Добросовестность в гражданском процессе (статья вторая) (М.К. Сулейменов Директор НИИ частного права Каспийского университета, академик Национальной академии наук Республики Казахстан, доктор юридических наук, профессор)

Добросовестность в гражданском процессе (статья вторая)

М.К. Сулейменов

Директор НИИ частного права

Каспийского университета,

академик Национальной академии наук

Республики Казахстан,

доктор юридических наук, профессор

История вопроса. Член Международного совета при Верховном Суде Республики Казахстан А.Т. Кенжебаева опубликовала Справку к заседанию Международного совета «Правовое регулирование профессионального судебного представительства», которую она представила на заседание Международного совета 4 июня 2021 года^[1]. Вторая часть этого документа была опубликована Комитетом «Суды и Арбитраж» Палаты юридических консультантов «Kazakhstan Bar Association» 29 сентября 2021 г. вместе с резолюцией, в которой большинство его членов выразили несогласие с предлагаемыми поправками и изложенными в документе подходами^[2].

В поддержку позиции Айгуль Кенжебаевой я опубликовал статью «Добросовестность в гражданском процессе»^[3].

В противовес этим документам была опубликована статья А. Шайкенова и В. Шайкенова^[4], в которой они резко критиковали нашу позицию, утверждая, что добросовестность и злоупотребление правом недопустимы в гражданском процессе.

В ответ на эту критику были опубликованы статьи А. Т. Кенжебаевой^[5] и проф. А.Ю. Юдина^[6]. В этих статьях они довольно убедительно ответили на критику, указав, что эти категории употребляются в гражданско-процессуальном законодательстве многих стран мира.

На этом можно было бы считать дискуссию завершенной. Однако Шайкеновы опубликовали еще заметку: на zakon.kz и на zakon.ru под названием: «Дискуссионный потенциал идеи добросовестности в публичном праве». Основной смысл этой заметки заключался в том, что профессор М.К. Сулейменов в 2015 г. опубликовал статью, в которой доказывал неприменимость доктрин добросовестности и злоупотребления правом в публичных отраслях права^[7]. И заканчивают свою статью они буквально следующим:

«Смена научной позиции, признание ошибочности своих воззрений - естественный, неизбежный и широко одобряемый путь настоящего ученого, и такая перемена вызывает только восхищение. Научная же этика требует объяснить миру столь резкую смену парадигмы. Все это вместе дает нам надежду на продолжение дискуссии по этой крайне важной и сложной теме. Если практикующее и академическое сообщество поймет, почему профессор Сулейменов образца 2021 года непримиримо спорит с профессором Сулейменовым 2015 года, уверены, что многие сочли бы необходимым уступить силе его аргументов и признать правоту его последних воззрений, равно как и обоснованность предложений фирмы «Дентонс».

Я уверен, что братья Шайкеновы очень гордились этой фразой. Как же, уели профессора Сулейменова! И я знаю, что они требовали немедленного ответа на их обвинения, чтобы я посыпал свою седую голову пеплом. К их глубокому сожалению, в то время у меня просто физически не было времени заниматься этим. К тому же профессор А.Ю. Юдин довольно грамотно и убедительно проанализировал все аргументы Шайкеновых. Я же в то время был полностью погружен в подготовку монографии «Правопреемство в гражданском праве», которую я недавно опубликовал^[8], и просто не мог переключить свои мозги на что то другое.

Теперь у меня образовалось относительно свободное время и я решил посмотреть, в чем же я должен каяться перед научным сообществом и братьями Шайкеновыми.

Добросовестность в налоговом праве. Прежде всего я обратился к своей статье 2015 г., ибо сейчас я смутно помню, что писал почти десять лет назад. И честно говоря, статья мне самому понравилась и я не собираюсь отказываться от того, что я там написал.

Прежде всего о названии статьи: «Применение принципа добросовестности в отраслях частного и публичного права». Название довольно нейтральное. В нем нет ни утверждения, ни отрицания возможности применения принципа добросовестности в отраслях публичного права.

