Однако пора вернуться к тесту постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24 марта 2016 года № 7. Судебное толкование законоположений, содержащихся в ст. 333 ГК РФ, состоит из трех групп разъяснений: во-первых, разъяснения, относящиеся ко всем случаям применения ст. 333 при взыскании неустойки с лиц, как осуществляющих, так и не осуществляющих предпринимательскую деятельность; во-вторых, положения об уменьшении неустойки при ее применении к гражданам и некоммерческим организациям, не осуществляющим предпринимательскую и иную приносящую доходы деятельность; в-третьих, разъяснения особенностей применения ст. 333 ГК РФ к отношениям, связанным со взысканием неустойки с лиц, осуществляющих предпринимательскую деятельность. К первой группе относятся, например, разъяснения о том, что: подлежащая уплате неустойка в случае ее явной несоразмерности последствиям нарушения обязательства может быть уменьшена в судебном порядке; заранее установленные условия договора о неприменении и ограничении применения ст. 333 ГК РФ являются ничтожными; установление в договоре максимального или минимального размера (верхнего или нижнего предела) неустойки не является препятствием для ее снижения судом (п. 69-70 постановления № 7). Общий характер носят также следующие разъяснения. Согласно п. 72 постановления № 7 заявление ответчика об уменьшении подлежащей уплате неустойки может быть сделано исключительно при рассмотрении дела судом первой инстанции либо судом апелляционной инстанции, если он перешел к рассмотрению дела по правилам производства в суде первой инстанции. Основаниями к отмене в кассационном порядке судебных актов в части, касающейся уменьшения неустойки, могут служить лишь нарушение, либо неправильное применение норм материального права, к числу которых, в частности, относится случай, когда сумма неустойки за просрочку исполнения денежного обязательства снижена ниже предела, установленного п. 1 ст. 395 ГК РФ (т.е. ниже ключевой ставки Банка России). Возражая против уменьшения размера неустойки, кредитор не обязан доказывать возникновение у него убытков, но вправе представлять доказательства того, какие последствия имеют подобные нарушения обязательства для кредитора, действующего при сравнимых обстоятельствах разумно и осмотрительно. Так, доказательствами обоснованности размера неустойки могут служить, в частности, данные о среднем размере платы по краткосрочным кредитам на пополнение оборотных средств, выдаваемым кредитными организациями лицам, осуществляющим предпринимательскую деятельность, либо платы по краткосрочным кредитам, выдаваемым физическим лицам, в месте нахождения кредитора в период нарушения обязательства, а также о показателях инфляции за соответствующий период (п. 74, 75 постановления № 7). В соответствии с п. 79 постановления № 7 в случае списания по требованию кредитора неустойки со счета должника, а также при зачете суммы неустойки в счет суммы основного долга или процентов должник не лишен права ставить вопрос об уменьшении списанной неустойки, например, путем предъявления требования о возврате излишне уплаченного (ст. 1102 ГК РФ). Однако, если неустойка перечислена добровольно самим должником, он более не вправе требовать применения к указанной неустойке ст. 333 ГК РФ. В случаях, когда нарушение обязательства имело место по вине обеих сторон либо кредитор умышленно или по неосторожности содействовал увеличению размера неустойки либо действовал недобросовестно, ответственность должника может быть уменьшена судом на основании ст. 404 ГК РФ. Однако в дальнейшем данное обстоятельство не исключает возможности применения ст. 333 ГК РФ. При этом непредъявление кредитором в течение длительного времени после наступления срока исполнения обязательства требования о взыскании основного долга само по себе не может рассматриваться как содействие увеличению размера неустойки (п. 81 постановления № 7). Ко второй группе относятся некоторые разъяснения, содержащиеся в п. 71 и 72 постановления № 7. Речь идет о том, что при взыскании неустойки с лиц, не осуществляющих предпринимательскую деятельность, правила ст. 333 ГК РФ могут применяться не только по заявлению должника, но и по инициативе суда, естественно, при наличии на то установленных оснований, а именно: явной