Самое приятное, что это решение выдержало испытание кассационного производства в вышестоящей судебной инстанции - Свердловском областном суде, который подтвердил решение своих коллег из райсуда.
Эту цитату я ко всему прочему привел к тому, что в рамках этой темы, которую мы сейчас обсуждаем, мы должны постоянно помнить о том, что «да, есть исключения для соответствующих публичных фигур», но они нацелены на все то, что имеет значимое отношение к их публичной деятельности. А все, что этой деятельности не касается, должно быть свято и неприкосновенно. Иными словами, и для публичных фигур должна существовать некая грань, которую пресса не должна переходить, освещая их деятельность. Это касается их личной, семейной и иных такого же формата тайн. При этом прошу обратить внимание на то, что зачастую грань между общественным интересом и личным интересом публичных, общественных фигур достаточно тонка и ее определение вызывает сложности.
В этом ряду приведу еще один характерный пример из практики деятельности Судебной палаты по информационным спорам 90-х годов. Наверное, многие из вас слышали такое выражение, которое у нас в России уже стало нарицательным - «человек, похожий на Генерального прокурора». Как родилось это выражение?
В определенное время тех «лихих 90-х» в основные российские телевизионные каналы и в редакции крупнейших печатных изданий поступила пленка с записью амурных похождений в кругу девиц легкого поведения «человека, похожего на тогдашнего Генерального прокурора России» Ю. Скуратова.
Один из руководителей российского телевизионного канала пришел к нам в Судебную палату за практическим советом о том, как поступить с этой пленкой. Замечу, что этот визит и соответствующая просьба дать совет не носили официального характера. У нас просто спрашивали товарищеского совета по поводу одного из имеющихся в разработке этой телекомпании вариантов выхода из этой весьма непростой и щекотливой ситуации. И мы после достаточно активного коллегиального обсуждения в режиме мозгового штурма, в общем-то, согласились с этим вариантом.
Речь шла о том, чтобы придать этот скандальный видеосюжет огласке в эфире этой телекомпании. Те из вас, что постарше вполне могли видеть этот сюжет на российском телевидении. Он был показан в вечернее время, после 23-х часов, со ссылкой на норму ст. 50 Закона РФ «О СМИ» и с просьбой не подпускать к экранам телевизора детей.
В результате у тех людей, кто уже шантажировал господина Скуратова или только собирался этим заняться, был выбит основной козырь воздействия на ситуацию. Ведь шантажировать тем, о чем все и без того уже знают, совершенно бессмысленно. Тем самым был с достаточной степенью элегантности (хотя и не без потерь для определенного личного интереса) соблюден общественный интерес.
Обсуждая ту ситуацию в Судебной палате, мы в итоге все же сочли, что в данном общественно-политическом и информационно-правовом контексте общественный интерес в информационной защите должностного статуса Генерального прокурора России перевешивает право на тайну частной жизни конкретного носителя этого правового статуса.
В заключение хотелось бы уделить немного внимания той законодательной базе, которая у нас применяется при решении вопросов и проблем, связанных с реализацией права на частную жизнь.
Во-первых, у нас действует Федеральный закон от 27 июля 2006 г. № 152-ФЗ «О персональных данных», определяющий понятие личной (персональной) информации, которую по общему правилу нельзя разглашать, в том числе и посредством СМИ.
Целью данного Федерального закона является обеспечение защиты прав и свобод человека и гражданина при обработке его персональных данных, в том числе защиты прав на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну.
Федеральный закон определил Уполномоченный орган по защите прав субъектов персональных данных, установил права субъектов персональных данных, обязанности и ответственность операторов, осуществляющих обработку персональных данных.
В настоящее время функции Уполномоченного органа возложены на Федеральную службу по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор). Данная служба находится в ведении Министерства связи и массовых коммуникаций Российской Федерации (Минкомсвязи), которое осуществляет контроль и координацию деятельности Уполномоченного органа.