Что касается содержания статьи, то можно убедиться, что она целиком и полностью посвящена налоговому праву. Если в ней упоминается публичное право, то под этим понималось только налоговое право. В этом легко убедиться, прочитав раздел статьи, который называется «Выводы» и в котором говорится только о выводах в отношении налогового права. Я не ставил себе цель исследовать применение добросовестности в остальных отраслях публичного права. Тем более если это относится к такому далекому от налогового права гражданскому процессуальному праву.

Со всеми выводами статьи в отношении налогового права я и сейчас полностью согласен.

Однако если говорить о гражданском процессуальном праве, здесь должен быть иной подход. Ибо гражданское процессуальное право резко отличается от налогового права, да и от всех других отраслей права (административное, финансовое, уголовное и др.), где правоотношения строятся жестко по вертикали: государственная власть - частный субъект права (физическое или юридическое лицо), и к которым применимы с определенными нюансами выводы, сделанные в отношении налогового права. Но гражданское процессуальное право - это нечто иное, ибо здесь появляются стороны, которые взаимодействуют друг с другом, и вокруг этого взаимодействия строятся все публичные отношения в гражданском процессе. Уточню, что уголовного процесса это не касается, ибо там нет равноправных сторон, а есть только гражданин (обвиняемый, подсудимый, осужденный), с одной стороны, и вся махина государственной власти, - с другой стороны.

Определенные намеки на эту ситуацию просматриваются и в статье 2015 г., хотя там я не собирался исследовать проблемы применения категории добросовестность к гражданскому процессуальному праву.

Я приведу только две цитаты:

«Вывод о необходимости разработки категории добросовестности в налоговом праве делается на основе того, что эта категория используется в других отраслях права. Однако приводимые при этом примеры - международное, гражданское, семейное, арбитражно-процессуальное право - свидетельствуют, что принцип добросовестности является обоснованным в тех областях общественных отношений, где действуют равные субъекты (государства, вступающие в международно-правовые обязательства, участники гражданского оборота, стороны арбитражного процесса и т. д.). Такое положение вещей можно объяснить тем, что требование добросовестного поведения является не односторонним, а встречным. Обоюдным. При этом интерес каждого из участников правоотношения пользуется одинаковым уровнем правовой защиты, поэтому каждый из этих субъектов вправе рассчитывать на добросовестное поведение своего контрагента».

«Нельзя также не отметить, что и в гражданском, и в арбитражно-процессуальном (гражданском процессуальном), и даже в международном праве принцип добросовестности прямо сформулирован в законе. Это позволяет законодателю указать последствия недобросовестных действий. В налоговом праве нет упоминания о добросовестности».

Уточню, что под арбитражным процессом в этих цитатах понимается не наше арбитражное разбирательство (негосударственный суд), а процесс в государственном арбитражном суде, который существовал в России наряду с общегражданским государственным судом, куда он недавно и влился.

Даже из этих цитат можно понять, что в моей статье 2015 г. возможность применения добросовестности оценивается по разному применительно к налоговому и применительно к гражданскому процессуальному праву.

Является ли добросовестность общеправовой категорией? Придание добросовестности характера общеправовой категории завоевывает все больше сторонников в европейских странах. Например, в Германии - одной из родоначальниц системы континентального права - господствующую позицию завоевало учение В. Зиберта «О недопустимом осуществлении права». Это более общий термин, включающий в себя различные случаи недопустимого осуществления субъективных прав, в том числе индивидуальное злоупотребление, институциональное злоупотребление, злоупотребление объективным правом.

Общим пределом осуществления права считается ст. 242 Германского гражданского уложения (далее - ГГУ), устанавливающая обязанность добросовестного осуществления обязанностей между контрагентами в обязательственном праве.

