Первоначальный кредитор обязан также сообщать новому кредитору все (любые) сведения, имеющие значение для осуществления требования. В частности, о возражениях, которые должник имел против первоначального кредитора (и он может выдвигать их против нового кредитора (ст. 386 ГК РФ), о возможном в будущем прекращении обязательства по основаниям, не зависящим от нового кредитора, и др. В случае неисполнения данной обязанности, если это повлекло возникновение убытков у нового кредитора, последний вправе требовать их возмещения. В том, чтобы обязательство было исполнено новому кредитору, заинтересован прежде всего он сам - новый кредитор. Он должен позаботиться о том, чтобы исполнение было произведено именно ему. Для этого и требуется уведомление о переходе права. При отсутствии уведомления о состоявшемся переходе права должник может исполнить обязательство первоначальному кредитору. Такое исполнение считается надлежащим, обязательство прекращается. В этом случае новый кредитор вправе истребовать исполненное должником от первоначального кредитора как неосновательно полученное. Цедент обязан передать цессионарию все полученное от должника в счет уступленного требования, поскольку иное не предусмотрено соглашением цедента и цессионария (п. 3 ст. 389.1 ГК РФ). Первоначальный и новый кредиторы солидарно должны возместить должнику расходы, вызванные переходом права, при наличии следующих условий: 1) должником выступает физическое лицо; 2) уступка права совершена без согласия должника; 3) расходы, вызванные переходом права, являются необходимыми для осуществления обязанности должника в отношении нового кредитора. Специальные правила на этот счет могут предусматриваться законами о ценных бумагах (п. 4 ст. 382 ГК РФ). 2.10. Когда перемена лиц в обязательстве происходит по основаниям, предусмотренным законом, какого-либо оформления перехода права или обязанности (долга) не требуется. Если же переход права или обязанности осуществляется на основании соглашения (соответственно - уступка права и перевод долга), то законом (ст. 389, п. 4 ст. 391 ГК РФ) установлены специальные требования к форме соглашения: уступка требования и перевод долга, основанные на сделках, совершенных в простой письменной или нотариальной форме, должны быть совершены в соответствующей письменной форме. Кроме того, уступка требования и перевод долга по сделке, требующей государственной регистрации, также подлежат государственной регистрации, поскольку иное не установлено законом. 2.11. Переход прав кредитора происходит автоматически при наличии определенных юридических фактов (возникновении указанных в законе обстоятельств) - переход прав на основании закона - осуществляется в соответствии с (1) общими положениями о переходе прав (ст. 382-386 ГК РФ), (2) нормами об уступке требования (ст. 388-390 ГК РФ), поскольку иное не установлено законом или не вытекает из существа отношений (п. 2 ст. 387 ГК РФ). Перечень случаев, когда происходит переход прав на основании закона, содержится в п. 1 ст. 387 ГК РФ: 1) на основании универсального правопреемства в правах кредитора. Оно происходит при наследовании имущества и при реорганизации юридических лиц. Правопреемник получает не только права, но и обязанности. В первую очередь соответствующие отношения регулируются нормами о реорганизации юридических лиц (прежде всего ст. 57-60.2 ГК РФ) и нормами наследственного права (ст. 1110, 1175 ГК РФ и др.); 2) по решению суда о переводе прав кредитора на другое лицо, если закон предусматривает возможность такого перевода прав. Так, в силу п. 3 ст. 250 ГК РФ при продаже доли в праве общей собственности с нарушением преимущественного права покупки любой сособственник имеет право требовать в судебном порядке перевода на себя прав и обязанностей покупателя (подобные правила содержатся в абз. 3 п. 1 ст. 621 ГК РФ, п. 18 ст. 21 Закона об обществах с ограниченной ответственностью, п. 4 ст. 7 Закона об акционерных обществах); 3) при исполнении обязательства поручителем или не являющегося должником залогодателем. В силу ст. 365 ГК РФ к поручителю, исполнившему обязательство, переходят права кредитора по этому обязательству и права, принадлежавшие кредитору как залогодержателю (в объеме, в котором поручитель удовлетворил требование кредитора). Кроме того, кредитор обязан передать поручителю другие права, обеспечивающие обязательство. В соответствии с п. 4 ст. 348 ГК РФ залогодатель, не являющийся должником, может исполнить обеспечиваемое просроченное обязательство. При этом наступают те же (изложенные) последствия, что при исполнении обязательства поручителем (п. 1 ст. 335 ГК РФ); 4) при суброгации - по общему правилу к страховщику, выплатившему страховое возмещение, переходит право требовать сумму, которую страхователь мог истребовать от должника, ответственного за наступление страхового случая (ст. 965 ГК РФ). Указанный перечень случаев перехода прав на основании закона не является исчерпывающим. Законом предусматриваются и иные основания (см., например, п. 5 ст. 313, п. 2 ст. 826 ГК РФ). 2.12. Переход обязанности (долга) по основаниям, предусмотренным законом, не требует согласия кредитора, поскольку иное не установлено законом и не вытекает из существа обязательства (ст. 392.2 ГК РФ). Таких случаев немало. В частности, это происходит при наследовании имущества, реорганизации юридических лиц и т.д.