В настоящее время в составе Роскомнадзора функционируют 78 территориальных органов, из них в девятнадцати созданы профильные отделы, в остальных управлениях дополнительно введены должности для выполнения функций по осуществлению государственного контроля и надзора за соответствием обработки персональных данных требованиям законодательства Российской Федерации в области персональных данных.
Деятельность Роскомнадзора регулируется Положением, утвержденным постановлением Правительства РФ от 16 марта 2009 г. № 228.
Во-вторых, у нас принят так называемый закон о судебной гласности - ФЗ от 22 декабря 2008 г. № 262 «Об обеспечении доступа к информации о деятельности судов в Российской Федерации», который вступит в силу с 1 июля 2010 г. Именно в этом Законе описываются многие процедурные вопросы, о которых мы здесь говорили, применительно к информированию граждан о судебной деятельности.
В данном Законе хочу обратить ваше внимание на нормы ст. 23. Как представляется, они содержат отдельный перспективный потенциал в контексте обсуждаемой нами проблематики. Эти нормы регулируют очень важные общественные отношения, связанные с разрешением споров по поводу освещения деятельности судов в средствах массовой информации. И закрепляют, помимо прочего, весьма значимую, с нашей точки зрения, правовую позицию. Согласно ей, кроме традиционного, судебного порядка разрешения возможных споров, связанных с освещением деятельности судов в СМИ, такого рода споры «могут также разрешаться во внесудебном порядке органами или организациями, к компетенции которых относится рассмотрение информационных споров».
То есть вполне вероятен такой сценарий развития событий на ниве судебной гласности в Российской Федерации, когда соответствующие споры по поводу того, что «нельзя», а что «можно» в этой деликатной сфере будут разбираться не классическими судами, а например, такой институцией российского гражданского общества как Общественная коллегия по жалобам на прессу. (Материалы о ее деятельности доступны по адресу: http:// www.presscouncil.ш/. См. также: «Настольная книга по медийному саморегулированию. Под ред д.ю.н., проф. М.А. Федотова - М,: Творческий центр ЮНЕСКО, 2009, 432 с.)
Также следует иметь в виду и в зоне своего внимания держать разрабатываемый в рамках Межпарламентской Ассамблеи государств - участников СНГ в Санкт-Петербурге модельный Информационный кодекс для стран СНГ, в котором нашли отражение определенные позиции применительно персональных данных, конфиденциальной информации и т.д. В случае принятия Межпарламентской Ассамблеей государств - участников СНГ Информационного кодекса, он может получить статус рекомендательного документа для всех стран нашего Содружества.
Шевченко Тарас,
директор Института медиа права (Киев, Украина)
Опыт Украины
Конкретного законодательства, регулирующего вопросы относительно права на изображение, в Украине тоже пока нет. Вместе с тем, остается масса сложных вопросов, акцентирую ваше внимание на нескольких положениях.
Первое: в вопросах защиты частной жизни большую, чем в вопросах защиты репутации, играет роль национальная особенность. В вопросах морали они играют еще большую роль.
Вы все, наверное, помните, при каких обстоятельствах погибла принцесса Диана. Ее преследовали фоторепортеры, она разбилась со своим другом на машине. Факт в том, что фотографии, которые эти репортеры пытались заснять, никогда в жизни не попали бы на страницы французских газет, так как во Франции право на частную жизнь защищено очень сильно. При этом все эти фотографии принцессы Дианы могли абсолютно спокойно публиковаться в немецких газетах, в немецкой «желтой» прессе, которая гонялась и за принцессой Фон Ганновер. Последняя только в Европейском суде смогла доказать, что Германия как государство не защитила ее право на частную жизнь и не защитила ее от этих фоторепортеров. Впоследствии решение Европейского суда по Германии было шоком для немецких СМИ, в большей степени представители «желтой» прессы считали, что подрывается их право публиковать подобного рода материалы и фотоснимки.
Европейский суд, в частности, указал, что общественный интерес - это не просто желание людей знать, желание заглядывать в замочную скважину с тем, чтобы узнать, как живут другие люди. Общественный интерес подразумевает под собой то, что информация, в данном случае, должна быть общественно значимой. Если политик, к примеру, делает свою репутацию и пытается показать, что он отличный семьянин, а на самом деле это не так, то получается, что он врет избирателям, и этот аспект может освещаться.
