Как известно, в соответствии с п. 4 ст. 401 ГК РФ заключенное заранее соглашение об устранении или ограничении ответственности за умышленное нарушение обязательства ничтожно. Основываясь на данном законоположении и исходя от обратного, Пленум Верховного Суда РФ (п. 7) разъяснил, что в случаях, когда в пределах, установленных п. 4 ст. 401 ГК РФ, в заранее заключенном соглашении указаны обстоятельства, устраняющие или ограничивающие ответственность должника за неумышленное нарушение обязательства, бремя доказывания наступления соответствующих обстоятельств возлагается на должника. Вместе с тем, принимая во внимание, что заключенное заранее соглашение об устранении или ограничении ответственности не освобождает от ответственности за умышленное нарушение обязательства, лицом, нарушившим обязательство, может быть доказано отсутствие умысла в неисполнении или ненадлежащим исполнении обязательства (п. 1 и 2 ст. 401 ГК РФ). Для этого, как предусмотрено в п. 7 постановления № 7, должнику достаточно представить доказательства того, что им проявлена хотя бы минимальная степень заботливости и осмотрительности при исполнении обязательства. Весьма интересным представляется данное Пленумом Верховного Суда РФ судебное толкование законоположений о непреодолимой силе как основании освобождения, а в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства, связанного с осуществлением его сторонами предпринимательской деятельности, - единственного основания освобождения от ответственности (п. 3 ст. 401 ГК РФ). Как разъясняется в п. 8 постановления № 7, для признания обстоятельства непреодолимой силой необходимо, чтобы оно носило чрезвычайный и непредотвратимый при данных условиях характер. При этом требование чрезвычайности подразумевает исключительность рассматриваемого обстоятельства, наступление которого не является обычным в конкретных условиях. А непредотвратимость соответствующего обстоятельства имеет место в ситуации, когда любой участник гражданского оборота, осуществляющий аналогичную с должником деятельность, не мог бы избежать наступления этого обстоятельства или его последствий. К известному примерному перечню обстоятельств, которые не могут быть признаны непреодолимой силой: нарушение обязанностей со стороны контрагентов должника, отсутствие на рынке нужных для исполнения обязательства товаров, отсутствие у должника необходимых денежных средств (п. 3 ст. 401 ГК РФ), - в п. 8 постановления № 7 добавлены также неправомерные действия представителей должника. Главное же состоит в том, что теперь все обстоятельства (как вошедшие в примерный перечень, так и возможные иные обстоятельства), которые не могут быть признаны непреодолимой силой, теперь объединены родовой категорией «обстоятельства, наступление которых зависело от воли и действий стороны обязательства», что может служить критерием для правовой квалификации тех или иных конкретных обстоятельств в качестве непреодолимой силы. Вместе с тем, следующее разъяснение, содержащееся в п. 9 постановления № 7, оставляет немало вопросов и само требует дополнительных пояснений. Согласно этому пункту наступление обстоятельств непреодолимой силы само по себе не прекращает обязательство должника, если исполнение остается возможным после того, как они отпали. При этом кредитор не лишен права отказаться от договора, если вследствие просрочки, возникшей в связи с наступлением обстоятельств непреодолимой силы, он утратил интерес в исполнении. А должник не отвечает перед кредитором за убытки, причиненные просрочкой исполнения обязательств вследствие наступления обстоятельств непреодолимой силы (п. 3 ст. 401, п. 2 ст. 405 ГК РФ). Представляется, что данное разъяснение не вполне адекватно отражает содержание самой толкуемой нормы. Дело в том, что, как об этом говорится в п. 3 ст. 401 ГК РФ, основанием освобождения от ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства является не собственно факт наличия непреодолимой силы, а то обстоятельство, что в результате действия непреодолимой силы исполнение обязательства оказалось невозможным. И в этом плане приведенное законоположение корреспондирует норме, предусмотренной п. 1 ст. 416 ГК РФ: обязательство прекращается невозможностью исполнения, если она вызвана наступившим после возникновения обязательства обстоятельством, за которое ни одна из сторон не отвечает (в нашем случае - непреодолимой силы). Таким образом, особенность ответственности лица, не исполнившего или исполнившего ненадлежащим образом обязательство при осуществлении предпринимательской деятельности, состоит в том, что основанием освобождения его от ответственности за допущенное нарушение обязательства может служить невозможность его исполнения вследствие непреодолимой силы, поскольку в этом случае обязательство прекращается, ибо