несоразмерности неустойки последствиям нарушения обязательств. В этом случае (когда вопрос рассматривается по инициативе суда) суд при рассмотрении дела должен вынести на обсуждение сторон обстоятельства дела, свидетельствующие о необходимости применения ст. 333 ГК РФ. При наличии в деле доказательств, подтверждающих очевидную несоразмерность неустойки последствиям нарушения обязательства, размер неустойки может быть уменьшен судом. Еще одна особенность рассмотрения дел, по которым допускается применение правил ст. 333 ГК РФ по инициативе суда, состоит в том, что вопрос об уменьшении неустойки может быть поставлен судом на обсуждение сторон не только при рассмотрении дела судом первой инстанции, но и судом апелляционной инстанции независимо от того, перешел ли этот суд к рассмотрению дела по правилам производства в суде первой инстанции. И наконец, к третьей группе разъяснений относится, прежде всего, п. 71 постановления № 7, согласно которому в случаях, когда в роли должника выступают коммерческая организация, индивидуальный предприниматель, а равно некоммерческая организация при осуществлении ею приносящей доход деятельности, уменьшение неустойки судом допускается только по обоснованному заявлению должника, которое может быть сделано в любой форме. При этом заявление ответчика об уменьшении неустойки в силу ее явной несоразмерности последствиям допущенного нарушения обязательства само по себе не является признанием долга либо факта нарушения обязательства. Как указано в п. 77 постановления № 7, снижение размера договорной неустойки, подлежащей уплате коммерческой организацией, индивидуальным предпринимателем либо некоммерческой организацией, которая нарушила договор при осуществлении приносящей доход деятельности, допускается лишь в исключительных случаях, если доказано, что указанная неустойка явно несоразмерна последствиям нарушения обязательства и ее взыскание в установленном размере может повлечь получение кредитором необоснованной выгоды. Важное значение для рассмотрения подобных дел имеет разъяснение, в соответствии с которым бремя доказывания несоразмерности неустойки и необоснованности выгоды кредитора возлагается на ответчика. В его пользу, в частности, могут служить доказательства, свидетельствующие о том, что возможный размер убытков кредитора, которые могли возникнуть вследствие нарушения обязательства, значительно ниже начисленной кредитором неустойки. При этом не могут приниматься во внимание и служить основанием уменьшения размера неустойки доводы ответчика о невозможности исполнения обязательства вследствие тяжелого финансового положения, наличия задолженности перед другими кредиторами, наложения ареста на денежные средства или иное имущество должника, отсутствия бюджетного финансирования, неисполнения обязательств контрагентами, добровольного погашения долга на день рассмотрения дела, выполнения ответчиком социально значимых функций, наличия у должника обязанности по уплате процентов за пользование денежными средствами (п. 73 постановления № 7).
ПРАВОВАЯ ПРИРОДА КОМПЕНСАЦИИ ЗА НАРУШЕНИЕ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНОГО АВТОРСКОГО ПРАВА
Взыскание компенсации является одной из самых востребованных мер защиты при нарушении имущественных авторских и смежных прав как в Российской Федерации, так и в Республике Казахстан. Это связано с простотой применения данной санкции, поскольку потерпевшему не требуется доказывать размер причиненных ему убытков. Размер компенсации в России и в Казахстане определяется судом с учетом пределов, предусмотренных, соответственно, ст. ст. 1252, 1301 и 1311 Гражданского кодекса РФ (далее - ГК РФ) и п. 1 ст. 49 Закона РК от 10 июня 1996 года № 6 «Об авторском праве и смежных правах»1 (далее - Закон РК об авторском праве). Однако простота применения данной санкции является обманчивой. Судебная практика выявила множество проблем, связанных как с условиями ее применения, так и с определением конкретного размера компенсации. Как представляется, правильно решать эти проблемы можно лишь разобравшись в правовой природе данной санкции и определив ее место в системе мер защиты авторских и смежных прав. В юридической литературе на этот счет высказаны разные точки зрения - от признания ее упрощенным способом возмещения убытков до