Одно интернет-издание в Украине, которое пользуется большой популярностью, опубликовало фотографию абсолютно частного характера. Её анонимно прислали в редакцию. На ней была запечатлена глава Фонда госимущества В. Семенюк, лежащая где-то на курорте вместе со своим мужем в купальнике возле бассейна. Рассмотрим этот случай в контексте.
В этот самый день в Парламенте политики намеревались рассмотреть вопрос об отставке главы Фонда госимущества. Пресс-служба передала спикеру сообщение о том, что глава Фонда госимущества находится на больничном и лежит в больнице.
В данном случае редакция смело публикует эту фотографию, так как глава указанного Фонда соврала, в тот момент она была не в больничной палате, а на курорте. Это было расценено как попытка госпожи Семенюк избежать своей отставки.
Второе: по поводу закона. В Украине есть некоторые нормы, которые касаются фотографий, они изложены в Гражданском кодексе 2003 года. В частности, там содержится следующее правило, которое вы можете взять на вооружение: «Если есть согласие человека, то его фотоизображение можно публиковать практически в любых средствах массовой информации и при любых условиях, хотя возникают еще вопросы и авторского права». При этом закон гласит, что физическое лицо может быть снято на фото-, кино-, видеопленку только с согласия лица. Второе такое согласие человека презюмируется, если съемка проводится открыто на улице, на собраниях, на конференциях, на митингах и на других мероприятиях публичного характера.
Таким образом, эта норма закрывает часть вопросов, но далеко не все. Дополнительная норма, которая существует, выглядит в форме нормы-принципа, и она говорит о том, что любой человек, который обнародовал информацию с ограниченным доступом, освобождается от ответственности, если общественный интерес в публикации такой информации превышает право другого человека на защиту этой информации. То есть принцип общественного интереса в случае его превышения, таким образом, нормативно закреплен. И поэтому с ситуацией Семенюк из Фонда госимущества, если бы возник юридический конфликт, была бы выдвинута со стороны редакции аргументация по поводу именно общественного интереса. Но это общественный интерес должен быть действительно реальным, а не придуманным.
Судебных дел по защите частной жизни по фактам фотографирования в наших странах на самом деле очень мало. К примеру, в той же Англии это сейчас становится большей проблемой, чем та же диффамация. Думаю, что придет время и у нас это тоже станет большой проблемой.
Еще несколько слов о законе о персональных данных. Мы уже трижды блокировали попытки принятия закона о защите персональных данных с одним главным аргументом. В Европе законы о защите персональных данных касаются обработки персональных данных в автоматизированных системах. То есть, если какая-то компания, например, телефонная компания располагает базой данных о клиентах с указанием имен, фамилий и иных данных клиентов, то она не имеет права сдавать эти данные никому другому. Но если речь идет о прессе, которая знает все имена и фамилии, то прессе мы не можем запретить использовать наши фамилии или имена только на том основании, что это наши персональные данные. То есть здесь уже совсем другие отношения.
В контексте об обнародовании информации о лице в прессе следует разделять информацию о лице и персональные данные как таковые и конфиденциальную информацию о лице. Сами по себе мои имя и фамилия не являются конфиденциальными, но все зависит от того, в каком контексте это будет звучать. Если эта информация будет касаться меня как лектора университета, то это моя общественная жизнь, а не личная. Но если это касается меня как отца и будет приписана история из моей жизни, при этом будет указано мое имя, то это уже может рассматриваться как посягательство на мою частную жизнь, причем не в связи с тем, что было указано мое имя.
Красильникова Ганна,
юрист Международного фонда защиты свободы слова «Адиль соз»
(Алматы, Казахстан)
Правоприменительная практика Казахстана
Как уже было правильно замечено, в наших странах очень мало дел о защите частной жизни, может быть, по той причине, что люди еще не совсем хорошо и ясно представляют, что можно, а что нельзя относить к частной жизни.