3. Уступка права
3.1. Уступка права (требования) - цессия - распространенный случай замены кредитора, когда такая замена происходит по воле первоначального кредитора (цедента) и нового кредитора (цессионария), т.е. по их соглашению. Цессия недопустима, если она запрещена законом (см., например, п. 2 ст. 388 ГК РФ). Соглашением кредитора и должника может быть запрещена или ограничена уступка права на получение неденежного требования. При нарушении соответствующих условий договора сделка по уступке прав из такого (неденежного) обязательства может быть признана недействительной. Если же нет таких договорных запретов или ограничений, то право на получение неденежного исполнения можно уступить без согласия должника при условии, что уступка не делает исполнение обязательства значительно более обременительным для должника. В отношении денежного обязательства установлены иные правила. Соглашением кредитора и должника уступка может запрещаться или ограничиваться. Однако нарушение таких запретов и ограничений, т.е. уступка права вопреки им, не является основанием для признания сделки по уступке права недействительной, а также для расторжения договора, в содержание которого входит условие об уступке права. Вместе с тем первоначальный кредитор - цедент может быть привлечен к ответственности перед должником (взыскание убытков, неустойки и т.д.) за указанное нарушение. При солидарности требования любой из солидарных кредиторов вправе предъявить к должнику требование в полном объеме (п. 1 ст. 326 ГК РФ). Поэтому уступка права одним из солидарных должников третьему лицу неизбежно затрагивает интересы других солидарных кредиторов. В связи с этим закон указывает на необходимость согласия всех солидарных кредиторов на уступку права одним из них третьему лицу. Соглашением солидарных кредиторов может предусматриваться иное (п. 5 ст. 388 ГК РФ). Например, можно установить, что согласия других кредиторов не требуется, уступка возможна только при наличии определенных условий и т.д. 3.2. Уступить можно как существующее требование, так и то, которое возникнет в будущем (будущее требование), в том числе требование по обязательству из договора, который будет заключен в будущем. И в том и в другом случаях в соглашении об уступке права необходимо четко определить то право, которое передается. Так, в соответствующем документе должны быть указаны данные, позволяющие определенно установить (идентифицировать) право, подлежащее передаче цедентом цессионарию. Если, например, уступается право из кредитного договора (существующего или будущего), то следует указать субъектов соответствующего обязательства, когда был или будет заключен договор, какая сумма передана или будет передана заемщику, условия предоставления кредита, объем прав кредитора, уступаемых цессионарию, и т.д. 3.3. По общему правилу требование переходит к цессионарию в момент заключения договора об уступке. Законом или договором может предусматриваться иное. Например, в соглашении может указываться момент (дата) перехода права к цессионарию, устанавливаться, что право перейдет с момента передачи цессионарию документов, удостоверяющих право, и т.д. Естественно, что будущее требование может перейти к цессионарию не раньше, чем оно появится. Законом может предусматриваться иное. Соглашением может устанавливаться, что будущее требование перейдет к цессионарию не с момента возникновения, но позднее. Например, после наступления определенного события. 3.4. Кроме указанных закон устанавливает и иные требования, предъявляемые к цессии. В частности, к ним относятся следующие: 1) уступаемое требование должно быть действительным (так, нельзя передать «право» из ничтожной сделки); 2) требование существует (кроме случаев уступки будущих требований); 3) цедент правомочен совершить уступку, т.е. нет установленных законом или договором запретов и ограничений на совершение уступки; 4) цедент обязан не совершать действий, могущих служить основанием для возражений должника против уступленного требования; 5) требование ранее не было уступлено другому лицу. Законом или договором могут устанавливаться и иные требования к цессии. При нарушении указанных требований цессионарий вправе требовать от цедента: (1) возврата всего переданного цеденту во исполнение соглашения о цессии (например, денежной суммы, уплаченной за переданное право), (2) возмещения убытков, возникших в связи с нарушением цедентом указанных требований (п. 1-3 ст. 399 ГК РФ). Нарушение цедента может выразиться и в том, что одно и то же требование он уступил несколько раз нескольким лицам. В таких случаях появляется неопределенность - неизвестно к кому перешло право. С целью устранения такой неопределенности закон устанавливает, что право признается перешедшим к лицу, в пользу которого передача была совершена ранее. Если же должник исполнил обязательство другому цессионарию, риск последствий такого исполнения несет цедент или цессионарий, которые знали или должны были знать об уступке требования, состоявшейся ранее (п. 4 ст. 390 ГК РФ). Соответствующий субъект должен передать лицу, в пользу которого передача была совершена ранее, все полученное от должника, а также возместить понесенные этим лицом убытки. 