квалификации в качестве особой санкции, не совпадающей с какими-либо иными способами защиты гражданских прав2. Совсем недавно свое мнение о данной санкции высказал Конституционный Суд РФ, принявший 13 декабря 2016 года Постановление № 28-П «По делу о проверке конституционности подпункта 1 статьи 1301, подпункта 1 статьи 1311 и подпункта 1 пункта 4 статьи 1515 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с запросами Арбитражного суда Алтайского края»3 далее - Постановление КС РФ № 28-П). Однако ставить точку в этом вопросе еще рано, поскольку, во-первых, не все содержащиеся в данном Постановлении положения являются бесспорными, и, во-вторых, своего слова еще не сказал российский законодатель, которому Конституционный Суд РФ предписал уточнить правила о взыскании компенсации. Впрочем, прежде чем обратиться к анализу Постановления КС № 28-П, целесообразно кратко рассмотреть эволюцию правил о применении данной санкции в российском законодательстве4. Впервые она была предусмотрена п. 1 ст. 18 Закона РФ от 23.09.1992 года «О правовой охране программ для электронно-вычислительных машин и баз данных»5 (далее - Закон РФ об охране программ для ЭВМ): «1. Автор программы для ЭВМ или базы данных и иные правообладатели вправе требовать: ... выплаты нарушителем компенсации в определяемой по усмотрению суда, арбитражного или третейского суда сумме от 5000-кратного до 50000-кратного установленного законом размера минимальной месячной оплаты труда в случаях нарушения с целью извлечения прибыли вместо возмещения убытков». Как видим, первоначально компенсация применялась лишь тогда, когда нарушитель преследовал цель извлечения прибыли. Хотя об этом прямо и не говорилось, из смысла нормы следовало, что для взыскания компенсации необходимо наличие убытков, от доказывания размера которых потерпевший освобождался. Через год был принят Закон РФ от 9 июля 1993 года «Об авторском праве и смежных правах»6 (далее - Закон РФ об авторском праве), п. 2 ст. 49 которого предусматривал норму о том, что: «1. Обладатели исключительных авторских и смежных прав вправе требовать от нарушителя: 5) выплаты компенсации в сумме от 10 до 50 000 минимальных размеров оплаты труда, устанавливаемых законодательством Российской Федерации, определяемой по усмотрению суда или арбитражного суда, вместо возмещения убытков или взыскания дохода». _______________ 1 Закон РК от 10 июня 1996 года № 6 «Об авторском праве и смежных правах» // Ведомости Парламента РК. - 1996. - № 8-9. - Ст. 237. 2 Подр. об этом см., например: 1) Старженецкий В.В. О природе компенсации за нарушение исключительных прав // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. - 2003. - № 11. - С. 136; 2) Старженецкий В.В. Статутные убытки в праве интеллектуальной собственности РФ: эволюция и актуальные проблемы // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. - 2015. - № 10. - С. 116. 3 Постановление Конституционного Суда РФ от 13 декабря 2016 года № 28-П «По делу о проверке конституционности подпункта 1 статьи 1301, подпункта 1 статьи 1311 и подпункта 1 пункта 4 статьи 1515 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с запросами Арбитражного суда Алтайского края» // СЗ РФ. - 2016. - № 52 (Ч. V). - Ст. 7729. 4 В РК норма, предусматривающая взыскание компенсации, не претерпела никаких изменений по сравнению со своей первоначальной редакцией: «1. Защита авторских и смежных прав осуществляется судом путем: ....6) выплаты компенсации в сумме от ста месячных расчетных показателей до пятнадцати тысяч месячных расчетных показателей, определяемой по усмотрению суда, или в двукратном размере стоимости экземпляров произведения или в двукратном размере стоимости права использования произведения, определяемой исходя из цены, которая при сравнимых обстоятельствах обычно взимается за правомерное использование произведения. Размер компенсации определяется судом вместо возмещения убытков или взыскания дохода» (пп. 6 п. 1 ст. 49 Закона РК об авторском праве). 5 Закон РФ от 23 сентября 1992 года «О правовой охране программ для электронно-вычислительных машин и баз данных» // Ведомости СНД РФ и ВС РФ. - 1992. - № 42. - Ст. 2325. 6 Закон РФ от 9 июля 1993 года «Об авторском праве и смежных правах» // Ведомости СНД РФ и ВС РФ. - 1993. - № 32. - Ст. 1242.