На практике часто журналистов обвиняют в распространении сведений о частной жизни. Самый простейший пример, когда журналист проводил интервью и в очень доверительном разговоре с журналистом одна дама раскрывает тайну об усыновлении ею ребенка. Когда к делу подключились мы, то мы сразу же обозначили самого главного фигуранта дела - саму эту даму, так как распространителем информации, раскрывающей тайну усыновления, явилась она сама, и речи о наказании журналиста быть не могло. Но это частный случай.
Что касается частной жизни политиков, государственных служащих, то в Казахстане существует такая тенденция, что если изображение, помещенное в прессе, касается лиц с высших эшелонов власти, то тем больше оснований к отнесению таких фактов к нарушению частной жизни таких лиц.
Все, наверное, помнят фотографию нашего Президента, помещенную в газете «Республика», на которой он изображен бегущим в пляжных трусах на пляже. КНБ в последствии сразу стало будировать возбуждение дела о том, что нарушена частная жизнь Президента. На что юристы Фонда «Адил соз» указали, что здесь присутствует элемент публичности и отсутствует возражение или запрет со стороны самого Президента на фотографирование, а впоследствии и на распространение его изображения.
В целом, в Казахстане очень много попыток со стороны чиновников в последнее время делается для того, чтобы оградить свою частную жизнь от любопытных взглядов журналистов и общества. Несомненно, вызывают общественный интерес те моменты, когда чиновники выезжают на свои честно заработанные деньги на дорогущие курорты, отдыхают на яхтах миллионной стоимости и т.д. В этом же случае я соглашусь с Б. Боевым, что публичная значимость лица - веский аргумент в пользу ограничения права на частную жизнь. И в данном случае данное положение позволяет прямо задаться вопросом о том, на какие средства тот же госслужащий ведет такую роскошную частную жизнь во время отдыха на курортах и т.д.
Защита изображения в Казахстане нормативно закреплена только в Гражданском кодексе, тогда как защита частной жизни закреплена как в Гражданском, так и в Уголовном кодексе. При этом судебная практика у нас формируется совершенно различными способами.
Был такой показательный случай, когда журналист сфотографировал спящего секретаря судебного заседания во время судебного процесса, и статья была названа «Спать, суд идёт». Очень интересная компоновка, очень интересный контекст. И впоследствии секретарь судебного заседания заявила иск о защите чести и достоинства в связи с публикацией ее изображения. Но у журналиста и юристов был железный аргумент, сводившийся к тому, что во время исполнения своих служебных обязанностей секретарь не имеет права спать.
Это дело было доведено до судейской этической комиссии, и суд вынужден был признать, что это фото - факт. Хотя мы заключили мировое соглашение, девушка-секретарь все же была уволена с работы.
Участие медийных НПО в законодательном процессе. Технология лоббирования интересов СМИ
Монахов Виктор,
старший научный сотрудник сектора информационного права ИГП РАН,
советник юстиции 1-го класса (Москва, Россия)
Медийные НПО как участники законодательного процесса в России
Медийные НПО могут участвовать в законодательном процессе в различных формах. Наиболее общим форматом этого участия является процесс лоббирования того или иного законодательного акта. Мне приходилось общаться с американскими специалистами по лоббированию, и я знаю от них, что в США это направление деятельности НПО достаточно неплохо развито и осуществляется на базе довольно развернутого законодательства на сей счет.
В России некоторое время назад также был подготовлен проект Федерального закона «О лоббировании», который, однако, не был принят, поскольку депутаты посчитали, что таким образом могут лоббироваться чьи-то частные интересы, тогда как народные избранники должны лоббировать общественные интересы. В этом контексте практически любую деятельность по влиянию на ту политику, которую проводят наши депутаты, последние не совсем хорошо воспринимают, так как полагают, что «мы сами -с усами», то есть мы сами знаем, что народу нужно и полезно в плане законов.
Таким образом, сложность какого-то внешнего воздействия на законодательный процесс - это общее правило, а не исключение. Причем это общее правило не обязательно касается медийной сферы жизни, но и любой другой, что собственно и является основным фактором, с которым приходится считаться, когда мы имеем дело с этой проблематикой.