3.5. Очень важно: цедент не отвечает за неисполнение уступленного требования должником. Цедент может поручиться задолжника. В этом случае при нарушении обязательства должником цедент (как поручитель) будет обязан уплатить цессионарию (как кредитору) определенную сумму денег. 3.6. Цессия возможна на возмездных или безвозмездных началах. Во втором случае обычно происходит передача права в дар (ст. 572 ГК РФ). При возмездной уступке права цессионарий уплачивает цеденту определенную их соглашением сумму. Обычно она меньше той, в которую оценивается уступаемое право. Например, право требовать уплаты 1000 рублей уступается цессионарию с условием, что он уплатит 600 рублей. Чаще всего возмездная уступка представляет собой куплю-продажу прав (п. 4 ст. 454 ГК РФ). Иногда встречное предоставление цессионария цеденту может быть выражено в иной (неденежной) форме. Так, он может быть обязан передать какую-либо вещь, выполнить определенную работу, оказать какую-то услугу и т.д.
4. Перевод долга
4.1. Как отмечалось, переход обязанности должника (долга) возможен одновременно с переходом прав кредитора (при наследовании, реорганизации юридического лица, передаче договора и т.д.). Основаниями перехода обязанности могут быть обстоятельства, указанные в законе, а также соглашения участников гражданских правоотношений. Переход обязанности должника на основании соглашения именуется переводом долга. Перевод долга необходимо отличать от возложения исполнения обязательства на третье лицо (ст. 313 ГК РФ). При переводе долга первоначальный должник выбывает из обязательства, он перестает быть должником. Вместо него обязанным становится новый должник. При возложении исполнения на третье лицо должник остается участником обязательства, он по-прежнему несет обязанность перед кредитором; третье лицо действует за (от имени) должника. 4.2. Возможен перевод долга полностью (обязанность должника переходит к новому должнику в полном объеме) либо в определенной части. Предположим, сумма долга составляет 1000 рублей. Долг может перейти в полном объеме (1000 рублей) либо новый должник обязан уплатить 400 рублей, а 600 рублей по-прежнему обязан платить первоначальный должник. Общее же правило заключается в том, что кредитор сохраняет все права, которые он имел по отношению к первоначальному кредитору. Иное может устанавливаться законом, договором или вытекать из существа обязательства. Причем это может не только предусматриваться в отношении основного долга (как в приведенном примере), но касаться прав, обеспечивающих исполнение основного обязательства, прав на взыскание процентов и т.д. В соответствии с общим правилом если первоначальный должник освобожден от обязательства, то прекращается любое предоставленное им обеспечение (например, прекращается залог). Однако соглашением может предусматриваться, что соответствующее имущество передается новому должнику. В этом случае обеспечение обязательства таким имуществом сохраняется. Если обеспечение обязательства было предоставлено третьим лицом (поручительство, залог имущества третьим лицом) и при переводе долга должник освобождается от обязательства, то обеспечение прекращается. Оно может сохраниться, если указанное третье лицо согласилось отвечать за нового должника (обычно это происходит по требованию кредитора, который при отсутствии такого согласия не соглашается на перевод долга). 4.3. По общему правилу перевод долга осуществляется на основании соглашения между первоначальным должником и новым должником. 4.4. Перевод долга может осуществляться на возмездной основе: новый должник получает плату или иное предоставление за принятие на себя обязанности первоначального должника. Не исключена и безвозмездность отношений. Предполагается, что соглашение о переводе долга является возмездным (п. 3 ст. 423 ГК РФ). 4.5. Перевод долга допустим только с согласия кредитора. Согласие кредитора на перевод долга представляет собой одностороннюю сделку (ст. 157.1 ГК РФ). Согласие кредитора может быть предварительным и последующим, т.