Вопрос о возможности установления в гражданском процессе принципа добросовестности неоднократно рассматривался в юридической литературе Германии на рубеже XIX-XX веков, однако так и оставался переменным до 30-х годов XX в., когда было создано полноценное учение «О недопустимом осуществлении права».

В современной судебной практике и в юридической литературе повсеместно признается, что стороны должны вести себя в гражданском процессе добросовестно как по отношению к суду, так и по отношению друг к другу и остальным участникам процесса, и воздерживаться от злоупотреблений при использовании предоставленных им процессуальных прав.

Злоупотребление правом в гражданском процессе Германии традиционно рассматривается в рамках классификации видов недобросовестного процессуального поведения: 1) недобросовестное (дословно: злоупотребительное) создание выгодного процессуального положения; 2) злоупотребление процессуальным правомочием; 3) противоречивое поведение; 4) использование утраченного процессуального правомочия.

Применение добросовестности в гражданском процессе основывается на § 242 ГГУ как общем пределе осуществления права.

Относительно § 246 ГГУ: «Не допускается осуществление права только с целью причинения вреда другому лицу» - господствует точка зрения о недопустимости применения данной нормы к процессуальным отношениям (умысел доказать сложно, нет различных видов санкций в зависимости от наличия отсутствия умысла и т.п.).

Основным критерием для применения принципа добросовестности как общей нормы права является наличие между двумя и более субъектами «особой связи» (Sonderverbindung), - понятие, которое в современном праве используется наряду с термином «социальный контакт». Понятие «особой связи» заменило собой требуемое для применения § 242 ГГУ наличие обязательственных правоотношений.

Ст. 242 ГГУ представляет собой внешнее выражение и законодательное закрепление общеправового принципа, который, ввиду особого характера, заключен в основе всего правопорядка, в том числе и гражданского процессуального права^[9].

В российской литературе также предпринимаются попытки придать категории добросовестности общеправовой характер, распространить ее на все отрасли публичного права (налоговое, административное, уголовное, процессуальные отрасли права). Причем утверждается даже, что категория добросовестность, являясь общеправовой, имеет более существенную ориентацию на публичное регулирование, вытекая из которого и получая логическое развитие, принцип добросовестности распространяется на частное право^[10].

Таким образом, идея о добросовестности и злоупотреблении правом как общеправовом принципе получает все большее распространение в юридической литературе.

В своей статье 2021 г. я тоже посвятил несколько фраз добросовестности как общеправовому принципу:

«Нормативное закрепление принципа добросовестности можно найти не только в нормах ГК РК, но также в нормах Конституции РК, что позволяет относить принцип добросовестности не просто к отраслевому принципу гражданского права, но возводить его до ранга общеправового принципа.

В соответствии с положениями ч. 5 ст. 12 Конституции РК «осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц». Предусмотренный в этой статье принцип осуществления субъективных прав служит основой для его отраслевой конкретизации в нормах ст. 8 ГК РК, которая посвящена осуществлению гражданских прав».

«С учетом конституционного закрепления принципа добросовестности, что позволяет говорить о его статусе как общеправового принципа, а также указания норм ГК РК об осуществлении судом защиты гражданских прав в соответствии с принципом добросовестности, есть основания для отнесения принципа добросовестности к числу принципов и гражданско-процессуального права^[11]».

К этим аргументам я прибег с тем, чтобы доказать применимость принципов добросовестности и злоупотребления правом к гражданскому процессу. Признаю, на радость братьям Шайкеновым, что выразился неточно, согласившись придать принципу добросовестности общеправовое значение. На самом деле я имел в виду нечто иное.

Если внимательно прочитать вышеприведенные цитаты, то можно понять, что приведение нормы Конституции и провозглашение добросовестности общеправовым принципом свелось только к распространению принципа добросовестности на гражданско-процессуальное право.