В этом смысле те сторонние экспертные рецепты, которые мы можем вам предоставить, в большей степени порождены достаточно уникальным собственным опытом. Вы, таким образом, вольны взять что-то из этого опыта, вольны что-то не принять. В идеале, видимо, следует сочетать что-то из зарубежного опыта и собственной практики.
Лично я нахожусь в режиме активной политической деятельности где-то с 80-х годов прошлого столетия. В Питере недавно увидела свет достаточно объемная книга «Общественная жизнь Ленинграда в годы перестройки. 1985-1991: Сборник материалов. СПб.: [Издательство] «Серебряный век», 2009. Именно к этому источнику адресую тех из вас, кто пожелает узнать подробности этой деятельности как лично моей, так и моих друзей и коллег. Кстати, имена многих из них и поныне, как говорится, на слуху, а сообщения об их деятельности открывают праймтаймовые выпуски теленовостей. И не только на отечественном телевидении.
Так вот, за эти годы у меня сложилось твердое убеждение, что если мы хотим каким-то образом повлиять на представителей власти, то мы для этих представителей власти должны быть, как минимум, чем-то полезны, а значит, чем-то интересны. Если мы, к примеру, оппозиция и исходим из тезиса что «всё, что не делает власть, - всё плохо», то такое наше воздействие на власть в большинстве случаев абсолютно бесперспективно. Совсем другое дело, если власть знает, что вы чем-то владеете лучше, чем иные, а может и любые представители власти. Тогда и отношения власти к вам, как к силе, им оппонирующей, будет иное.
Но не буду сегодня слишком много занимать ваше внимание, так как в предыдущих своих выступлениях я затрагивал отдельные аспекты и этой темы, и уступаю микрофон моему украинскому коллеге Т. Шевченко.
Шевченко Тарас,
директор Института медиа права (Киев, Украина)
Опыт Украины
Я хочу сказать, что в вопросах лоббирования опыт иностранных государств может послужить примером. Вместе с тем, как мне кажется, в каждом государстве возможны свои специфические особенности лоббирования интересов и потому не всегда опыт одних стран может удачно прижиться в другой стране.
Я хотел бы выразить некоторые общие мнения по поводу лоббирования. Во-первых, для того, чтобы быть успешным в лоббировании, нужно чтобы Вас воспринимали как эксперта, чтобы у вас была репутация авторитетного специалиста. При этом важно, чтобы Вы занимали сбалансированную, честную позицию, то есть, чтобы Вы не допускали крайностей и не всегда принимали только одну сторону, а искали баланс, некую золотую середину даже в самых сложных конфликтных вопросах.
В настоящее время существует множественно различных НПО, которые так или иначе лоббируют определенные интересы. К примеру, правозащитные организации, чтобы ни произошло, всегда будут стоять только на защите интересов тех же журналистов.
Наша же организация более лояльная, и мы стараемся придерживаться той самой сбалансированной политики интересов, что определенным образом и послужило повышению авторитета и доверия к нашей организации со стороны государства и общества.
Практике известны много случаев, когда журналисты сами порой провоцируют своим неправильным поведением определенную реакцию со стороны тех же госчиновников. Так, вспоминается случай, когда после заседания Парламента один украинский журналист, дождавшись выхода из зала одного депутата, берет у него интервью. Депутат, ответив на интересующий вопрос журналиста, спешит к выходу, но журналист не отстает и буквально не дает проходу депутату. Депутат отказывается что-то комментировать больше и говорит, что он все сказал. Но журналист не отстает. Тогда этот депутат отбирает микрофон у журналиста и выбрасывает на лестницу. После этого случая журналистская общественность ставила вопрос о том, что нужно возбудить уголовное дело по статье, касающейся воспрепятствования журналистской деятельности.
Мой комментарий по этому поводу таков, что оснований для возбуждения уголовного дела в этом случае просто нет. Если, выбросив микрофон, депутат таким образом причинил повреждение микрофону, то достаточно только возмещения материального характера по данному факту, но состава преступления в действиях чиновника я не усматриваю.