е. оно может быть дано до соглашения первоначального должника и нового должника либо после такого соглашения. Во втором случае (при последующем согласии) перевод долга считается совершенным с момента выражения согласия кредитора, поскольку иное не предусмотрено соглашением первоначального должника и нового должника и не следует из согласия кредитора. При предварительном согласии кредитора перевод долга считается состоявшимся (обязанность - перешедшей на нового должника) в момент получения кредитором уведомления о переводе долга. Уведомление может последовать как от первоначального должника, так и от нового должника. 4.6. Если обязательство связано с осуществлением предпринимательской деятельности обеими сторонами (должником и кредитором), то перевод долга может быть осуществлен как по изложенным общим правилам (по соглашению первоначального должника и нового должника с согласия кредитора), так и на основании соглашения кредитора с новым должником, в силу которого последний принимает на себя обязанность первоначального должника полностью или в части. Такое соглашение кредитора и нового должника может быть заключено только с согласия первоначального должника. При переводе долга в таких обязательствах указанным способом первоначальный должник и новый должник несут солидарную ответственность перед кредитором. Соглашением кредитора и нового должника о переводе долга может быть предусмотрено, что (а) первоначальный должник освобождается от обязательства или (б) он несет субсидиарную ответственность. Новый должник, исполнивший обязательство, получает права кредитора по этому обязательству. Соглашением первоначального должника и нового должника (до исполнения обязательства или после него) может быть предусмотрено иное. Например, права кредитора не переходят к новому должнику, исполнившему обязательство, переходят частично или при наступлении определенных условий и т.д. Иное может следовать также из существа отношений первоначального должника и нового должника.
ПРОБЛЕМА СУБСИДИАРНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ УЧАСТНИКОВ ЮРИДИЧЕСКОГО ЛИЦА
Вопрос о правовой природе субсидиарной ответственности представляется одним из наиболее дискуссионных в науке современного гражданского права. Так, действующее законодательство предусматривает примеры субсидиарной ответственности участников по обязательствам юридического лица перед кредиторами. В частности, предусматривается ответственность полных товарищей (п. 1 ст. 75 ГК РФ1), членов производственных кооперативов (п. 2 ст. 106.1 ГК РФ); основного общества в случае несостоятельности по его вине дочернего общества (абз. 2 п. 2 ст. 67.3 ГК РФ); собственников имущества казенных предприятий (абз. 3 п. 6 ст. 113 ГК РФ) и учреждений (п. 4 ст. 123.22 ГК РФ); собственников имущества бюджетного и автономного учреждений (абз. 2 п. 5 и абз. 2 п. 6 ст. 123.22 ГК РФ); членов ассоциации (союза) юридических лиц (абз. 3 п. 3 ст. 123.8 ГК РФ) и др. В то же время, несмотря на свое широкое распространение в законодательстве и наличие серьезных доктринальных исследований, феномен субсидиарной ответственности продолжает оставаться недостаточно изученным2. _____________________ 1 Гражданский Кодекс Российской Федерации от 30 ноября 1994 года № 51-ФЗ // http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_5142 (в ред. 22.06.2017 г.). 2 Проблемам субсидиарной ответственности посвящены следующие исследования. См., например, Бакин А.С. Понятие субсидиарного обязательства в гражданском праве РФ // Вестник Томского государственного университета. - 2010. - № 239. - С. 91-94; Богданова Е.Е. Правовое регулирование субсидиарной ответственности: Дис... канд. юрид. наук. - Белгород, 2001; Гутников О.В. Субсидиарная ответственность в законодательстве о юридических лицах: необходимость реформ // Адвокат. - 2016. - № 9. - С. 5-13; Крюкова Ю.Я. Понятие субсидиарного обязательства в гражданском праве России // Проблемы права. - 2012. - № 7 (38). - С. 78-3; Насиров Х.Т. Субсидиарные обязательства в гражданском праве: проблемы теории и практики // Вестник Пермского университета. - 2010. - № 3 (9). - С. 133-139; Насиров Х.Т. Содержание субсидиарных обязательств // Вестник Пермского университета. - 2012. - № 1 (15). - С. 149-156; Покровский С.С. Субсидиарная ответственность: проблемы правового регулирования и правоприменения // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. - 2015. - № 7. - С. 98-129; Прус Е.П. Проблемы правового регулирования субсидиарных обязательств учредителей (участников) юридического лица: Дис... канд. юрид. наук. - М., 2006; Рыков И. Субсидиарная ответственность в Российской Федерации. - М.: Статут, 2017; Савиных В.А. Субсидиарная ответственность: экономическое содержание и правовая сущность // Вестник ВАС РФ. - 2012. - № 12. С. 59-69; Храпунова Е.А. Субсидиарная ответственность в гражданском праве: Дис... канд. юрид. наук. - Ростов н/Д, 2001.