Если проанализировать текст ч. 5 ст. 12 Конституции РК («осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц»), то можно понять, что эта норма рассчитана на применение в тех отраслях права, где присутствуют отношения между лицами, права и свободы которых защищает Конституция. Поэтому совершенно обоснованно в моей статье 2021 г. говорится сначала об отраслевой конкретизации этой нормы Конституции в ст. 8 ГК, а затем допускается распространение правила о добросовестности на гражданско-процессуальное право. Таким образом, мое утверждение о добросовестности как об общеправовом принципе свелось к распространению принципа добросовестности на гражданско-процессуальное право.

Мне кажется, нет оснований распространять применение добросовестности на все отрасли права, в частности, на налоговое право.

Я попытался доказать это в своей статье 2015 г., в которой я пришел к следующим выводам:

«Внедрение понятия «добросовестности» и «недобросовестности» в налоговое право является очередной неудачной попыткой распространить на публичные отношения гражданско-правовые понятия. В налоговом праве понятие недобросовестности целиком совпадает с понятием виновности, и нельзя вводить неопределенное гражданско-правовое понятие в нормы налогового права, которое по сути своей должно быть строго формализованным.

В Казахстане опасность произвола налоговых и судебных органов резко усилится в случае принятия нормы о праве налоговых органов предъявлять иски о признании гражданско-правовой сделки недействительной. Нельзя давать им в руки такое неопределенное и допускающее произвольные толкования понятие как добросовестность.

Мы должны выработать четкие основания, по которым налоговые органы могут предъявлять такие иски. Эти основания должны быть строго определенными и основаны не на неопределенных понятиях, а на четко установленных критериях.

Таким критерием может быть вина, причем только в форме умысла^[12]».

Я хочу привести также в качестве примера уголовное процессуальное право.

Добросовестность в гражданском праве - это нравственно-этическое понятие, которому придали форму правового принципа. Надо всегда помнить, что у лица, которого признали недобросовестным, есть все законные права в отношении другой стороны, и единственное наказание, которое для него применимо при недобросовестном поведении - это отказ в защите его субъективных прав в отношениях с этой стороной. В отношениях с государством в лице государственных органов этот принцип неприменим. Все отношения частного субъекта с государством строятся на принципе законности и четком закреплении в законах всех прав и обязанностей этого субъекта. И отвечать частный субъект может, только если он нарушил закон. Использование своих законных прав, даже если он этим использованием злоупотребляет, не может дать право государству запретить использование этих прав. Ибо это будет нарушением закона, который само же государство и приняло. В уголовном процессе нет места добросовестности или недобросовестности, там есть место только виновности или невиновности. Для того, чтобы привлечь лицо к ответственности, необходимо закрепить норму об этом в законе. Есть, например, норма об ответственности за неуважение к суду. Тоже очень неопределенная норма, оставляющая ее применение на усмотрение суда. Но такая норма есть, и ее применение соответствует принципам законности.

Так же и с добросовестностью. Чтобы ее применять в уголовном судопроизводстве, надо закрепить то или иное действие субъекта законодательно. Но не так, как предлагают С.М. Даровских и О.И Даровских: дополнить УПК статьей «Добросовестность в уголовном судопроизводстве» следующего содержания: «1. Участники уголовного судопроизводства обязаны добросовестно использовать предоставленные им права. 2. Злоупотребление правами не допускается»^[13].

Вот внедрение такой нормы будет означать произвол и беззаконие, ибо неопределенность в публичном праве ведет к произволу и беззаконию. Слишком неравные позиции у сторон: одна может делать, что хочет, а другая только жаловаться. Но жалобы могут остаться без удовлетворения, ибо неопределенность всегда позволяет толковать ситуацию в свою пользу. Такая неопределенность допустима только в отношениях между равноправными и независимыми субъектами, что возможно только в гражданско-правовых отношениях, и, с определенными оговорками, - в гражданских процессуальных отношениях.