ни одна из его сторон не отвечает за наступление обстоятельства, являющегося непреодолимой силой. В связи с этим в круг доказывания должником, стремящимся быть освобожденным от ответственности, входит то обстоятельство, что невозможность исполнения обязательства возникла исключительно в силу действия непреодолимой силы. Если же неблагоприятные последствия, вызванные непреодолимой силой, стали возможными также по причинам, зависящим от действий должника, не проявившего ту степень заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота, должник не может быть освобожден от ответственности. Это и понятно, - ведь в подобном случае обязательство не может считаться прекращенным (п. 1 ст. 416 ГК РФ). Что касается ситуации, описанной в п. 9 постановления № 7, когда, несмотря на действие непреодолимой силы, для должника сохраняется возможность исполнения обязательства, то она скорее напоминает случай, обозначаемый в п. 1 ст. 451 ГК РФ как существенное изменение обстоятельств: изменение обстоятельств признается существенным, когда они изменились настолько, что, если бы стороны могли это разумно предвидеть, договор вообще не был бы ими заключен или был бы заключен на значительно отличающихся условиях. Правовые последствия такой квалификации соответствующих правоотношений состоит в том, что договор может быть расторгнут (изменен) в судебном порядке. При этом суд по требованию любой из сторон должен обеспечить справедливое распределение между сторонами расходов, понесенных ими в связи с исполнением этого договора (п. 3 ст. 451 ГК РФ). Иными словами, в результате судебного решения о расторжении (изменении) договора должен быть восстановлен баланс интересов сторон, нарушенный существенным изменением обстоятельств. Во всяком случае непонятно, откуда у кредитора может появиться право на отказ от договора, как это предусмотрено в п. 9 постановления № 7. Если действительно имела место непреодолимая сила, действие которой вызвало невозможность исполнения обязательства (п. 3 ст. 401 ГК РФ), то договор считается прекращенным, а, стало быть, наделение кредитора правом одностороннего отказа от этого договора теряет смысл. При наличии существенного изменения обстоятельств договор может быть расторгнут или приведен в соответствие с существенным изменением обстоятельств по соглашению сторон или в судебном порядке. Однако и в этом случае односторонний отказ кредитора от договора невозможен. Возмещение убытков, причиненных нарушением обязательства (ст. 15, 393 ГК РФ) Согласно п. 1 постановления № 7 должник обязан возместить убытки, причиненные неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства (п. 1 ст. 393 ГК РФ). При этом, если законом или договором не предусмотрено иное, убытки подлежат возмещению в полном размере. Это означает, что в результате их возмещения кредитор должен быть поставлен в положение, в котором он находился бы, если бы обязательство было бы исполнено надлежащим образом (п. 2 ст. 393 ГК РФ). Если иное не установлено законом, применение кредитором иных способов защиты нарушенных прав, предусмотренных законом или договором, не лишает его права требовать от должника возмещения убытков, причиненных неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства (п. 1 ст. 393 ГК РФ). Как можно видеть, при токовании п. 1 и 2 ст. 393 ГК РФ Пленумом Верховного Суда РФ обращено внимание судов, прежде всего, на новеллы, появившиеся в этих пунктах в ходе реформы гражданского законодательства. Имеются в виду законоположения, определяющие принцип полного возмещения убытков, причиненных нарушением обязательства, а также соотношение возмещения убытков с иными способами защиты прав кредитора, предусмотренными законом или договором. Не осталось вне полня зрения Пленума Верховного Суда РФ и еще одна принципиальная новелла, внесенная в п. 5 ст. 393 ГК РФ и касающаяся размера подлежащих возмещению убытков: суд не может отказать в удовлетворении требования кредитора о возмещении убытков, причиненных неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства только на том основании, что размер убытков не может быть установлен с разумной степенью достоверности. В этом случае размер подлежащих возмещению убытков, включая упущенную выгоду, определяется судом с учетом всех обстоятельств дела исходя из принципов справедливости и соразмерности ответственности допущенному нарушению обязательства. Правда, на этот раз судебное толкование указанной новеллы ограничилось по существу лишь цитированием соответствующего законоположения (п. 4 постановления № 7). Ранее этот же прием (т.