В настоящий момент существуют различные мнения цивилистов относительно сущности субсидиарной ответственности. Отдельные авторы полагают, что рассматриваемая конструкция представляет собой не ответственность, а обязательство с множественностью лиц на стороне должника, в силу которого субсидиарный должник является дополнительной стороной обязательства и, в этой связи, несет обязанности основного должника в случае их неисполнения или ненадлежащего исполнения последним. Таким образом, возникает некое обязательство обеспечительной природы. Как полагает В.А. Савиных, по своему экономическому содержанию субсидиарная ответственность скорее играет роль обеспечительного механизма в отношении основного обязательства, так как возникает в связи с фактом неисполнения основным должником требования кредитора или недостаточности имущества основного должника1. Сторонники другой точки зрения, которую разделяет и автор, основывают свое мнение на тезисе, что имущественная ответственность субсидиарного должника наступает не только за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства основным должником, но и за собственные неправомерные действия2. Следует отметить, что установление субсидиарной ответственности участников (учредителей) юридического лица идет в разрез с основополагающим правилом о самостоятельной имущественной ответственности юридического лица по своим обязательствам (п. 2 ст. 56 ГК РФ). Как отмечает Е.А. Суханов «фундамент корпоративного права (а по сути - и всего учения о юридических лицах) составляет последовательное отделение юридической личности (самостоятельной правосубъектности) и имущества корпорации от личности и имущества ее участников («принцип отделения»). _____________________ 1 Савиных В.А. Субсидиарная ответственность: экономическое содержание и правовая сущность // Вестник ВАС РФ. - 2012. - № 12. - С. 59-69. 2 См., например, Богданова Е.Е. Субсидиарная ответственность. Проблемы теории и практики. - М., 2003. - С. 4-31; Покровский С.С. Субсидиарная ответственность: проблемы правового регулирования и правоприменения // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. - 2015. - № 7. - С. 98-129. Более подробно об этом см.: Гутников О.В. Субсидиарная ответственность в законодательстве о юридических лицах: необходимость реформ//Адвокат. - 2016. - № 9. - С. 5-13.
На этом основополагающем принципе базируется и ограничение ответственности учредителей (участников) корпорации по ее долгам их вкладами в ее имущество, составляющее смысл самой конструкции юридического лица как «корпоративного щита», защищающего личное имущество его участников от требований третьих лиц (кредиторов корпорации)»1. В этой связи, кредиторы юридического лица, которые выбирают участвовать в отношениях с корпорацией с ограниченной ответственностью, могут минимизировать свои риски, в том числе и за счет увеличения цены, или искать иные формы обеспечения своих интересов2. Следует, однако, признать, что проблема правосубъектности юридического лица исследуется на протяжении длительного времени, но до сих пор остается одной из спорных в цивилистической науке. Так, в частности, Е.В. Богданов утверждает, что «только человек может быть субъектом права. Юридическое лицо - лишь инструмент прикрытия интересов людей и, прежде всего, ответственности тех, кто оперирует данным механизмом в условиях гражданского оборота»3. Юридическое лицо, независимо от того, какие характеристики ему присущи, по своей сути остается юридической фикцией4. _____________________ 1 Суханов Е.А. Ответственность участников корпорации по ее долгам в современном корпоративном праве. В кн.: Проблемы современной цивилистики: Сборник статей, посвященных памяти профессора С.М. Корнеева / Отв. ред. Е.А. Суханов, М.В. Телюкина. - М.: Статут, 2013. - 348 с. 2 Более подробно см.: Roger E. Meiners, James S. Mofsky, Robert D. Tollison. Piercing the veil of Limited Liability. 4 Del. J. Corp. L. 351, 361. - 1979. 3 Богданов Е.В. Проблема сущности юридического лица // Современное право. - 2011. - № 11. - С. 89-94. 4 Концепции, объясняющие юридическое лицо как искусственный инструмент для обеспечения физическому лицу возможности безопасного участия в обороте, - т.е. теории, отрицающие самостоятельность юридического лица, возникли в доктрине достаточно давно. Так, в частности, полемизируя с Ф.К. Савиньи, Р. Иеринг приходит к отрицанию юридического лица как самостоятельного субъекта и вводит в гражданский оборот искусственное (идеальное) лицо. Теория юридического лица Иеринга основывается на выводе, что только человек может быть субъектом права. (См.: Суворов Н. О юридических лицах по римскому праву. - М., 1900. - С. 71).