Как мне кажется, необходимо четко разграничивать отрасли публичного права, где действует только вертикаль: государство в лице государственных органов и частный субъект (государственное право, административное право, финансовое право, налоговое право, уголовное право, уголовный процесс, исполнительное право и т. п.), и гражданское процессуальное право, где наряду с отношениями по вертикали существуют определенные (посредством суда) отношения между независимыми, равноправными сторонами - участниками гражданского процесса.

Особенности гражданского процессуального права. Особенности гражданского процессуального права как публичного права вытекают еще и из того, что оно относится к процессуальным отраслям права.

Деление отраслей на материальные и процессуальные является общепризнанным в теории права.

Нормы материального права определяют первичные права и обязанности субъектов в сфере имущественных, управленческих, трудовых, семейных и иных отношений. Нормы процессуального права определяют порядок действий заинтересованных субъектов при нарушении норм права, регламентируют процедурные вопросы и организационные вопросы^[14].

Обычно к процессуальным отраслям относят гражданское процессуальное и уголовно-процессуальное право. После принятия Административного процедурно-процессуального кодекса и создания Конституционного Суда в Казахстане можно говорить об административно-процессуальном и конституционно-процессуальном праве.

При любом решении вопроса в семье процессуальных отраслей необходимо, на мой взгляд, выделить еще частное процессуальное право (право альтернативного разрешения споров).

Все процессуальные отрасли права, за исключением частного процессуального права, относятся к публичным отраслям права.

 Гражданские процессуальные отношения - отношения между судом и участниками процесса. Эти отношения характеризуются как отношения власти и подчинения. Однако метод гражданского процессуального права в учебниках обычно характеризуется не как императивный, как в других публичных отраслях права, а как императивно-диспозитивный^[15].

Мне кажется, на правовую природу отношений, регулируемых процессуальными отраслями права, оказывают влияние материальные отрасли права. Если в основе уголовно-процессуального, административно-процессуального и конституционно-процессуального права лежат публичные отрасли права (уголовное, административное, конституционное), то в основе гражданского процессуального права лежат частные отрасли права (гражданское, семейное, трудовое).

Особенность гражданского процесса заключается в том, что в нем участвуют независимые равноправные субъекты права - стороны процесса.

 Принципы состязательности и равноправия сторон. В ГПК закреплены принципы состязательности и равноправия сторон. Для подтверждения я приведу некоторые нормы ГПК:

«Статья 15. Состязательность и равноправие сторон

1. Гражданское судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон. Стороны, участвующие в гражданском процессе, наделены настоящим Кодексом равными возможностями отстаивать свою позицию.

2. Стороны избирают в ходе гражданского судопроизводства свою позицию, способы и средства ее отстаивания самостоятельно и независимо от суда и других лиц, участвующих в деле.

3. Суд, сохраняя объективность и беспристрастность, осуществляет руководство процессом, создает необходимые условия для реализации сторонами процессуальных прав на полное и объективное исследование обстоятельств дела.

Суд основывает решение лишь на тех доказательствах, участие в исследовании которых на равных основаниях было обеспечено каждой стороне».

«Статья 46. Права и обязанности лиц, участвующих в деле

1. Лица, участвующие в деле, …должны добросовестно пользоваться всеми принадлежащими им процессуальными правами, не злоупотребляя правами других лиц, не нарушая их интересы, и не допускать умышленное затягивание сроков рассмотрения и разрешения дела.

2. Лица, участвующие в деле, обязаны заявлять суду о действительных обстоятельствах дела полностью и правдиво, высказываться или представлять суду письменные документы, опровергающие факты, утверждаемые другой стороной. Неисполнение лицами, участвующими в деле, процессуальных обязанностей влечет наступление процессуальных последствий, предусмотренных настоящим Кодексом».

«Статья 47. Стороны

1. Сторонами в гражданском процессе являются истец и ответчик.