По сравнению с нормой Закона об охране программ для ЭВМ, Закон РФ об авторском праве расширил сферу применения компенсации, снизил ее минимальный размер и исключил возможность ее применения третейскими судами. Остальные правила о компенсации остались прежними: компенсация она могла взыскиваться лишь в одной форме (т.е. в конкретной сумме, назначенной судом), была привязана к размеру МРОТ и предполагала наличие у потерпевшего убытков, размер которых не требовал доказывания. Никаких критериев, которыми должен был руководствоваться суд при определении размера компенсации, ни общий, ни специальный законы в их первоначальных редакциях не предусматривали. Поскольку расхождения между Законом РФ об авторском праве и Законом РФ об охране программ для ЭВМ, а также отсутствие критериев определения размера компенсации создавали известные трудности в правоприменении, редакции соответствующих норм были изменены следующим образом: - в 2002 году из Закона РФ об охране программ для ЭВМ норма о компенсации была исключена, в связи с чем при нарушении прав на программы для ЭВМ и базы данных стала применяться общая норма Закона РФ об авторском праве; - в 2004 года в Законе РФ об авторском праве норма о компенсации была изложена в следующей редакции: «2. Обладатели исключительных прав вправе требовать по своему выбору от нарушителя вместо возмещения убытков выплаты компенсации: в размере от 10 тысяч рублей до 5 миллионов рублей, определяемом по усмотрению суда, арбитражного суда или третейского суда исходя из характера нарушения; в двукратном размере стоимости экземпляров произведений или объектов смежных прав либо в двукратном размере стоимости прав на использование произведений или объектов смежных прав, определяемой исходя из цены, которая при сравнимых обстоятельствах обычно взимается за правомерное использование произведений или объектов смежных прав. Обладатели исключительных прав вправе требовать от нарушителя выплаты компенсации за каждый случай неправомерного использования произведений или объектов смежных прав либо за допущенные правонарушения в целом. Компенсация подлежит взысканию при доказанности факта правонарушения независимо от наличия или отсутствия убытков». Таким образом, новыми положениями стали: (1) определение размера компенсации не в МРОТах, а в пределах указанных в законе сумм; (2) возможность взыскания компенсации третейскими судами; (3) появление двух новых способов определения размера компенсации, не зависящего от усмотрения суда; (4) возможность взыскания компенсации за каждый случай нарушения авторских и смежных прав или за правонарушение в целом. Однако самым значимым изменением стало указание закона на то, что компенсация может взыскиваться лишь при доказанности факта правонарушения независимо от наличия или отсутствия убытков. Следует заметить, что после внесения в российское законодательство указанных изменений взыскание компенсации стало в России самым популярным способом защиты авторских и смежных прав ввиду, прежде всего, простоты ее применения по сравнению с другими мерами гражданско-правовой ответственности. Поскольку согласно действовавшему тогда в России законодательству исключительными считались все авторские права, суды стали взыскивать компенсацию за нарушение не только имущественных, но и личных неимущественных прав. Ну и, конечно, компенсацию теперь никак не связывалась не только с размером убытков, но и самим их наличием. Такой широкий подход законодателя и судебной практики к условиям применения компенсации вызвал критику многих специалистов, которые указывали, что при таком подходе извращается сама правовая сущность компенсации. По их мнению, компенсация может взыскиваться лишь при наличии у правообладателя убытков, который просто освобождается от доказательства их размера. Кроме того, обращалось внимание на неопределенность нормы о том, что компенсация может взыскиваться «за каждый случай неправомерного использования произведений или объектов смежных прав либо за допущенные правонарушения в целом». С вступлением в силу 1 марта 2008 года части четвертой ГК РФ Закон РФ об авторском праве утратил силу. В части четвертой ГК РФ правила о компенсации были предусмотрены в нескольких статьях. Общие условия применения компенсации содержались в общей норме, закрепленной п. 3 ст. 1252 ГК РФ: «3. В случаях, предусмотренных настоящим Кодексом для отдельных видов результатов интеллектуальной деятельности или средств индивидуализации, при нарушении исключительного права правообладатель вправе вместо возмещения убытков требовать от нарушителя выплаты компенсации за нарушение указанного права. Компенсация подлежит взысканию при доказанности факта правонарушения. При этом правообладатель, обратившийся за защитой права, освобождается от доказывания размера причиненных ему убытков. Размер компенсации определяется судом в пределах, установленных настоящим Кодексом, в зависимости от характера нарушения и иных обстоятельств дела с учетом требований разумности и справедливости. Правообладатель вправе требовать от нарушителя выплаты компенсации за каждый случай неправомерного использования результата интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации либо за допущенное правонарушение в целом». Конкретный размер (рамки) компенсации и способы его определения были закреплены теми статьями, которые предусматривали возможность ее взыскания при нарушении прав на отдельные результаты интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации7. В частности, за нарушение исключительного права на произведения о возможности взыскания компенсации говорится в ст. 1301 ГК РФ, а при нарушении исключительного права на объекты смежных прав - в ст. 1311 ГК РФ, тексты которых в своей содержательной части полностью совпадают: «В случаях нарушения исключительного права на произведение [объект смежных прав] автор или иной правообладатель наряду с использованием других применимых способов защиты и мер ответственности, установленных настоящим Кодексом (статьи 1250, 1252 и 1253), вправе в соответствии с пунктом 3 статьи 1252 настоящего Кодекса требовать по своему выбору от нарушителя вместо возмещения убытков выплаты компенсации: в размере от десяти тысяч рублей до пяти миллионов рублей, определяемом по усмотрению суда; двукратном размере стоимости экземпляров произведения или в двукратном размере стоимости права использования произведения, определяемой исходя из цены, которая при сравнимых обстоятельствах обычно взимается за правомерное использование произведения». _______________ 7 Отсутствие возможности взыскания компенсации за нарушения исключительного права на любые объекты интеллектуальной собственности является существенным просчетом составителей проекта части четвертой ГК РФ.