е. цитирование новеллы о порядке определения размера подлежащих возмещению убытков, содержащейся в п. 5 ст. 393 ГК РФ) был использован в п. 12 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 года № 25 при толковании п. 1 ст. 15 ГК РФ. Надо полагать, что с того времени в судебной практике возникли вопросы относительно приемов и способов подсчета убытков (когда эта обязанность возлагается на суды) а также оценки расчета размера убытков, представляемого кредиторами, и способов его опровержения со стороны должников. И детальные разъяснения по этим вопросам были весьма уместны и своевременны. Но видимо, это дело недалекого будущего. В п. 2 постановления № 7 разъясняется, что в состав убытков входят реальный ущерб и упущенная выгода. Под реальным ущербом понимаются расходы, которые кредитор произвел или должен будет произвести для восстановления нарушенного права, а также утрата и повреждение его имущества. Упущенной выгодой являются неполученные кредитором доходы, которые он получил бы с учетом разумных расходов на их получение при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено. А если лицо, нарушившее право, получило вследствие этого доходы, лицо, право которого нарушено, может требовать возмещения наряду с другими убытками упущенной выгоды в размере не меньшем, чем такие доходы (п. 2 ст. 15 ГК РФ). Согласитесь, что данный пункт вряд ли стоило включать в текст постановления Пленума Верховного Суда РФ в силу его очевидности. В нем нет ничего нового по сравнению с текстом п. 2 ст. 15 ГК РФ. Кроме того, аналогичные разъяснения (только более детальные и конкретные) давались многократно, начиная с совместного постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 1 июля 1996 года № 6/8 «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации (п. 10 и 11). Последний раз практика применения соответствующих законоположений была разъяснена в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 года № 25 «О применении судами некоторых положений раздела 1 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», где (в отличие от постановления № 7) содержится немало полезной информации и ориентиров для развития судебной практики по разрешению споров, связанных с возмещением убытков. Например, применительно к такой части убытков, как реальный ущерб в постановлении № 25 (п. 13) разъясняется, что в ситуации, когда для устранения повреждений имущества истца использовались или будут использованы новые материалы, расходы на такое устранение включаются в состав реального ущерба полностью, несмотря на то, что стоимость имущества увеличилась или может увеличиться по сравнению с его стоимостью до повреждения. В то же время размер подлежащего выплате возмещения может быть уменьшен, если ответчик докажет или из материалов дела будет с очевидностью следовать, что существует иной более разумный и распространенный в обороте способ исправления таких повреждений подобного имущества. Судам также предложено учитывать, что уменьшение стоимости имущества истца по сравнению с его стоимостью до нарушения ответчиком обязательства или причинения им вреда является реальным ущербом даже в том случае, когда оно может непосредственно проявиться лишь при отчуждении этого имущества в будущем. Важное значение имеют также разъяснения, касающиеся упущенной выгоды. В соответствии с п. 14 постановления № 25, поскольку упущенная выгода представляет собой неполученный доход, при разрешении споров, связанных с ее возмещением, судам предложено принимать во внимание, что ее расчет, представленный истцом, как правило, является приблизительным и носит вероятностный характер. Однако данное обстоятельство само по себе не может служить основанием для отказа в иске. Кроме того, разъяснено, что положение п. 4 ст. 393 ГК РФ о том, что при определении упущенной выгоды учитываются предпринятые стороной для ее получения меры и сделанные с этой целью приготовления, не может означать, что в состав подлежащих возмещению убытков могут входить только расходы на осуществление таких мер и приготовлений. Видимо в развитие последнего разъяснения в постановлении № 7 (п. 3) включено положение о том, что в обоснование размера упущенной выгоды кредитор вправе представлять не только доказательства принятия мер и приготовлений для ее получения, но и любые другие доказательства возможности извлечения упущенной выгоды. А должник, в свою очередь не лишен права представлять доказательства того, что упущенная выгода не была бы получена кредитором. В качестве примера, иллюстрирующего данное разъяснение, приведена ситуация предъявления заказчиком (магазин) подрядчику требования о возмещении убытков, причиненных ненадлежащим исполнением обязательств по ремонту здания магазина, когда в результате выполнения работ с недостатками магазин не мог осуществлять свою обычную деятельность по розничной продаже товаров. В этом случае расчет убытков может быть основан на данных о прибыли заказчика от деятельности магазина за аналогичный период времени до