Поэтому в нашу организацию обращаются практически все. Именно за нашу политику и компетентность наше мнение всегда уважаемо в Украине.
Во-вторых, один из хороших способов что-то продвинуть (если это Ваша идея, Ваш законопроект), сделайте так, чтобы тот политик, который, к примеру, будет продвигать эту вашу идею или проект в Парламенте, воспринимался всеми депутатами и заинтересованной общественностью как автор этой идеи или проекта. Сделайте работу за него. Договоритесь с ним - и результат не заставит себя долго ждать.
Довольно часто работая с депутатами, парламентскими комитетами, мы не всегда акцентируем внимание чиновников на том, что это мы авторы или инициаторы, а просто даем понять, что для нас самое главное и важное - это конечный результат.
К примеру, законодательные изменения 2003 года, о которых я часто упоминал и которые в основном готовили именно мы, не особо афишировались, и для нас это было не суть важно. Главное, что мы смогли таким образом провести эти изменения через Парламент.
В-третьих, нужно пользоваться некоторыми историческими моментами и пристальнее смотреть на ситуацию. Бывает ситуация, что что-то может пройти, бывает же и наоборот, когда ничего не проходит. То есть нужно чувствовать, когда можно, а когда нельзя проявлять активность, и только когда есть условия для продвижения своих идей, то ими нужно обязательно воспользоваться.
Применительно к Казахстану хочется сказать, что предстоящее председательствование в ОБСЕ тоже можно рассматривать как удобный случай и возможность для продвижения идей и задач, который в обыденных условиях продвинуть тяжело или вовсе не представляется возможным. Примером может служить вступление новых государств в Евросоюз на правах полноправных членов, когда во многих таких государствах со ссылкой на то, что нужно срочно приводить национальное законодательство в соответствии с нормативными требованиями Евросоюза, были успешно проведены многие законодательные инициативы и реформы в той же сфере свободы слова и информации.
В-четвертых, как мне кажется, нужно активнее использовать согласованные коллективные усилия всего журналистского сообщества. Как я понял, в Казахстане журналисты пока не столь едины, присутствует разобщенность, что в данном случае также не позволяет вам более продуктивнее продвигать какие-то общие, волнующие всех казахстанских журналистов вопросы и идеи. К примеру, был такой случай, когда один украинский чиновник очень долго отказывался предоставить информацию по запросу одного журналиста. Тогда журналистская братия отреагировала таким образом, что этого чиновника буквально засыпали журналисты с разных СМИ и регионов подобного рода запросом, и ему не оставалось никакого другого выхода, как предоставить эту информацию.
И в заключение также хотелось бы заметить, что в нашем варианте лоббирования мы образно подразделяли такое лоббирование на две составляющие:
1. Лоббирование какого-то законопроекта с целью его принятия.
2. Лоббирование каких-то изменений или идей с целью отклонения и недопущения принятия какого-нибудь закона или подзаконного акта.
Выводы и рекомендации, выработанные участниками «круглого стола» и семинара
1. Декриминализация диффамации в Республике Казахстан - процесс, объективно необходимый для государства, ставшего полноправным субъектом международного права, признавшим для себя обязанность строго следовать основополагающим принципам международного права, среди которых особое место занимает принцип всеобщего уважения прав и свобод человека, а также признавшим для себя обязательства по базовым международным договорам в сфере прав человека, и в первую очередь обязательства, содержащиеся в ратифицированном Казахстаном Международном пакте о гражданских и политических правах 1966 г.
2. Важными для Казахстана как государства - члена ОБСЕ и в преддверии председательствования Республики Казахстан в этой международной организации представляются также нормы и принципы европейского права в сфере прав и свобод человека.
