацией, банкротством и ликвидацией банков и хлебоприемных предприятий, контролем за банковской деятельностью и ее аудиторской проверкой, контролем за деятельностью хлебоприемных предприятий, лицензированием отдельных видов банковских операций, реструктуризацией банков, осуществлением операций со складскими свидетельствами хлебоприемных предприятий, регулируются ГК в части, не противоречащей законодательным актам, регулирующим банковскую деятельность и деятельность хлебоприемных предприятий (п. 3 ст. 3 ГК РК). Другими словами, значительная часть имущественных отношений выведена из сферы гражданско-правового регулирования. Дополнительно отметим, что в Казахстане совершенствованием кодекса занимается небольшая группа цивилистов, которая неофициально, руководствуясь только научными убеждениями в необходимости этого процесса, разрабатывает проекты соответствующих законов, которые впоследствии часто изменяются в худшую сторону. Государственной программы и поддержки этой деятельности нет. Как нет в прочем и нормальных государственных юридических научных учреждений, потенциально способных это осуществлять. Многое держится на авторитете М.К. Сулейменова, созданного им института частного права, который не имеет практически никакого финансирования. При всем при этом уже более 10 лет в Казахстане проводятся цивилистические чтения, которые представляют собой площадку для обсуждения проблем применения ГК РК. Значительную поддержку оказывает немецкое общество по техническому сотрудничеству (Deutsche Gesellschaft für Technische Zusammenarbeit (GTZ) GmbH). Эти чтения позволили собрать множество предложений о совершенствовании гражданского законодательства. Большая часть из них легли в основу проекта концепции правовой политики в сфере гражданского права, которая разрабатывалась коллективом Института частного права, под руководством академика Сулейменова. Она была представлена на суд юридической научной общественности, обсуждалась в течение 2007-2008 года на нескольких конференциях, на которых принимали участие специалисты из стран СНГ и дальнего зарубежья[35]. Не так давно была принята Концепция правовой политики Республики Казахстан на период с 2010 до 2020 года[36]. В этом документе совершенствованию гражданского законодательства уделено немного внимания. Если дать краткую характеристику предполагаемых изменений, то они по существу сводятся лишь к «косметическому ремонту» ГК, который не затронет его концептуальные основы, а будет осуществляться путем внесений изменений и дополнений. Раздел ГК РК о праве собственности и иных вещных правах предполагается усовершенствовать по трем направлениям. Во-первых, будет обеспечен баланс интересов собственника имущества, утратившего права на недвижимость в результате неправомерных действий третьих лиц, и добросовестного приобретателя. Во-вторых, признается необходимость законодательного расширения видов вещных прав, путем включения в их состав сервитута. В-третьих, предполагается расширить перечень оснований возникновения вещных прав, уточнить не только состав вещных прав, но и режим использования их отдельных видов. Обращает внимание то, что нормативное регулирование о вещном праве останется практически неизменной. Другими словами, в ближайшие 10 лет гражданское законодательство Казахстана не ожидает кардинального обновления ни по вопросам права собственности, ни по каким-либо другим. Будет продолжена практика внесения изменений и дополнений в существующий кодекс, если только не будет принято иных политических решений.
Доступ к документам и консультации
от ведущих специалистов |