Как видно из приведенных норм, в части четвертой ГК РФ были изменены некоторые положения, содержавшиеся в п. 2 ст. 49 Закона об авторском праве. Во-первых, из п. 3 ст. 1252 ГК РФ следует, что выплата компенсации вновь стала рассматриваться не в качестве особой санкции, а как способ возмещения убытков, при котором правообладатель освобождается от обязанности доказывать их размер. Во-вторых, требовать выплаты компенсации стало возможно при нарушении не любых авторских и смежных прав, а лишь особого «исключительного права», под которым в п. 1 ст. 1229 ГК РФ понимается право использовать произведение или объект смежного права по своему усмотрению любым не противоречащим закону способом и распоряжаться ими. Соответственно, субъектами взыскания компенсации выступают лишь обладатели этого права. В-третьих, наряду с указанием на «характер нарушения» как критерий определения размера компенсации, в п. 3 ст. 1252 ГК РФ сказано о том, что суд должен учитывать также «иные обстоятельства дела» и руководствоваться «требованиями разумности и справедливости». В остальном условия применения компенсации и ее размеры остались прежними. В частности, как и раньше, компенсация могла взыскиваться за каждый случай неправомерного использования произведения или объекта смежного права. При этом было не вполне ясно, что считать «каждым случаем использования» и кому - суду или самому потерпевшему - принадлежит выбор расчета компенсации. Судебная практика склонилась к тому, что именно потерпевший вправе выбирать, требовать ли ему выплаты компенсации за каждое нарушение его исключительного права (за нарушение прав на каждый из объектов) или за правонарушение в целом. На практике стали встречаться случаи присуждения очень значительных по размеру компенсаций даже при их расчете по минимальному пределу в 10 000 руб. (например, при незаконном распространении экземпляров фонограмм с записями нескольких десятков произведений). Очевидно, что это не только покрывало все убытки потерпевших, но и приводило к их неосновательному обогащению. Чтобы как-то исправить эту ситуацию Федеральным законом от 12.03.2014 года № 35-ФЗ8 правило абз. 3 пункта 3 ст. 1252 ГК РФ было изложено в новой редакции: «Если одним действием нарушены права на несколько результатов интеллектуальной деятельности или средств индивидуализации, размер компенсации определяется судом за каждый неправомерно используемый результат интеллектуальной деятельности или средство индивидуализации. При этом в случае, если права на соответствующие результаты или средства индивидуализации принадлежат одному правообладателю, общий размер компенсации за нарушение прав на них с учетом характера и последствий нарушения может быть снижен судом ниже пределов, установленных настоящим Кодексом, но не может составлять менее пятидесяти процентов суммы минимальных размеров всех компенсаций за допущенные нарушения. _______________ 8 Федеральный закон от 12 марта 2014 года № 35-ФЗ «О внесении изменений в части первую, вторую и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации» // СЗ РФ. - 2014. - № 11. - Ст. 1100.