3. Тенденция декриминализации диффамации в мире набирает обороты, все больше стран декриминализируют клевету и оскорбление. В центрально-азиатском регионе этот вопрос пока никак не решается и не сдвигается с «мертвой точки», хотя он актуален и регулярно поднимается гражданским обществом. Правовые системы стран центрально-азиатского региона достаточно схожи, а проблемы в области защиты репутации практически одинаковые, в связи с чем рекомендации, разработанные ниже для Казахстана, в определенной мере имеют отношение и значение для процесса декриминализации диффамации во всех странах Центральной Азии.
Рекомендации в области совершенствования диффамационного законодательства РК:
• исключение из Уголовного кодекса статей, предусматривающих уголовную ответственность за клевету и оскорбление. Следует считать правильным и достаточным судебное рассмотрение диффамации в рамках гражданского права и гражданского процесса;
• отмена особой защиты репутации должностных лиц (т.е. исключение из Уголовного кодекса статей, предусматривающих отдельную уголовную ответственность за посягательство на честь, достоинство представителей государственной власти, депутатов и т.д.);
• закрепление принципа большей терпимости представителей государственных органов по отношению к критике в свой адрес и отмена права государственных служащих требовать компенсацию морального вреда;
• отмена права требовать компенсацию морального вреда любыми государственными организациями, а также организациями, имеющими государственное участие и в целом юридическими лицами, так как они, по сути, не могут испытывать каких-либо нравственных страданий;
• отмена права должностных лиц требовать компенсации морального вреда, причиненного распространением критических замечаний о выполнении ими своих должностных функций;
• закрепление на законодательном уровне четких критериев определения размера компенсации за причиненный моральный вред. Эти критерии должны способствовать достижению соразмерности взыскиваемой в судебном порядке суммы компенсации морального вреда и причиненного морального вреда и не вести к ущемлению свободы массовой информации;
• установление зависимости размера государственной пошлины от суммы иска о взыскании морального вреда, причиненного распространением сведений порочащих честь, достоинство и деловую репутацию;
• установление срока исковой давности по диффамационным спорам. Такой срок должен быть разумным и достаточно коротким (например, один год);
• в качестве промежуточных мер на этапе декриминализации диффамации следует рассматривать отмену наказания в виде тюремного заключения и непомерно высоких сумм штрафов;
• пересмотр подхода к регулированию вопроса о защите права на собственное изображение. А именно, расширение перечня оснований, когда получение согласия лица на опубликование, воспроизведение и распространение его изображения не требуется. В качестве таких оснований можно предусмотреть: изображенное лицо занимает публичную должность, изображено в местах, открытых для свободного посещения, при проведении публичных мероприятий (собраниях, съездах, конференциях, концертах, представлениях, спортивных соревнованиях и подобных мероприятиях), за исключением случаев, когда такое изображение является основным объектом использования;
• предусмотреть в законодательстве приоритет «общественного интереса» по делам о защите частной жизни. Например, как в законе о СМИ Российской Федерации: не требуется получения согласия на распространение в СМИ сведений о личной жизни гражданина, когда это необходимо для защиты общественных интересов. Установить запрет на компенсацию морального вреда за распространение соответствующих действительности сведений о частной жизни в случае, когда средством массовой информации были распространены такие сведения в целях защиты общественных интересов;
• создать орган саморегулирования СМИ наподобие Судебной палаты по информационным спорам при Президенте РФ или общественной коллегии по жалобам на прессу (РФ), законодательно закрепив ее статус и полномочия.
В целом для улучшения ситуации в области защиты репутации в Казахстане требуется принятие определенных мер не только на законодательном уровне, но и на уровне исполнительной и судебной ветвей власти. В связи с чем рекомендуется:
• Верховному Суду РК обобщить практику судебных приговоров по клевете и оскорблению, защите чести и достоинству представителей власти, корреспондировав ее с конституционными правами на свободу мнений и убеждений, свободу слова и творчества;
• в связи с ратификацией Казахстаном Международного Пакта о гражданских и политических правах и протоколов к нему, Верховному суду РК принять постановление по применению судами общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров, в целях обеспечения правильного и единообразного их применения;
• Генеральной прокуратуре РК следует инициировать пересмотр дел журналистов, приговоренных к лишению свободы за выполнение своих профессиональных обязанностей, и граждан, наказанных в уголовном порядке за публичное выражение своих мнений и убеждений.