нарушения подрядчиком своих обязательств или после того, как это нарушение было прекращено. Возмещение убытков при прекращении договора (ст. 393.1 ГК РФ) Правила о возмещении убытков при прекращении договора (ст. 393.1 ГК РФ) были включены в текст главы 25 ГК РФ Федеральным законом от 8 марта 2015 года № 42-ФЗ, принятым в рамках реформы гражданского законодательства. Вместе с тем не следует забывать, что ранее аналогичные правила с момента введения в действие части второй ГК РФ (с 1 марта 1996 года) применялись в отношении договора поставки (ст. 524 ГК РФ). Поэтому в данном случае существо изменений правового регулирования состоит в том, что действие законоположений, применявшихся только к договору поставки, было распространено на все гражданско-правовые договоры. Такой подход характерен и для актов международного права. К примеру, согласно ст. 7.4.5. Принципов УНИДРОД. международных коммерческих договоров1 если потерпевшая сторона прекратила договор и совершила заменяющую сделку в разумный срок и разумным способом, она может получить разницу между договорной ценой и ценой заменяющей сделки, а также возмещение любого последующего ущерба. А в соответствии со ст. 7.4.6. Принципов, если потерпевшая сторона прекратила договор и не совершила заменяющую сделку, однако в отношении предусмотренного договором исполнения имеется текущая цена, сторона может получить разницу между договорной ценой и текущей ценой, существующей на момент прекращения договора, а также возмещение любого последующего ущерба. _______________ 1 Принципы международных коммерческих договоров УНИДРУА 2010 / Пер. с англ. A.C. Комарова. - М., 2013. - С. 281-283.
Отрадно отметить, что судебное толкование норм ст. 393.1 ГК РФ, содержащееся в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 24 марта 2016 года № 7 (п. 11-14) адекватно отражает существо соответствующих законоположений и, безусловно, будет способствовать формированию достойной судебной практики по их применению. Так, в п. 11 постановления № 7 судам разъяснено, что, по смыслу ст. 393.1 ГК РФ, а также п. 1 и 2 ст. 405 ГК РФ, риски изменения цен на сопоставимые товары, работы или услуги возлагаются на сторону, допустившую нарушение договора, повлекшее его досрочное прекращение (к примеру, расторжение в судебном порядке или путем одностороннего отказа добросовестной стороны от исполнения договора). При этих условиях убытки в виде разницы между ценой, предусмотренной в прекращенном договоре, и текущей ценой возмещаются стороной, нарушившей договор, независимо от того, была ли заключена другой стороной взамен прекращенного договора аналогичная (замещающая) сделка. Если в отношении исполнения, предусмотренного прекращенным договором, имеется текущая цена на сопоставимые товары, работы или услуги, кредитор вправе потребовать от должника возмещения таких убытков и в том случае, когда замещающая сделка им не заключалась (п. 2 ст. 393.1 ГК РФ). При этом под текущей ценой понимается цена, взимаемая в момент прекращения договора за сопоставимые товары или услуги в месте, где должен был быть исполнен договор, а при отсутствии текущей цены в указанном месте - цена, применяемая в ином месте, которая может служить разумной заменой с учетом транспортных и иных дополнительных расходов. Если же кредитором заключена замещающая сделка взамен досрочно прекращенного договора, то он имеет право потребовать от должника возмещения убытков в виде разницы между ценой, предусмотренной прекращенным договором, и ценой на сопоставимые товары (работы, услуги) по условиям замещающей сделки (п. 1 ст. 393.1 ГК РФ). Как указано в постановлении № 7 (п. 12), соответствующие товары (работы, услуги) либо их аналоги могут быть приобретены в той же или иной местности по одной или нескольким сделкам, замещающим прекращенный договор. Причем добросовестность действий кредитора по заключению замещающей сделки предполагается. Что касается должника, выступающего в роли ответчика в споре по требованию кредитора о взыскании разницы между ценами по прекращенному договору и замещающей сделке, то он может представить доказательства того, что кредитор, заключая замещающую сделку, действовал недобросовестно или неразумно и умышленно либо по неосторожности содействовал увеличению размера убытков или не принял разумных мер к их уменьшению. К примеру, должником могут быть представлены доказательства чрезмерного несоответствия цены, предусмотренной замещающей сделкой, текущей цене, определяемой по правилам п. 2 ст. 393.1 ГК РФ. Согласно п. 13 постановления № 7 заключение кредитором замещающей сделки до того, как будет прекращен первоначальный договор, не влияет на исполнение обязанностей должника по этому договору и соответственно на обязанность кредитора принять такое исполнение. При этом кредитор