Однако данное нововведение не решило целиком проблему присуждения больших компенсаций за относительно незначительные правонарушения, поскольку даже при снижении судом на 50% минимального размера компенсации в итоге нередко получились слишком значительные суммы. Это обстоятельство в конечном итоге и послужило основанием для принятия Конституционным Судом РФ Постановления КС РФ № 28-П. Поводом для обращения с запросом в Конституционный Суд РФ послужило конкретное судебное дело № А03-22533/2014, находившееся в производстве Арбитражного суда Алтайского края, по которому суд, руководствуясь приведенными выше правилами ГК РФ, должен взыскать с индивидуального предпринимателя, осуществившего продажу контрафактного лазерного диска с записью 90 песен одного исполнителя (стоимость диска - 75 руб.), компенсацию в размере 859 000 руб., что, по мнению, подателя запроса явно несоразмерно характеру и последствиям нарушения. Таким образом, в сущности, в Запросе ставился вопрос о том, насколько нормы, закрепленные ст. 1301 и 1311 ГК РФ, соответствуют таким охраняемым Конституцией РФ высшим ценностям, как права и свободы граждан (ст. 2 Конституции РФ), недопустимость их умаления (ч. 2 ст. 55 Конституции РФ) и др. Принимая Постановления КС РФ № 28-П, Конституционный Суд РФ исходил из следующих соображений. Во-первых, действующее законодательство «позволяет взыскивать в пользу лица, чье исключительное право на объект интеллектуальной собственности было нарушено, компенсацию в размере, который может и превышать размер фактически причиненных ему убытков», что, по мнению Конституционного Суда РФ, нельзя признать мерой, несовместимой с основными началами гражданского законодательства. Тем самым, Конституционный Суд РФ признал компенсацию «специальным способом защиты исключительных прав», носящим штрафной характер и преследующим, в том числе, публичные цели пресечения нарушений в сфере интеллектуальной собственности. Во-вторых, Конституционный Суд РФ констатировал, что меры ответственности за нарушение интеллектуальных прав, допущенное при осуществлении предпринимательской деятельности, подлежат применению независимо от вины нарушителя. Соответственно, лицо, осуществляющее предпринимательскую деятельность по продаже товаров, в которых содержатся объекты интеллектуальной собственности, - с тем чтобы удостовериться в отсутствии нарушения прав третьих лиц на эти объекты - должно получить необходимую информацию от своих контрагентов. В-третьих, взыскание компенсации является, тем не менее, частноправовым институтом, который основывается на признании равенства участников регулируемых им отношений (пункт 1 статьи 1 ГК РФ), а именно правообладателя и нарушителя его исключительного права, и в рамках которого защита имущественных прав правообладателя должна осуществляться с соблюдением вытекающих из Конституции РФ требований справедливости, равенства и соразмерности, а также запрета на осуществление прав и свобод человека и гражданина с нарушением прав и свобод других лиц. В-четвертых, отсутствие у суда правомочия снижать размер компенсации за однократное неправомерное использование нескольких результатов интеллектуальной деятельности ниже установленных законом пределов может привести - вопреки конституционным требованиям справедливости и равенства - к явной несоразмерности налагаемой на ответчика имущественной санкции ущербу, причиненному правообладателю, и тем самым - к нарушению баланса их прав и законных интересов, которые защищаются статьями 17 (часть 3), 19 (части 1 и 2) и 55 (часть 3) Конституции РФ. Кроме того, отсутствие у суда, столкнувшегося с необходимостью применения на основании прямого указания закона санкции, являющейся - с учетом обстоятельств конкретного дела - явно несправедливой и несоразмерной допущенному нарушению, возможности снизить ее размер ниже установленного законом предела подрывает доверие граждан как к закону, так и к суду. Учитывая данные обстоятельства, Конституционный Суд РФ признал, что сами по себе правила о взыскании компенсации, предоставляющие правообладателю возможность требовать по своему выбору от нарушителя вместо возмещения убытков выплаты соответствующей компенсации в случае нарушения прав на несколько результатов интеллектуальной деятельности в результате совершения индивидуальным предпринимателем при осуществлении им предпринимательской деятельности одного противоправного действия, не противоречат Конституции Российской Федерации. Вместе с тем, не соответствующим Конституции РФ признано положение, не позволяющее суду при определении размера компенсации в случае нарушения индивидуальным предпринимателем при осуществлении им предпринимательской деятельности одним действием прав на несколько объектов интеллектуальной собственности, определить общий размер компенсации ниже минимального предела, если размер подлежащей выплате компенсации, с учетом возможности ее снижения, многократно превышает размер причиненных правообладателю убытков и если при этом обстоятельства конкретного дела свидетельствуют, в частности, о том, что правонарушение совершено индивидуальным предпринимателем впервые и что использование объектов интеллектуальной собственности, права на которые принадлежат другим лицам, с нарушением этих прав не являлось существенной частью его предпринимательской деятельности и не носило грубый характер. В связи с этим Конституционный Суд РФ предписал федеральному законодателю внести в гражданское законодательство необходимые изменения с тем, чтобы обеспечить возможность снижения размера компенсации за нарушение одним действием прав на несколько результатов интеллектуальной деятельности ниже установленных в законе пределов в случае, если рассматривающий дело суд придет к выводу о явной несоразмерности компенсации, даже исчисленной в минимально допустимом общими правилами размере, характеру