Данная концепция господствует в англо-американском праве, и понимает юридическое лицо как фикцию, необходимую только для целей законодательной техники, а его участников - как «опосредованных владельцев» юридического лица1. На признании фикции юридического лица строится возникшая в англо-американской системе права доктрина «снятия корпоративной маски» (lifting (piercing) corporate veil), которая выражается в игнорировании правосубъектности юридического лица путем привлечения к ответственности по его долгам участников (учредителей), а также иных контролирующих лиц, за счет их частного имущества. По одному из дел судьей Джеймсом Манби были сформулированы следующие критерии применения данной доктрины: 1) владение и контроль над корпорацией не являются достаточными основаниями для снятия корпоративной вуали; 2) суд не может снять корпоративную вуаль лишь потому, что, по его мнению, это соответствует интересам правосудия; 3) корпоративная вуаль может быть снята, только если имеет место недобросовестность (impropriety) в действиях участника; 4) наличие одной недобросовестности также недостаточно. Она должна быть связана с использованием корпоративной структуры для избежания или сокрытия ответственности. Таким образом, для снятия корпоративной вуали необходимо доказать и наличие контроля, и наличие недобросовестности, т.е. использование компании как фасада для сокрытия правонарушения2. В этой связи, основанием для применения доктрины «снятия корпоративной вуали» является факт злоупотребления корпоративной формой, когда компания представляет собой лишь фасад для деятельности контролирующего ее лица. Как полагал проф. Г. Баллантайн, в использовании корпоративных привилегий самым важным является вопрос о добросовестности и честности.3 _____________________ 1 Machen A. Corporate Personality // Harvard Law Review. - 1911. - Vol. 24. - No. 4 (part 1). - P. 1; No. 5 (part 2). - P. 7. 2 Цит. по ст.: Будылин С.Л., Иванец Ю.Л. Срывая покровы. Доктрина снятия корпоративной вуали в зарубежных странах и в России // Вестник ВАС РФ. - 2013. - № 7. - С. 80-125. 3 Henry W. Ballantine. Separate Entity of Parent and Subsidiary Corporations // 14 Calif Law Review. - 12, 19. (1925).