При этом необходимо обращать внимание при решении проблемных вопросов декриминализации диффамации на следующие моменты:
• признание клеветы и оскорбления в качестве уголовно наказуемых деяний не способствует в демократическом обществе полной реализации свободы слова и свободного выражения мнения, не способствует обеспечению общественных интересов и общественной безопасности и в определенной мере приводит к конфликту между интересом общественным и интересом конкретного государственного служащего;
• судебные процессы последних лет по защите чести, достоинства и деловой репутации все чаще превращаются в средство мести независимым журналистам и уничтожения неугодных изданий;
• необходимо проводить различия между реально наступившим в результате клеветы и оскорбления ущербе и не наступившим, но предполагаемом ущербе. Тот, кто утверждает, что он оклеветан, должен в судебном порядке доказать, что такие сведения действительно нанесли ущерб его репутации, а не то, что такие сведения могли нанести такой ущерб. В этой связи недостаточными и необоснованными следует считать утверждения о том, что такие сведения расстроили или причинили боль чувствам человека. Отсутствие реального нанесения ущерба репутации не может подпадать под понятие диффамации;
• следует признать, что правильный баланс между правом на свободу выражения и правом на защиту репутации можно обеспечить только путем отмены уголовной диффамации и полным переходом на гражданскую диффамацию;
• право на ответ, право на опровержение, рассмотрение жалоб комиссиями по делам СМИ должны рассматриваться в качестве альтернативного, внесудебного метода решения диффамационных вопросов;
• важно формировать в государстве общественное мнение, которое целиком и полностью поддерживало бы призывы к декриминализации диффамации, так как общественное мнение порой намного важнее и эффективнее самого закона. В этой связи также следует обращать более пристальное внимание и доводить до заинтересованной общественности информацию о ситуации в странах, где уголовная диффамация уже отменена;
• особую и значимую роль в делах, связанных с диффамацией, продолжают играть императивные нормы международного права. Поэтому при обосновании своей позиции и исковых требований либо при аргументировании своих ответных действий на претензии и требования по диффамационным делам следует в большей степени ссылаться на соответствующие положения и нормы международных правовых документов;
• люди, занимающие публичные административные должности, при опровержении недостоверной информации должны использовать методы полемики и публичных дискуссий, а не судебного преследования.
Общий вывод: декриминализация диффамации, таким образом, позволит в полной мере обеспечить свободу слова и свободу выражения собственного мнения, сделать общество более открытым и честным, укрепит веру и доверие в гарантированность прав и свобод человека и гражданина со стороны государства.
Приложения
Приложение 1
Презентации экспертов
Презентация Б. Боева
(«Артикль 19», Великобритания, Лондон)
1. Диффамация:
• Суть законодательства о диффамации заключается в создании баланса между правом на свободу выражения и правом на репутацию.
• Ограничения свободы выражения возможны, но:
- должны быть строго необходимы; и
- должны соответствовать основным принципам/стандартам, установленным для защиты свободы выражения.
2. Определение диффамации
Распространение ложных сведений, которые могут выставить отдельного человека, правительство или страну в негативном свете.
Элементы:
• Ложные сведения.
• Сведения фактологического характера (не мнение).
• Распространение сведений.
• Нанесение вреда чьей-либо репутации.
3. Проблемы, связанные с законодательством в области уголовной диффамации
• В ней нет необходимости, т.к. гражданское законодательство предоставляет достаточную защиту репутации.
• В ней нет необходимости, т.к. предусмотренные санкции не пропорциональны.
• Большие государственные расходы.
4. Альтернативные методы
• Саморегулирование:
Этические кодексы журналистов:
- право на ответ,
- право на опровержение,
- рассмотрение жалоб комиссиями по делам СМИ,
- публикация решения.
5. Защита репутации государственных органов и ДОЛЖНОСТНЫХ ЛИЦ
Ограничение права государственных органов подавать иски о диффамации:
• Важность открытых дискуссий о деятельности государственных органов.