5. Стороны обладают равными процессуальными правами и несут равные процессуальные обязанности»

Таким образом, равенство сторон либо других лиц, участвующих в деле (глава 5 ГПК), подразумевает, что они должны находиться в равном положении, суд не должен допускать ущемления их прав. Предоставляя одной стороне конкретные процессуальные права, закон наделяет аналогичными правами и другую сторону. Так, если статьей 48 ГПК истцу предоставлено право изменения основания или предмета иска, то и ответчику предоставлено право изменения оснований возражения, выдвинутых ранее против иска, право признания иска, предъявления встречного иска. То есть ни одна из сторон не пользуется каким-либо преимуществом перед другой стороной. Каждая сторона в силу статьи 57 ГПК вправе иметь представителя в судебном заседании. При проведении подготовки дела к судебному разбирательству, рассмотрении дела каждая сторона вправе рассчитывать на оказание помощи со стороны суда в истребовании необходимых доказательств при наличии поданного письменного ходатайства (подпункт 11) статьи 165 ГПК) ^[16].

Эти принципы гражданского процесса применяются судами при рассмотрении конкретных гражданских дел.

Например, в постановлении судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Республики Казахстан от 16 мая 2023 года № 6001-23-00-3гп/159, которым были отменены все судебные постановления местных судов, было отмечено, в частности, следующее.

Согласно пункту 11 нормативного постановления Верховного Суда Республики Казахстан от 11 июля 2003 года № 5 «О судебном решении по гражданским делам» в соответствии со статьей 225 ГПК не допускается одностороннее изложение в решении доводов и доказательств стороны, в пользу которой суд принял решение. Суд обязан указать, по каким основаниям им не приняты доводы другой стороны и не применены те нормы материального права, на которые эта сторона ссылалась.

Выводы местных судов базируются лишь на представленных истцом доказательствах.

В соответствии с частями 1 и 2 статьи 5 ГПК гражданское судопроизводство осуществляется на основе принципов, изложенных в настоящей главе. Нарушение принципов гражданского судопроизводства в зависимости от его характера и существенности влечет отмену вынесенных судебных актов.

Из части 1 статьи 15 ГПК следует, что гражданское судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон. Стороны, участвующие в гражданском процессе, наделены настоящим Кодексом равными возможностями отстаивать свою позицию.

При рассмотрении данного дела местными судами принцип состязательности и равноправия сторон не соблюден, судами содействие ответчику в сборе доказательств не оказано, доводы ответчика судом не проверены, надлежащая правовая оценка им не дана.

Судебная коллегии по гражданским делам Верховного Суда Республики Казахстан постановлением от 11 апреля 2023 года № 6001-23-00-3ГП/82 отменила постановление суда апелляционной инстанции и оставила в силе решение суда первой инстанции, указав при этом:

Согласно требованиям частей 1-3 статьи 15 ГПК гражданское судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон. Стороны, участвующие в гражданском процессе, наделены настоящим Кодексом равными возможностями отстаивать свою позицию.

Стороны избирают в ходе гражданского судопроизводства свою позицию, способы и средства ее отстаивания самостоятельно и независимо от суда и других лиц, участвующих в деле.

Суд, сохраняя объективность и беспристрастность, осуществляет руководство процессом, создает необходимые условия для реализации сторонами процессуальных прав на полное и объективное исследование обстоятельств дела.

Суд апелляционной инстанции оценивает имеющиеся в деле, а также представленные в соответствии с частью второй статьи 404 ГПК доказательства в пределах заявленного иска.

Приведенные нормы гражданского процесса апелляционной коллегией не соблюдены. Выводы суда апелляционной инстанции об удовлетворении иска не соответствуют установленным обстоятельствам дела и основаны на неправильном применении норм материального и процессуального права.

 Каковы же основные признаки состязательной системы?

1. Наличие как минимум двух сторон спора;

2. Процессуальное равноправие и равенство сторон;

3. Наличие независимого от сторон суда, так как справедливое состязание немыслимо без нейтрального арбитра. Суд не может вставать на сторону ни истца, ни ответчика. Он приступает к делу лишь по иску истца, и не вправе выходить за рамки, очерченные в иске. Главной движущей силой состязательного процесса является не инициатива суда, а спор сторон.