совершенного правонарушения. Постановление № 28-П производит противоречивое впечатление. С одной стороны, Конституционный Суд РФ правильно и справедливо разрешил конкретную ситуацию, связанную с присуждением слишком большой компенсации за относительно незначительное правонарушение, совершенное индивидуальным предпринимателем. С другой стороны, представляется, что с учетом значительного числа содержащихся в нем оговорок, в частности таких, как: (1) правонарушение совершено индивидуальным предпринимателем впервые, (2) незаконное использование объектов интеллектуальной собственности не являлось существенной частью его предпринимательской деятельности и (3) правонарушение не носило грубый характер, Постановление № 28-П не решило существующую проблему в целом. Иными словами, если исходя из правовых позиций Конституционного Суда РФ, выраженных в данном Постановлении, федеральный законодатель внесет изменения в п. 3 ст. 1252 ГК РФ, допускающие уменьшать минимальный размер компенсации лишь в отношении индивидуальных предпринимателей, да и то только при наличии указанных в Постановлении № 28-П условий, это не исключит возможность и в будущем взыскивать с нарушителей такие компенсации, которые будут многократно превышать причиненные правообладателям убытки. Ведь в роли нарушителей нередко оказываются не только индивидуальные предприниматели, но и небольшие компании и простые граждане, для которых уплата подобных компенсаций может означать полный финансовый крах. Однако главной проблемой стало то, что Конституционный Суд РФ признал компенсацию штрафной мерой, а не упрощенным способом возмещения убытков, причиненных правообладателям нарушением исключительного права. Именно это обстоятельство открывает возможность взыскивать с нарушителей суммы, многократно превышающие убытки правообладателей. Компенсация, предусмотренная ст. 1301 и 1311 ГК РФ в их системной связи с п. 3 ст. 1252 ГК РФ, по своей юридической природе представляет собой не какую-то особую меру гражданско-правовой ответственности, а является особым способом возмещения убытков, причиненных правообладателю нарушением его исключительного права. Ее «особость» заключается в том, что потерпевший освобождается от обязанности доказывать размер убытков. При этом наличие самих убытков предполагается, а их потенциальный размер оценивается судом при назначении размера компенсации. При этом сам потерпевший, который при предъявлении иска в суд должен в иске указать размер той компенсации, которую он желает получить, не лишен права приводить данные, подтверждающие потенциальный размер своих убытков, но не обязан документально обосновывать их размер. Как известно, понятие и состав убытков раскрывает ст. 15 ГК РФ, согласно которой под убытками понимаются не только расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), но также и неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода). Если же лицо, нарушившее право, получило вследствие этого доходы, лицо, право которого нарушено, вправе требовать возмещения наряду с другими убытками упущенной выгоды в размере не меньшем, чем такие доходы. С учетом такого широкого понимания убытков доказать их наличие при нарушении исключительного права, как правило, не составляет большого труда. Вместе с тем, в тех немногих случаях, когда нарушителю исключительного права удастся доказать, что его действия не причинили правообладателю никаких убытков, в выплате компенсации должно быть отказано, что не исключает применение иных мер защиты исключительного права (например, уничтожение контрафактных экземпляров произведений, запрет на дальнейшие действия по незаконному их использованию и т.п.). Взыскание убытков, равно как и применение иных мер гражданско-правовой ответственности, имеет своей основной цель восстановление положения, существовавшего до нарушения субъективного гражданского права. Иными словами, гражданско-правовая ответственность носит компенсационный характер и этим принципиально отличается от ответственности в административном и уголовном праве. Поскольку компенсация является не какой-то особой санкцией, а всего лишь упрощенным способом возмещения убытков, при ее применении не может преследоваться какая-либо иная цель, нежели восстановление положения потерпевшего, которое имело место до нарушения его исключительного права. Напротив, придание компенсации характера карательной меры не соответствует духу и принципам гражданского права. Если исключительные права в отношении объектов интеллектуальной собственности нуждаются в наличии подобных мер охраны, то эта проблема должна решаться публичным правом, в частности путем совершенствования малоэффективных административных и уголовно-правовых санкций. Взыскание компенсации не должно выступать также средством неосновательного обогащения обладателей исключительных прав, что нередко встречается на практике. К сожалению, это во многом обусловлено несовершенством действующих правил о взыскании компенсации, которые позволяют требовать выплаты такой по размеру компенсации, которая во много раз превосходит размер потенциальных убытков правообладателей. Усовершенствовать правила, содержащиеся в п. 3 ст. 1252 ГК РФ, можно достаточно просто, а именно посредством возврата к несколько уточненной первоначальной редакции абз. 3 п. 3 ст. 1252 ГК РФ, согласно которому выплата компенсации могла присуждаться за каждый случай неправомерного использования охраняемого объекта интеллектуальной собственности либо за допущенное правонарушение в целом. Хотя выбор расчета компенсации должен оставаться за потерпевшим, окончательное решение по этому вопросу должно приниматься судом. Такое решение сделало бы применение данной санкции более гибким, позволило бы учитывать конкретные обстоятельства каждого случая и избегать взыскания неоправданно больших сумм, многократно превышающих убытки правообладателей.