Таким образом, нарушение, требуемое для «снятия корпоративной вуали», присутствует только в тех случаях, когда корпорация была просто устройством или фикцией, чтобы осуществить скрытую неправомерную цель, например, введение в заблуждение или обман кредиторов, сокрытие активов и др. То есть, ненадлежащее поведение, достаточное для «снятия корпоративной маски», может быть установлено там, где корпорация была инструментом совершения ее участниками мошеннических или вводящих в заблуждение действий, или корпоративная структура не была создана для добросовестной надлежащей деятельности1. Далее по одному из дел Апелляционный суд США сформулировал список из двух элементов, наличие которых необходимо доказать для применения механизма «снятия корпоративной вуали» в соответствии с законодательством штата Нью-Йорк, так называемый двухступенчатый тест (two-prong test): 1) владелец полностью доминировал (exercised complete domination) над корпорацией в отношении рассматриваемой сделки; 2) данное доминирование демонстрировало неправомерное или несправедливое действие (wrongful or unjust act) no отношению к стороне, требующей снятия вуали2. Таким образом, можно заключить, что привлечение субъекта к ответственности в рамках доктрины «снятия корпоративной вуали» является способом защиты прав кредитора от злоупотребления со стороны участников юридических лиц3. Одним из примеров применения данной доктрины в России является известный спор по делу «Парекс банка», в котором истец - ООО «Олимпия» - обратилось в Арбитражный суд г. Москвы с требованием к АО «Парекс банк» и АО «Цитаделе банк» о расторжении заключенных между гражданином Латвии В. Каргиным и АО «Парекс банк» договоров о приеме и обслуживании срочных депозитов. В обоснование требований истец ссылался на нарушение АО «Парекс банк» условий добросовестности ведения коммерческой деятельности, посредством выделения в процессе реорганизации ликвидных активов новообразованному АО «Цитаделе банк», с оставлением дебиторской задолженности и низколиквидных активов в АО «Парекс банк». _____________________ 1 North American Clearing, Inc. v. Brokerage Computer Systems, Inc., 666 F. Supp. 2d 1299 (M.D. Fla. 2009) (applying Florida law); In re Chira, 353 B.R. 693 (Bankr. S.D. Fla. 2006), aff’d, 378 B.R. 698 (S.D. Fla. 2007), aff’d, 567 F.3d 1307 (11th Cir. 2009) (applying Florida law). 2 Решение Апелляционного суда США по второму округу по делу American Fuel Corp. v. Utah Energy Development Co., Inc., 122 F.3d 130 (2d Cir. 1997) // Caselaw. findlaw.comτ>us-2nd-circuit/1004572.html. 3 Как полагает О.В. Гутников «снятие корпоративных покровов» является средством защиты кредиторов от явных злоупотреблений со стороны учредителей юридических лиц». См.: Гутников О.В. Субсидиарная ответственность в законодательстве о юридических лицах: необходимость реформ//Адвокат. - 2016. - № 9. - С. 5-13.
Суды первой и апелляционной инстанций не признали факта осуществления обществом «Цитаделе банк» банковской деятельности в России через представительства, указав, что они являются представительствами третьих лиц (акционерного общества управления вложениями «Цитаделе Ассет Менеджмент» (Латвия) и «Парекс Ассет Менеджмент» (Латвия)). Однако Президиум ВАС РФ пришел к иному выводу: в данном случае суд обосновал возможность применения доктрины «снятия корпоративной вуали» с учетом факта, что представительства функционировали как представительства банков, реализующие услуги в России, и у потребителей услуг существовала возможность совершать сделки по месту нахождения представительств без прямого контакта с головными офисами банков в Риге, а общества «Цитаделе Ассет Менеджмент» и «Парекс Ассет Менеджмент» являлись субъектами, созданными в целях обхода законодательства Российской Федерации о банковском контроле, так как предпринимательскую деятельность на территории Российской Федерации осуществляли именно ответчики, используя аффилированных лиц (доктрина «снятия корпоративной вуали»)1. В настоящий момент примером применения доктрины «снятия корпоративной вуали» является установление субсидиарной ответственности контролирующего лица ФЗ от 26.10.2002 № 127-ФЗ (ред. от 29.07.2017) Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)»2. _____________________ 1 Постановление Президиума ВАС РФ от 24.04.2012 года № 16404/11 по делу № А40-21127/11-98-184. 2 Федеральный закон Российской Федерации от 26 октября 2002 года № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» // http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_39331 (в ред. вступ. в силу с 28.01.2018 г.).
Согласно п. 1 постановления Пленума Верховного суда РФ № 53 от 21.12.2017 г. привлечение контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности является исключительным механизмом восстановления нарушенных прав кредиторов. При его применении судам необходимо учитывать как сущность конструкции юридического лица, предполагающей имущественную обособленность, самостоятельную ответственность, наличие у участников корпораций, учредителей унитарных организаций, иных лиц, входящих в состав органов юридического лица, широкой свободы усмотрения при принятии (согласовании) деловых решений, так и запрет на причинение ими вреда независимым участникам оборота посредством недобросовестного использования института юридического лица (ст. 10 ГК РФ)1. Так, ст. 61.11 Закона «О несостоятельности (банкротстве)» устанавливает правило, в соответствии с которым, если полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица, такое лицо несет субсидиарную ответственность по обязательствам должника. То есть, пока не доказано иное, предполагается, что полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица, если причинен существенный вред имущественным правам кредиторов в результате совершения этим лицом или в пользу этого лица либо одобрения этим лицом одной или нескольких сделок должника (совершения таких сделок по указанию этого лица), включая сделки с предпочтением и подозрительные сделки. Таким образом, ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» устанавливает презумпцию недобросовестности контролирующего лица и презумпцию причинности между его действиями и наступлением ущерба имущественным правам кредитора. В то же время, в соответствии с п. 10 данной нормы контролирующее должника лицо не несет субсидиарной ответственности, если докажет, что его вина в невозможности полного погашения требований кредиторов отсутствует. Такое лицо не подлежит привлечению к субсидиарной ответственности, если оно действовало согласно обычным условиям гражданского оборота, добросовестно и разумно, в интересах должника, его учредителей (участников), не нарушая при этом имущественные права кредиторов, и если докажет, что его действия совершены для предотвращения еще большего ущерба интересам кредиторов. _____________________ 1 См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 21 декабря 2017 года № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» // http://www.consultant.ru/document/ cons_doc_LAW_286130 (в ред. 21.12.2017 г.).