Таким образом, состязательность можно юридически определить, как такой идеальный тип процесса, в котором спор равных сторон разрешается независимым судом ^[17].

Недобросовестность в гражданском процессе. В своей статье 2021 г. я поддержал пакет поправок, предложенный юристами фирмы Дентонс. Однако это не значит, что я поддерживаю все поправки. На мой взгляд, недобросовестность может возникнуть только в отношениях между сторонами. Суд может только констатировать наличие такой недобросовестности. Именно с этой точки зрения следует, на мой взгляд, оценивать предлагаемые поправки.

Например, предложение, чтобы суд имел право установить для ответчика срок предоставления отзыва на иск. Такое право может быть предоставлено лишь в том случае, если другая сторона сочтет, что такая задержка предоставления отзыва нарушает ее процессуальные права и обратится в суд с ходатайством об установлении определенного срока.

С другой стороны, я против законодательного дозволения суду отклонять ходатайство по мотивам процессуальной недобросовестности. По тем же мотивам, которыми я руководствовался при обосновании недопустимости предоставления такого права суду в уголовном процессе.

А.Ю. Юдин считает, что «в практике арбитражных судов оно зарекомендовало себя достаточно хорошо: «арбитражный суд вправе отказать в удовлетворении заявления или ходатайства в случае, если они не были своевременно поданы лицом, участвующим в деле, вследствие злоупотребления своим процессуальным правом и явно направлены на срыв судебного заседания, затягивание судебного процесса, воспрепятствование рассмотрению дела и принятию законного и обоснованного судебного акта…» (часть 5 статьи 159 АПК РФ). Было бы странно, если суд при явно недобросовестном поведении лица не имел бы возможности отклонить ходатайство, заявляемое с очевидно «злоупотребительной» целью» ^[18].

Ключевое слово в норме АПК РФ - «своевременно». Если срок подачи ходатайства законодательно не установлен, и суд сам определяет, своевременно или несвоевременно сторона подала это ходатайство, мне кажется, нельзя давать суду право по своему усмотрению отказать в приеме такого ходатайства. Он должен его принять, рассмотреть а потом уже решать, «злоупотребительная» или «незлоупотребительная» была цель, удовлетворить это ходатайство или отклонить его. И главным при таком рассмотрении должно быть не слово «своевременно», а разбор жалобы по существу. В противном случае будет судебный произвол.

На мой взгляд, применение категорий добросовестность и злоупотребление правом должно носить в гражданском процессе достаточно узкий характер и применяться только в том случае, когда это непосредственно затрагивает интересы другой стороны в процессе.

Классическим примером злоупотребления правом могут быть злоупотребления, связанные с извещением участников гражданского процесса, направленные на ненадлежащее извещение лица в случае, когда такая обязанность возлагается на субъекта, не заинтересованного в присутствии извещаемого. Это может также выражаться в недобросовестной ссылке истца на неизвестность местопребывания ответчика, несообщении его действительного адреса и т.п.

 Добросовестность в гражданском процессе - это очень деликатный вопрос, поскольку здесь к отношениям между равноправными сторонами примешивается государственная власть в лице суда. И хотя суд неизбежно будет вмешиваться в эти отношения, тем не менее не следует давать ему слишком много возможностей для этого с тем, чтобы такое вмешательство не превратилось в судебный произвол. Суд должен иметь достаточно узкие полномочия по пресечению недобросовестности и применять их только с согласия или по ходатайству той стороны в процессе, процессуальные права которой были нарушены.

И в заключение - о возможности применения ст. 8 ГК к гражданско-процессуальным отношениям. Я думаю, мы не можем напрямую применить ст. 8 ГК по примеру немецкой практики, ибо в ст. 242 ГГУ не предусмотрены последствия признания поведения стороны в обязательстве недобросовестным, а в ст. 8 ГК РК предусмотрены. В гражданских процессуальных отношениях не может быть применен отказ в защите недобросовестно использованных прав, ибо это публичные отношения, и гражданско-правовые последствия здесь не могут быть применены.