получит право потребовать от должника возмещения убытков в виде разницы между ценами по первоначальному договору и замещающей сделке лишь в том случае, если впоследствии первоначальный договор будет прекращен в связи с нарушением обязательства, которое послужило причиной заключения кредитором замещающей сделки. Правда, здесь вполне уместной была бы оговорка о том, что правилами об отдельных видах договоров в порядке исключения из общих правил, установленных ст. 393.1 ГК РФ, может предусматриваться возможность взыскания таких убытков независимо от того, был ли прекращен первоначальный договор. К примеру, в соответствии с п. 1 ст. 520 ГК РФ, если поставщик не поставил предусмотренное договором поставки количество товаров либо не выполнил требования покупателя о замене недоброкачественных товаров или о доукомплектовании товаров в установленный срок, покупатель вправе приобрести непоставленные товары у других лиц с отнесением на поставщика всех необходимых и разумных расходов на их приобретение. Причем, в таких случаях исчисление расходов покупателя на приобретение товаров у других лиц производится по правилам, предусмотренным п. 1 ст. 524 ГК РФ, т.е. в виде разницы в ценах по первоначальному договору и замещающей сделке. И, наконец, в постановлении № 7 (п. 14) обращено внимание судов на законоположение, содержащееся в п. 3 ст. 393.1 ГК РФ, о том, что удовлетворение требования кредитора о взыскании с должника убытков в виде разницы между ценой, установленной в прекращенном договоре и текущей ценой, либо ценой замещающей сделки не освобождает должника от возмещения иных убытков, причиненных кредитору. Уплата (взыскание) неустойки (ст. 300-333 ГК РФ) Немало места в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 24 марта 2016 года № 7 уделено судебному толкованию законоположений о такой мере ответственности за нарушение обязательств, как неустойка (п. 60-81 постановления). Как верно отмечается в п. 60 постановления № 7, на случай неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства, в частности при просрочке исполнения, законом или договором может быть предусмотрена обязанность должника уплатить кредитору определенную денежному сумму (неустойку), размер которой может быть установлен в твердой сумме (штраф) или в виде периодически начисляемого платежа (пени). В этом же пункте говорится о разных видах неустойки: зачетной, исключительной, штрафной, альтернативной, - но делается это путем простого цитирования норм, содержащихся в п. 1 ст. 394 ГК РФ, которые, кстати, действуют в неизменном виде с 1 января 1995 года. Следующее разъяснение касается случаев, когда по соглашению сторон в качестве неустойки признается не денежная сумма, а соответствующее количество имущества, определяемого родовыми признаками. Суть этого разъяснения состоит в том, что поскольку перечень способов обеспечения исполнения обязательств не является исчерпывающим, к подобному способу обеспечения применяются правила статей 329-333 ГК РФ (п. 1 ст. 6 ГК РФ). Это означает, что если законом или договором на случай нарушения обязательства предусмотрена обязанность должника передать кредитору имущество, определенное родовыми признаками, мы имеем дело с непоименованным способом обеспечения исполнения обязательств, к которому, однако, следует применять правила о неустойке по аналогии закона. Отдельным образом толкуются законоположения о законной неустойке (п. 61-62 постановления № 7). В частности, разъясняется, что в случаях, когда размер неустойки установлен законом, он не может быть уменьшен по заранее заключенному соглашению сторон, но может быть увеличен, если такое увеличение законом не запрещено. Вместе с тем при нарушении основного обязательства обязательство по уплате законной неустойки может быть прекращено предоставлением отступного (ст. 409 ГК РФ), новацией (ст. 414 ГК РФ) или прощением долга (ст. 415 ГК РФ), что может быть предусмотрено, в том числе в мировом соглашении. Представляется, что последнее разъяснение необоснованно ограничивает права участников гражданских правоотношений. Как известно, граждане и юридические лица осуществляют принадлежащие им права (право на взыскание законной неустойки не является исключением) по своему усмотрению (п. 1 ст. 9 ГК РФ). Поэтому нет никаких оснований ограничивать случаи прекращения обязательства должника, нарушившего обязательство, лишь отступным, новацией или прощением долга. Такое обязательство может быть также прекращено соглашением сторон (п. 3 ст. 407 ГК РФ) либо в силу простого отказа кредитора от осуществления права на взыскание законной неустойки (п. 6 ст. 450.1 ГКРФ). А вот судебное толкование п. 3 ст. 329 ГК РФ (п. 64 постановления № 7) можно только приветствовать. Дело в том, что в ходе редактирования законопроекта, ставшего затем