На примере данной нормы следует отметить, что в законодательстве и в доктрине категория добросовестность (недобросовестность) довольно часто рассматривается через призму виновности (невиновности). Так, В.А. Белов пишет, что: «добросовестным может считаться только приобретатель, который приобрел чужую вещь невиновно, т.е. если в его действиях не усматривается ни умысла, ни неосторожности»1. На наш взгляд, добросовестность характеризует поведение субъекта применительно к сложившимся в обществе представлениям о стандарте надлежащего «честного» поведения субъекта права, что может лишь, в частности, проявляться в факте осведомленности или неосведомленности субъекта о принимаемых во внимание обстоятельствах (знал и мог знать, не знал и не должен был знать). Поэтому виновный субъект с точки зрения общества всегда недобросовестный, однако, недобросовестный может быть и невиновным. Следует также отметить, что судебная практика склонна расценивать недостаток разумности и разумной заботливости как проявление вины субъекта (п. 10 ст. 61.11 ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)»). Данное толкование вытекает из анализа положений ч. 2 п. 1 ст. 401 ГК РФ, согласно которой лицо признается невиновным, если при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательств и условиям оборота, оно приняло все меры для надлежащего исполнения обязательства. _____________________ 1 Белов В.А. Защита интересов добросовестного приобретателя ценной бумаги // Законодательство. - 1997. - № 6. - С. 34.
То есть вина понимается как непринятие мер по надлежащему исполнению обязательства и предотвращению неблагоприятных последствий своего поведения1. На наш взгляд, теория «объективной вины» вызывает определенные возражения. Так, в части первой п. 1 ст. 401 ГК РФ предусматривается, что лицо, не исполнившее обязательство или исполнившее его ненадлежащим образом, по общему правилу, несет ответственность при наличии вины (умысла или неосторожности). Однако формы вины (умышленная или неосторожная) продолжают определяться через психическое внутреннее отношение лица к своему поведению и наступившим последствиям.
Доступ к документам и консультации
от ведущих специалистов |
Содержание А. ДиденкоОб алгебре гражданского праваС. МорозРеформирование гражданского законодательства Республики Казахстан с учетом имплементации положений английского праваБ. ГонгалоИзменение обязательства: понятие, перемена лицЕ. БогдановаПроблема субсидиарной ответственности участников юридического лицаК. ИльясоваВопросы стабильности по Кодексу Республики Казахстан о недрах и недропользованииТ. КаудыровГражданско-правовые методы достижения прозрачности банковских займовС. Акимбекова, Г. НуртаеваПротиворечие публичному порядку как основание отмены арбитражного решенияН. АбдрееваНовое в законодательстве о товарных знакахД. АбжановРазумная осмотрительность банков и оспаривание договоров банковского кредитованияА. СмайылЗлоупотребление процессуальными правамиФ. ТлегеноваМеханизм применения гражданского законодательства при осуществлении правосудияН. НовиковаИнтеллектуальные права как предмет договора франчайзингаА. ЖусуповПоследствия выбора государством денежной эмиссионной политикиС. ДильмухамедовИсторико-правовые аспекты развития концепции непоименованных договоров в гражданском праве Казахстана, Латвии и ГерманииПЕРСОНАЛИИA. ДиденкоБазарбаев Бахыт БазарбаевичB. БелыхО Владимире Иосифовиче Кофмане (95 лет со дня рождения) |