Принцип добросовестности как общее нравственно-этическое понятие может быть применен не только в гражданском, но и в гражданском процессуальном праве. Но последствия недобросовестности не могут быть одинаковыми. В гражданских процессуальных правоотношениях должны быть свои последствия.

Возможно, можно предусмотреть судебный штраф по ходатайству одной стороны в гражданском процессе в случае если другая сторона злоупотребляет правом, что явно ущемляет процессуальные права первой стороны.

^[1] См.: URL: https://online.zakon/kz/Document/?doc_id=32792900

^[2] См.: https://kazbar.org/kz/post-reliz=komitetsudarbitrazh-palaty-yuridicheskih-konsultantov-kazakhstan-bar-association

^[3] См.: URL: https://online.zakon/kz/Document/?doc_id=35533636

^[4] См.: Шайкенов А., Шайкенов В. Добросовестность и состязательность в гражданском процессе (отзыв на тезисы юристов фирмы Дентонс и профессора М.К. Сулейменова) // URL: https://online.zakon/kz/Document/?doc_id=34224193

^[5] См.: Кенжебаева А.Т. Переосмысливая роль и статус профессионального представителя в суде // URL: https://online.zakon/kz/Document/?doc_id=34918277

^[6] См.: Юдин А.Ю. Добросовестность и запрет злоупотребления процессуальными правами в гражданском судопроизводстве в странах-участниках СНГ (на примере доктрины и процессуального законодательства Республики Казахстан) // URL: https://online.zakon/kz/Document/?doc_id=35321766

^[7] См.: Сулейменов М.К. Применение принципа добросовестности в отраслях частного и публичного права // Право и государство. 2015. № 2 (67).

^[8] См.: Сулейменов М. К. Правопреемство в гражданском праве: монография / М.К. Сулейменов. Алматы: НИИ частного права Каспийского университета, Казахстанский международный арбитраж, 2023. 464 с.

^[9] См. об этом: Аболонин В.О. Злоупотребление правом на иск в гражданском процессе Германии / В.О. Аболонин. М.: Волтерс Клувер, 2009. 208 С. 68-95.

^[10] См.: Федин И.Г. Добросовестность в частноправовых и публичных отраслях права // Российский журнал правовых исследований. Том 4. № 4 (2017). С. 68-75 // https://journals.eco-vector.com/2410-7522/article/view/18273  

[11] См.: Сулейменов М.К. Добросовестность в гражданском процессе // URL: https://online.zakon/kz/Document/?doc_id=35533636

^[12] См.: Сулейменов М.К. Применение принципа добросовестности в отраслях частного и публичного права // Право и государство. 2015. № 2 (67).

^[13] См.: Даровских С.М., Даровских О.И. Принцип недопустимости злоупотребления правом в уголовном судопроизводстве // Вестник Южно-Уральского государственного университета. 2021. № 43. С. 32.  

^[14] См.: Поляков А.В. Общая теория права: феноменолого-коммуникативный подход: Курс лекций. 2-е изд. доп. СПб.: Изд. Юридический Центр Пресс, 2003. С. 708.

^[15] Можно сослаться на любой учебник по гражданскому процессу. См. например: Баймолдина З.Х. Гражданское процессуальное право Республики Казахстан: В двух томах. Т. 1. Общая часть (темы 1-15). Алматы: КазГЮА, 2001. С. 44.

^[16] См.: Комментарий к Гражданскому процессуальному кодексу Республики Казахстан. Астана, 2016 год.

^[17] См.: Кенжебаева А.Т. Совершенствование гражданского процесса в Казахстане // https://online.zakon.kz/Document/?doc_id=38933330

^[18] См. Юдин А. Ю. Указ. соч.