Федеральным законом от 8 марта 2015 года № 42-ФЗ, при подготовке его к принятию во втором чтении содержавшееся в п. 3 ст. 329 (в редакции законопроекта) положение о том, недействительность соглашения, из которого возникло основное обязательство, влечет также недействительность соглашения об обеспечении его исполнения, в результате «теневой» поправки было заменено на норму, в соответствии с которой при недействительности соглашения, из которого возникло основное обязательство, обеспеченными считаются связанные с последствиями такой недействительности обязанности по возврату имущества, полученного по основному обязательству (п. 3 ст. 329 ГК РФ). Получается, что, например, в случае, когда договором поставки предусмотрена неустойка за недопоставку или просрочку поставки товаров, и такой договор признается недействительным, обязательство поставщика по уплате неустойки не прекращается, а служит способом обеспечения исполнения другой обязанности поставщика, а именно: обязанности по возврату покупателю полученных от него денежных средств за поставленные товары в порядке реституции по недействительному договору поставки. Как такое возможно? Тем более, что такого рода неустойка обычно исчисляется от стоимости недопоставленных или поставленных с просрочкой товаров. Положение могло быть исправлено лишь путем ограничительного судебного толкования нормы п. 3 ст. 329 ГК РФ, что и было сделано Пленумом Верховного Суда РФ, который использовал то обстоятельство, что неустойка имеет двойную правовую природу и регулируется в ГК РФ не только в качестве способа обеспечения исполнения обязательства, но и как мера гражданско-правовой ответственности. Согласно разъяснению Пленума Верховного Суда РФ недействительность соглашения, из которого возникло основное обязательство, по общему правилу, влечет недействительность соглашений о мерах гражданско-правовой ответственности за нарушение этого обязательства, в том числе о неустойке. Однако соглашением сторон может быть предусмотрена неустойка на случай неисполнения обязанности по возврату имущества, полученного по недействительной сделке. И только в этом случае недействительность договора, в связи с которым заключено соглашение о неустойке, в том числе, когда оно включено в текст договора в виде его условия, сама по себе не влечет недействительности условия о неустойке. При этом соглашение (условие договора) о неустойке на случай неисполнения обязанности по возврату имущества, полученного по недействительной сделке, может быть признано недействительным по самостоятельному основанию (п. 64 постановления № 7). Заслуживает внимания и разъяснение, касающееся исчисления и взыскания неустойки в виде пени, присуждаемой за период (в том числе после вынесения решения о ее взыскании) вплоть до фактического исполнения обязательства (уплаты денежного долга, передачи покупателю недопоставленных товаров, завершения подрядных работ). В этом случае суд, присуждая такую неустойку, по требованию истца в резолютивной части решения должен указать сумму неустойки, исчисленную на дату вынесения решения и подлежащую взысканию, а также то, что такое взыскание производится до момента фактического исполнения обязательства. При этом расчет суммы неустойки, начисляемой после вынесения решения, должен осуществляться в процессе исполнения судебного акта судебным приставом-исполнителем (иными органами, организациями, должностными лицами и гражданами), исполняющим соответствующий судебный акт. А при неясности судебный пристав-исполнитель (иные лица, исполняющие судебные акта) может обратиться в суд, вынесший решение, за разъяснением порядка его исполнения, в том числе по вопросу о том, какая именно сумма подлежит взысканию с должника (п. 65 постановления № 7). Правда, здесь нельзя не вспомнить, что первая попытка наладить подобным образом судебную практику и исполнительное производство в отношении судебных актов, по которым неустойки и проценты за просрочку денежных обязательств присуждались до фактического исполнения указанных обязательств, была предпринята еще в далеком 1996 году. К примеру, в совместном постановлении Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 1 июля 1996 года № 6/8 (п. 51) имелось разъяснение, согласно которому, если на момент вынесения решения денежное обязательство не было исполнено должником, в решении суда о взыскании с должника процентов за пользование чужими денежными средствами должны содержаться сведения о денежной сумме, на которую начислены проценты; дате, начиная с которой производится начисление процентов; указание на то, что проценты подлежат начислению по день фактической уплаты должником денежных средств. И только в случаях, когда просроченное денежное обязательство было исполнено должником до вынесения решения, в решении суда должны