ПРЕДЕЛЫ КОНКРЕТИЗАЦИИ НОРМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА В НОРМАТИВНЫХ ПОСТАНОВЛЕНИЯХ ВЕРХОВНОГО СУДА РЕСПУБЛИКИ КАЗАХСТАН
А. Понятие конкретизации законодательных предписаний
1. Общая теория конкретизации
Вопросам конкретизации правовых норм посвящено большое количество научных трудов. Одни исследователи считают конкретизацию видом, частью, способом, средством толкования, другие - наоборот, рассматривают толкование в качестве вида либо же средства конкретизации, т.е. включают толкование в процесс конкретизации. Третьи полагают, что конкретизация норм права - это сходная, но совершенно другая категория, нежели толкование. Так, известный советский ученый H.H. Вопленко отмечал, что «конкретизация есть результат правотворческого или правоприменительного процесса, в котором выражаются максимальная определенность и полнота смысла правовых норм, ставших возможными в результате использования средств толкования, детализации, уточнения или развития отдельных элементов норм в целях точного и полного правового регулирования»1.
Доступ к документам и консультации
от ведущих специалистов |
Содержание ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯДиденко А. Вызовы времени: условия гражданско-правовой ответственностиВитрянский В. Ответственность за нарушение обязательствСергеев А. Правовая природа компенсации за нарушение исключительного авторского праваАлимбеков М. Пределы конкретизации норм законодательства в нормативных постановлениях Верховного Суда Республики КазахстанБеляневич Е. Об освобождении субъекта хозяйствования от ответственности за ненадлежащее исполнение договорных обязательствГонгало Б. Защита гражданских прав: основные понятияБелых В. Убытки как средство защиты по праву Англии и РоссииМороз С. Актуальные вопросы защиты прав инвесторовИльясова К. Объекты государственной регистрации в правовом кадастреИсмаилов Ш. Гражданско-правовая ответственность по законодательству ТаджикистанаМэггс П. Бесплатное программное обеспечение с открытым исходным кодом в американском правеСпасибо-Фатеева И. Контуры гражданско-правовой ответственности: обзорный критический анализЩенникова Л. Об институте гражданско-правовой ответственности нотариуса в системе нотариата латинского типаКамышанский В. Следование права залога при трансформации материально-правовой формы предмета залога применительно к процедуре банкротстваТелюкина М. Конкурсная ответственность должника и иных субъектов в российском правеЛебедев К. К вопросу о принципе полного возмещения убытковШепель Т. Является ли недобросовестное поведение при проведении переговоров о заключении договора правонарушением?Рузакова О. Тенденции развития российского законодательства об охране интеллектуальной собственности в условиях международной интеграцииСамарходжаев Б. Некоторые вопросы внешнеэкономической деятельности в республике УзбекистанРостен К. Средства правовой защиты в случае нарушения договора в Соединенных ШтатахКаудыров Т. Правовая охрана интеллектуальной собственности в Казахстане - четверть века развитияМихеева Л. Парадоксы закона о торговле: соотношение с гражданским законодательством РоссииСумида М. О первом условии теории эквивалентности (на примере судебного решения по делу «Maxcalcitol»)Абжанов Д. Об ответственности банка - заимодателя по договору банковского займаНестерова Е. Совершенствование норм о договорной ответственности на основе положений английского права и модельных правил европейского частного праваГалинская Ю. Способы обеспечения исполнения обязательства в Гражданском кодексе Чешской РеспубликиМинаева Т., Барнвел С. Обзор контрактного права Англии |