были быть указаны подлежащие взысканию с должника проценты за пользование чужими денежными средствами в твердой сумме. Вместе с тем, как помнится, указанный подход к взысканию неустоек и процентов, принужденных судом до фактического погашения денежного долга, на практике встретил серьезное сопротивление (прежде всего, со стороны банков и иных кредитных организаций) и применялся в редких случаях. Кредиторы (взыскатели) предпочли ему другой подход: они изначально обращались в суд с требованием о взыскании денежного долга и процентов за просрочку его уплаты, начисленных на момент предъявления требования в суд в виде капитализированной суммы, а после исполнения судебного решения следовало повторное обращение в суд с иском о взыскании процентов, начисленных за период после вынесения указанного судебного решения до его фактического исполнения опять же в виде капитализированной суммы. Остается надеяться, что на этот раз удастся внедрить оптимальный подход (с точки зрения процессуальной экономии), предложенный в постановлении № 7. Впрочем, как и прежде, за кредиторами (взыскателями) сохраняется право требовать взыскания неустоек (процентов) путем их капитализации за определенные прошедшие периоды времени. В постановлении № 7 имеется ряд разъяснений по вопросу о судьбе неустойки при прекращении основного обязательства (п. 66-68). В частности, там отмечается, что в тех случаях, когда при расторжении договора основное обязательство прекращается, неустойка может быть начислена только до момента прекращения этого обязательства. Если же расторжение договора не влечет за собой прекращения обязательства, например, при прекращении договоров аренды, ссуды, займа, кредита сохраняется обязанность должника по возврату соответствующего имущества и внесению платы за пользование указанным имуществом, то уплате подлежат не только предусмотренные договором платежи за пользование соответствующим имуществом, но и неустойка за просрочку их уплаты. Не исключена ситуация, когда договором специальным образом установлена неустойка на случай неисполнения обязанностей, связанных с последствиями прекращения основного обязательства. При таких условиях обязанность по уплате соответствующей неустойки сохраняет силу и после прекращения основного обязательства, возникшего из указанного договора (п. 67 постановления № 7). Внимание судов обращается также на то обстоятельство, что в соответствии с п. 3 и 4 ст. 425 ГК РФ по общему правилу окончание срока действия договора не влечет прекращения обязанностей сторон по уплате неустойки за неисполнение или ненадлежащее исполнение договорных обязательств (иное может быть предусмотрено законом или договором). Много внимания уделено в постановлении Пленума Верховного Суда РФ № 7 практике применения ст. 333 ГК РФ об уменьшении неустойки. Как известно, в ходе реформы гражданского законодательства Федеральным законом от 8 марта 2015 года № 42 в статью 333 ГК РФ были внесены следуюшие изменения. Во-первых, текст статьи был разбит на три пункта. Во-вторых, в пункте 1, наряду с традиционной нормой о том, что если подлежащая уплате неустойка явно несоразмерна последствиям нарушения обязательства, суд вправе уменьшить неустойку, появилось специальное правило, согласно которому если обязательство нарушено лицом, осуществляющим предпринимательскую деятельность, суд вправе уменьшить неустойку только при условии заявления должника о таком уменьшении. В-третьих, в п. 2 ст. 333 было включено новое законоположение, устанавливающее, что уменьшение неустойки, определенной договором и подлежащей уплате лицом, осуществляющим предпринимательскую деятельность, допускается в исключительных случаях, если будет доказано, что взыскание неустойки в предусмотренном договором размере может привести к получению кредитором необоснованной выгоды. Впрочем, задолго до появления отмеченных новелл в ст. 333 ГК РФ практика применения данной статьи (естественно, в прежней редакции) была сформирована постановлением Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 22 декабря 2011 года № 81 «О некоторых вопросах применения статьи 333 Гражданского кодекса Российской Федерации», большинство из пунктов которого были «позаимствованы» при подготовке постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24 марта 2016 года № 7. Кстати сказать, не все пункты данного Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ признаны утратившими силу (в основном это касается пунктов, «позаимствованных» постановлением № 7), некоторые из сохранивших силу разъяснений и сегодня имеют самостоятельное важное значение. К примеру, в п. 2 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 22 декабря 2011 года № 81 предусмотрены критерии для определения размера неустойки в случае ее уменьшения судом по правилам ст. 333 ГК РФ. Согласно этому пункту при рассмотрении вопроса о необходимости снижения неустойки судам следует исходить из того, что неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства должником позволяет ему неправомерно пользоваться чужими денежными средствами. Поскольку никто не вправе извлекать преимущества из своего незаконного поведения, условия такого пользования не могут быть более выгодными для должника, чем условия пользования денежными средствами, получаемыми участниками оборота правомерно (например, по кредитным договорам). В связи с этим при определении размера неустойки суды могут исходить из двукратной учетной ставки (ныне - ключевой ставки) банка России, существовавшей в период нарушения денежного обязательства. Для обоснования иной величины неустойки, соразмерной последствиям нарушения обязательства, каждая из сторон вправе представить доказательства того, что средний размер платы по краткосрочным кредитам на пополнение оборотных средств, выдаваемым кредитными организациями в месте нахождения должника в период нарушения обязательства, выше или ниже двукратной учетной ставки Банка России, существовавшей в тот период. Снижение судом неустойки ниже определенного таким образом размера допускается лишь в исключительных случаях, при этом присужденная денежная сумма не может быть меньше той, которая была начислена на сумму долга исходя из однократной учетной ставки Банка России. Согласно другому разъяснению (п. 8 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ) положения ст. 333 ГК РФ (соответственно и данное постановление Пленума) могут применяться в силу аналогии закона (п. 1 ст. 6 ГК РФ) к предусмотренным ст. 381 ГК РФ мерам ответственности за нарушение договора, обеспеченного задатком. При этом при взыскании двойной суммы задатка со стороны, которая несет ответственность за нарушение договора, суд вправе снизить размер половины указанной суммы на основании ст. 333 ГК РФ. В случае, когда за нарушение договора отвечает сторона, предоставившая задаток, она также вправе ставить вопрос о применении к сумме задатка, оставшегося у другой стороны, положений ст. 333 ГК РФ, в том числе путем предъявления требования о возврате неосновательного обогащения.
Доступ к документам и консультации
от ведущих специалистов |
Содержание ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯДиденко А. Вызовы времени: условия гражданско-правовой ответственностиВитрянский В. Ответственность за нарушение обязательствСергеев А. Правовая природа компенсации за нарушение исключительного авторского праваАлимбеков М. Пределы конкретизации норм законодательства в нормативных постановлениях Верховного Суда Республики КазахстанБеляневич Е. Об освобождении субъекта хозяйствования от ответственности за ненадлежащее исполнение договорных обязательствГонгало Б. Защита гражданских прав: основные понятияБелых В. Убытки как средство защиты по праву Англии и РоссииМороз С. Актуальные вопросы защиты прав инвесторовИльясова К. Объекты государственной регистрации в правовом кадастреИсмаилов Ш. Гражданско-правовая ответственность по законодательству ТаджикистанаМэггс П. Бесплатное программное обеспечение с открытым исходным кодом в американском правеСпасибо-Фатеева И. Контуры гражданско-правовой ответственности: обзорный критический анализЩенникова Л. Об институте гражданско-правовой ответственности нотариуса в системе нотариата латинского типаКамышанский В. Следование права залога при трансформации материально-правовой формы предмета залога применительно к процедуре банкротстваТелюкина М. Конкурсная ответственность должника и иных субъектов в российском правеЛебедев К. К вопросу о принципе полного возмещения убытковШепель Т. Является ли недобросовестное поведение при проведении переговоров о заключении договора правонарушением?Рузакова О. Тенденции развития российского законодательства об охране интеллектуальной собственности в условиях международной интеграцииСамарходжаев Б. Некоторые вопросы внешнеэкономической деятельности в республике УзбекистанРостен К. Средства правовой защиты в случае нарушения договора в Соединенных ШтатахКаудыров Т. Правовая охрана интеллектуальной собственности в Казахстане - четверть века развитияМихеева Л. Парадоксы закона о торговле: соотношение с гражданским законодательством РоссииСумида М. О первом условии теории эквивалентности (на примере судебного решения по делу «Maxcalcitol»)Абжанов Д. Об ответственности банка - заимодателя по договору банковского займаНестерова Е. Совершенствование норм о договорной ответственности на основе положений английского права и модельных правил европейского частного праваГалинская Ю. Способы обеспечения исполнения обязательства в Гражданском кодексе Чешской РеспубликиМинаева Т., Барнвел С. Обзор контрактного права Англии |